Почему «застряли» с ГБР, и как теперь быть ГПУ?

Следователи ГПУ после 20 ноября оказались в сложной ситуации. Они уже не имеют права регистрировать сообщение о преступлениях в Едином реестре досудебных расследований. Вообще, следственные функции должны были передать новой структуре — Государственному бюро расследований, а в части дел по коррупции — Национальному антикоррупционному бюро. Но ГБР по факту еще не существует, потому что только неделю назад было избрано руководство этой структуры.

Как возникла проблема?

«Ситуация возникла еще в 2012 году, когда был принят новый Закон Уголовно-процессуального кодекса,            —комментирует «Дню» эксперт Центра политико-правовых реформ Александр Банчук. — Новый УПК вступил в силу 20 ноября 2012 г. и предусматривал создание в течение пяти лет Государственного бюро расследования, после чего следственные прокуратуры потеряют свои полномочия. То есть после 20 ноября 2017 г. мало начать свою деятельность ГБР. В свою очередь, Закон о ГБР был принят в ноябре 2014 г., а подписан в январе 2015-го. С того времени началась процедура, предусматривавшая проведение конкурса. Но в течение полутора лет они не смогли избрать руководство этой структуры, то есть орган фактически не был сформирован. При этом положения в УПК не были изменены, соответственно, с 20 ноября возникла ситуация, когда следственные органы прокуратуры уже лишены возможности регистрировать сообщение о преступлениях в ЕРДР, то есть преступления, совершенные после 20  ноября».

Почему за полтора года не создали ГБР?

«Несмотря на то, что это конкурс, многие эксперты склоняются к тому, что политические силы не могли найти компромиссную фигуру на должность главы ГБР, — отвечает наш собеседник. — Конкурсная комиссия была сформирована таким образом, что большинство там имеют представители двух политических сил — «Блока Петра Порошенка» и «Народного фронта». И фактически полтора года эти политические силы не могли договориться по поводу руководства ГБР. Даже сама комиссия стала заложником отсутствия этой договоренности. Теперь они наконец это сделали, но, чтобы выстроить структуру, нужно будет не менее года, а возможно, и больше».

Как же тогда быть в этой ситуации?

«Есть разные варианты выхода из ситуации, но наиболее приемлемый следующий, — говорит Александр Банчук. — Так, следственные прокуратуры утратили возможность регистрировать соответствующие заявления и начинать производство, но прокуроры имеют право это делать. Такой путь будет юридически наиболее чистым. Правда, он сложный. По всем делам, которые подследственны прокурорам, они обязаны будут совершать все процессуальные действия. Это загрузит их деятельность и сделает неэффективной. Есть также вариант, когда прокуроры будут просто регистрировать заявления и сразу передавать их другим правоохранительным органам: Нацполиции, НАБУ, СБУ и другим. Однако юридический риск с этим вариантом заключается в том, что есть ст. 216 УПК, которая четко определяет, какое дело какой орган должен расследовать. Если ограбление, то СБУ не должна расследовать это дело, если терроризм, то этим уже не может заниматься Нацполиция. Юридические риски также заключаются в том, что в будущем адвокаты стороны защиты могут свести на нет все старания, потому что будут требовать признания недопустимыми доказательства, полученные органами, что является нарушением правил подследственности».

Следовательно, выход есть, но, как видим, страна и задекларированные реформы в очередной раз стали заложниками противостояния, торговли и попытки контролировать ситуацию определенными группами влияния во власти.