Мокрый, зеленый, одинокий ждет любви

Как известно, ноябрь — парнишка нудный, но ведь сегодня только октябрь, и еще, утром отправляясь в путь, отметила — солнце чуть-чуть угадывается. Правда, сразу же небо заслезилось дождем, если же робко пытался обнажиться лучик, осень начинала ворчать, мол, неприлично, не по возрасту, и быстро набрасывала тучи. Когда же день вовсе перестал деликатничать — вмиг все промокло насквозь: и плащ вместе со мной, и блокнот, а ручка вовсе перестала исполнять служебные обязанности. Так и застыли, но лишь на мгновение. Если задумали маршрут, то погода, при которой любят гулять, может, не совсем нормальная, не причина что-то менять.

Мы-то как раз из ненормальных, и, дойдя до цели, зацепившись взглядом за декадентские оттенки лаванды, первого салата, летнего неба, которые еще угадывались в оголено-незащищенных и полинявших стульях, сохранивших амфитеатровский разбег любимого зала под открытым небом, называемого киевлянами «Зеленко», ринулись вниз, на дно циркуля. Он, обнимаемый остатками крепостной стены ХIХ века, вызвал созвучие, понимание, уводящие от восхищения. Разрушенные задворки ведь ждут нежности и сочувствия к их человеческой агонии. Вдруг Сергей закричал: «Стой, не шевелись!». Я даже вздрогнула, подумала, что древняя уставшая и раненная далеко не холеной жизнью стена рушится, или желтый киевский особо ценный кирпич летит в мою сторону, по сути, мне и половинки хватило бы.

ТАК В КОНЦЕ XIX ВЕКА ВЫГЛЯДЕЛИ СКЛОНЫ ДНЕПРА. КРЕПОСТНЫЕ СООРУЖЕНИЯ, КОТОРЫЕ ВИДНЫ НА СТАРОМ ФОТО, ТЯНУЛИСЬ К НИКОЛЬСКИМ ВОРОТАМ. ИХ  И СЕЙЧАС МОЖНО ВИДЕТЬ ВОЗЛЕ МЕТРО «АРСЕНАЛЬНАЯ». А ВОТ ПОДОЛЬСКИЕ ВОРОТА, СТОЯВШИЕ У САМОЙ РЕКИ (ИХ ПРЕКРАСНО ВИДНО НА СНИМКЕ), БЫЛИ УНИЧТОЖЕНЫ ГДЕ-ТО В 1947 ГОДУ. МЕЖДУ НИКОЛЬСКИМИ И ПОДОЛЬСКИМИ ВОРОТАМИ ПРОСТИРАЛСЯ ГЛУБОКИЙ ОБРЫВ, КОТОРЫЙ БЫЛ ПЕРЕКРЫТ ДВУМЯ ОБОРОНИТЕЛЬНЫМИ ПОДПОРНЫМИ СТЕНАМИ. ПОД ОДНОЙ ИЗ НИХ В 1949 ГОДУ ПОСТРОИЛИ ЗЕЛЕНЫЙ ТЕАТР

Оказалось, что холодный осенний кленовый лист застрял в моих мокрых волосах, а Пятериков момент ценит. Он просто щелкнул объективом, и мы, сгруппировавшись, приготовились к лазанью, правда, не скалолазанию, ползанью, отряхиванию, заигрыванью с эхом в полной тишине и безлюдье. Незаметно начали вспоминать, как же раньше выглядела сцена, кто где любил сидеть, а с 80-х я, скажем, тут не была, и сейчас, через столько лет, мистическая харизма, которая в дни веселые и зрелищные не так и ощущалась, захватила, закружила, повела.

ТАК ВЫГЛЯДЕЛ ЗЕЛЕНЫЙ ТЕАТР В 1993 ГОДУ

Конечно, у архитекторов, инженеров, толкователей паранормальных явлений, диггеров, экстремалов, романтиков свое понимание этого дивного уголка, архивная справка четко фиксирует, что в середине ХIХ столетия с целью укрепления Печерской крепости было перекрыто Провалля в районе нынешней Арсенальной площади, образовав рельеф и будущей городской обновки. Во многих публикациях мистических историй, которые окружают «Зеленку», как бы перетягивают внимание на себя, но театр любили и любят за другое — тут царило особое настроение предвкушения, когда все дневные проблемы и хлопоты отбрасывались, а будоражило ожидание волнительного своеобразного аперитива, который при застолье бывает более многообещающим, чем основное блюдо, но тут все было иначе, без разочарований.

Мне кажется, что все фильмы, увиденные тут, были интересными, саморассаживание с вечным поглядыванием на небо — будет дождь или нет, добавляло интриги, особое обаяние бардовской песни или классической музыки в таких живописных нерукотворных и рукотворных декорациях, усиливали шарм, которого, как известно, слишком много не бывает, а тут, уверена, он поселился навсегда. Даже сейчас, в заброшенности, хоть унижающей сплошной грязи все же нет, при том, что тут дни и ночи открыты ворота, он красив.

СЕГОДНЯ ЗЕЛЕНЫЙ ТЕАТР ПОРАЖАЕТ ЗАПУСТЕНИЕМ, РАЗРУХОЙ И ТАИНСТВЕННОСТЬЮ. И ЭТО НА ФОНЕ ДЕКОРАЦИЙ ЗАМЕЧАТЕЛЬНОЙ ОКРУЖАЮЩЕЙ ПРИРОДЫ, РАСЦВЕЧЕННОЙ СОЧНЫМИ ОСЕННИМИ КРАСКАМИ. ЛЮМИЛА ЗАСЕДА ДАЖЕ ОХОТНО СОГЛАСИЛАСЬ СФОТОГРАФИРОВАТЬСЯ ПОД БАГРОВЫМИ ЛИСТЬЯМИ, КОТОРЫЕ ОКУТАЛИ КРЕПОСТНУЮ СТЕНУ

Недавно, пару лет назад, тут велась какая-то клубная жизнь, но понятно, этот театр не достоин большего. В 80-е годы, а построен он у крепостной стены в 1949 году, кстати, моя мама, как и многие ее ровесники, тут пересмотрели с восторгом разные трофейные фильмы, была произведена очередная реконструкция, но как-то незаметно пришли другие времена, и более богатые зрелища ускорили преждевременную кончину неповторимой «Зеленки» с ее ароматами летней листвы, с ее игривым ветерком, да и в этом поднебесном зале так умели счастливо смеяться, что казалось — все тут вечно, и молодость, и счастье. Сейчас же и театру, которого, по сути, давно нет, и, безусловно, уставшей крепостной стене нужна новая молодая энергия, она уберет потухший холодок от сквозняка проходного двора, который обкрадывает город очередной нереализованной, а значит, упущенной возможностью. Такими развалинами с легендами да историей не разбрасываются, они должны и хотят работать.

Заглянув в галерею, посмотрев прямо в бойницы, из которых не было произведено ни одного выстрела, восхитилась — возведено все было по четким правилам, все предусмотрено и ничего не пущено на самотек, даже жутковато стало. Газета «Киевлянин» 1898 года так описала такое события: «Дня 6 января рядовой Виноградов нес караульную службу и ровно в полночь внезапно все караульное помещение было разбужено беспорядочной ружейной пальбой. Бросившись на пост, поручик Жеромский и двое рядовых увидели часового, стреляющего и вопиющего: «Чингисхан, Чингисхан». Поручик дал приказ скрутить караульного, решив, что он не в себе. Интересно, что та же газета буквально через месяц удивила, сообщив, что уже Жеромский на Крещатике безобразничал и кричал, размахивая саблей: «Чингисхан. Спасайтесь!». Еще утверждают, что чугунные трубы, проложенные тут прочие дренажные приспособления, навсегда законсервировали какой-то зловещий гул, который, вроде бы, многие слышали. Театр и горел, и болел вместе со стеной, так и поныне полуживут, прислонясь друг к дружке. Пустив корни на разломе многих перемен, эти сегодняшние развалины в полной мере ощутили, что самая страшная пехота — это равнодушие, которое особо легко шагает по лежачим, и пока еще не поздно, пока еще возможно, необходимо свести ущерб к минимуму, не дать оползням съесть эту киевскую прелесть, что вернет в «Зеленый театр» не толпу, а публику — и начнет она составлять свой букет впечатлений, свою новую историю. Зеленый всегда был особо демократичным, он не для снобов, любящих мягкие кресла да ложи. Тут не кичились драгоценностями и не умели спорить, чей духовник духовней. Тут впитывали некий магнетический сигнал от самой древности — любите свое, цените и Днепровские склоны, и запах мокрой осени, и удивляйтесь, что вечно желтый киевский кирпич до сих пор среди фаворитов.

ЗЕЛЕНЫЙ ТЕАТР В НАЧАЛЕ 1950-Х ГОДОВ

Особо впечатлительные, вспомнила, утверждают, что в этих местах бродит НЕКТО в капюшоне, и с ним нужно непременно поздороваться, чтобы не разгневать. Правда, женская интуиция, которая всегда на бодром старте, подсказала мне другие слова, и в интерьере, напоминающим древний греческий театр, загадочному привидению нашептала: «Ты неповторим, ты — единственный, таких больше нет». Кому из мужчин, скажите, может такое не понравиться, независимо — в капюшоне он или без.

«Что ты там бормочешь», — удивился Пятериков. «Это — личное, считай воздушным поцелуем киевлянки, а кому — не скажу. Моя тайна».

P.S.  Когда мы встретимся в следующий раз, может, и опомнится бабье лето, или надумает выпасть первый снег, не важно. Пешая прогулка никогда не бывает тусклой, к тому же наша всегда без протокольных пропорций и безупречных симметрий, потому и не угрожает оказаться в месте ожидания. Где захотим, там и окажемся, свой поворот не пропустим.