«У меня много песен еще ждут своего времени...»

Это была мелодистка высшей пробы, которая заслужено входит в десятку лучших современных творцов украинской академической и эстрадной музыки.  Ее произведения звучат в репертуаре многих мировых оркестров: Берлина, Токио, Лондона, Вены, Нью-Йорка, Парижа... А в Украине произведения Ирины Кирилиной исполняют такие известные коллективы, как  капелла «Думка» и  Хор им. Г.Веревки, певцы Нина Матвиенко, Лилия Сандулеса, Павел Зибров, Алла Кудлай,  Оксана Билозир,  Людмила Артеменко,  Любовь и Виктор Анисимовы, талантливая молодежь...

В 1977 году Ирина окончила Киевскую консерваторию (класс композиции у профессора Николая Дремлюги). В то время композиторов-женщин в этой профессии почти не было. Также защитила диплом как музыковед, стала мастером спорта по бадминтону. А еще успела научиться играть на органе, чтобы знать, как писать музыку для этого инструмента. Окончила курсы эсперанто.

Постепенно худенькая, хрупкая композиторша создала много оригинальных музыкальных произведений и приобрела популярность среди исполнителей как эстрадных, так и классических. Хотя сложными были ее жизненная и творческая судьбы (иногда  «подставляли ногу», «резали по живому» сильные мира сего, что хотели — говорили прямым текстом с «мужскими» обидными словами), все же она делала свое. И внесла в украинскую эстрадную песню интересное и оригинальное звучание с женским началом в симфоническом направлении. Кирилиной удавалось писать классические украинские мелодии в усиленном инструментальном решении.

На первых порах сама искала поэтов, Ирине никто не давал своих стихотворений, ведь тогда еще ничего не написала. Одним из первых поэтов, который протянул ей руку, был Мыкола Сингаивский, с ним вместе написали «Колискову зорі» (ее поет Нина Матвиенко).

И все же первой была песня «Добре, коли все добре» на стихотворение Александра Вратарева. Хотя критика восприняла ее «в штыки», но слушатели полюбили сразу. Эту песню пела  Люся Артеменко с днепропетровским ансамблем «Водограй».

Довольно плодотворно Ирина сотрудничала с братом и сестрой Анисимовыми. Оба у нее проходили практику еще до их учебы в эстрадно-цирковом училище. После выпуска Кирилина начала писать для Любы и Виктора. Сначала научила их петь на украинском. Правда, не все до конца удавалось. Даже сейчас, если хорошо вслушаться, то в «Лелечій долі» у Любы чувствуется что-то русское. До Ирины Люба и Виктор пели только на русском. Она же хотела их нацелить на жанр, подобный тому, что у трио Мареничей. Но, наверное, больше всего песен Ирины Кирилиной поет Лилия Сандулеса. Именно в ее песнях Лиля проявила себя как вокалистка. «У нее же тембр — колоссальный. Когда слушаешь «Зраджене кохання», аж мурашки по телу бегают, — признавалась Ирина Кирилина. — Я и Лиля — подруги, о ней могу говорить день и ночь много хорошего. И все будет правдой. Она — «последняя из могикан» или же — «из могиканок»! Она неординарна и нестандартна. Честная и справедливая».

Был в творческой жизни композитора период, когда ей захотелось сделать обработку народной песни. «Оно само пришло... Еще в конце 1960-х и в начале 1970-х дружила с Тарасом Петриненко и Кириллом Стеценко, которые пели в группе «Эней», — вспоминала то время композитор. — Мне нравилось, как они делали обработки народных песен. Но только в начале 1980-х захотела сделать что-то похожее. Меня и дальше не «пускали» ни на радио, ни на телевидение. И назло им всем захотелось написать обработку украинской народной песни. Первыми были «Туман яром» и «Не рубай ліщину» для Натальи Гуры — джазовой певицы. Мне захотелось даже выпустить пластинку с обработками народных песен. До этого по различным причинам не дошло».

В свое время Ирина Яковлевна немало писала для юного поколения. «Для детей писать сложно. Да и запоминается оно меньше. Как, в конечном итоге, и меньше стоит, — говорила она в последние годы жизни. — Но мои песни для детей пели. И поют. У меня же очень много песен еще лежит в ящике. Ждут  своего времени. Заряд с годами уже не тот. Раньше писала две-три песни ежедневно, причем разноплановые. Теперь уже не могу...» И добавляла: «Сложно везде. Если правильно работать, то можно себя всегда найти. Если честно, то одним словом «сложно» не ответишь. Я по характеру такая, что приспосабливаюсь ко всему. То, что меня уничтожали, «подставляли ногу», «резали по живому», что хотели, то говорили... Да, все это было. Но мне кажется (или хочется, чтобы так было), что все это — в прошлой жизни. Все, что получила, имею. Хотя заслуживала большего. Но это не с моим счастьем. Подозреваю, кто мне испортил жизнь, у меня есть версии. В настоящее время чувствую себя нормально. По-видимому, могло быть и хуже. А относительно женских трудностей в композиторской работе, то об этом можно писать книги и снимать кинофильмы».

Ирина Яковлевна нам в наследие оставила музыкальные жемчужины, в частности, монооперу «Три портрета» для меццо-сопрано и камерного оркестра (1987, слова Л. Костенко); камерные кантаты: № 1 — «Із зоряного ковша» (1977, слова М. Цветаевой) № 2 — «Приказки» (1978, на украинские народные тексты) № 3 — «Знаки пам’яті» (1986, слова Н. Турбиной) № 4 — Memoria (1988, слова А. Ахматовой), «Молитва» (1989, на канонические тексты), «Розмите бачене» для мужских, детских хоров и органа (1992—1993, слова П. Мовчана); рок-опера «Що у світі найсильніше?» (1982), рок-мюзикл «Герострати XX ст.» (1986), музыкальная трагедия «Оргія» (1987, по Лесе Украинке), лирическая комедия «Леся Калина — славна дівчина» (по В. Канивцу), мюзикл «Бісеня з дискотеки» (по В. Гольдфельду; оба — 1988); «Арія краси» для голоса и фортепиано (2002, слова З. Дикой), а еще — веночки песен,  романсы, обработки народных композиций, музыку для спектаклей. Очень жаль, что тяжелая болезнь забрала эту талантливую женщину в расцвете творчества, но память об Ирине Яковлевне будет жить в ее музыке, которая хранится  в фондовых записях на Украинском радио и телевидении.