О Милосердии

Мы всегда говорим, что у «Дня» — особый читатель. На днях редакция получила очередное подтверждение этого. Такие письма, как это, от пани Мирославы Бурлеевой из Винницы, делают журналистику осмысленной и придают смысл существования газетам.

Добрый день, дорогая Лариса Алексеевна!

Я пишу Вам не впервые. Простите, что избегаю официального «Глубокоуважаемая пани», а употребляю искреннее и теплое, семейное слово «дорогая». Хочу начать письмо с благодарности.

«День» ПОМОГАЕТ МНЕ НЕ ТЕРЯТЬ ВЕРУ В ЧЕЛОВЕКА

На протяжении долгого времени, а точнее — с 1996 года, всеукраинская газета «День» является для меня неизменным образцом интеллектуального, патриотического информационного источника. Это Ваша заслуга. Ваш титанический труд меня всегда поражал своей разносторонностью, талантом, журналистским мастерством, смелостью и архиважностью. Я благодна за чуткость, неравнодушие, присущие вашему стилю работы. 

Я счастлива, что в свое время имела возможность посетить с коллегами и учениками фотовыставку «Дня» в моей Виннице, и очень расстроилась, что не смогла второй раз побывать на выставке в апреле этого года. Мне надолго запомнилось общение с работниками газеты в нашей областной библиотеке осенью 2010 года. Об этой встрече напоминает подаренный Вами двухтомник статей «Дня», целебный «Екстрат 150». Мне посчастливилось присутствовать на общественных слушаниях, посвященных Норильскому восстанию, проведенных по вашей инициативе в Киеве. Именно там я познакомилась с уникальным человеком — Евгением Грицяком. Его книга «Короткий запис спогадів» вызвала большую заинтересованность моих старшеклассников. Я Вам благодарна за присланный бесценный подарок — сборник стихов моей любимой поэтессы Лины Костенко «Річка Геракліта». Я «заразила» газетой «День» моих учеников. Они отсылали вам собранные воспоминания свидетелей Голодомора, принимали участие в конкурсе им. Джеймса Мейса. Стоило видеть, как вся школа сбегалась прочитать Вашу Благодарность, которую мы получили за конкурсную работу. Не могу забыть, как ученик Володя Семенюк  принес в класс, танцуя от радости, пятничный «День» с сообщением о нашем вечере, посвященном дню рождения Лины Костенко.

Все это свидетельствует о том, что Ваше издание и Вы, как душа газеты, для меня очень дороги и близки по духу, по человечности, и это меня чрезвычайно радует, помогает полноценно жить!

Сегодня я еще с большим нетерпением жду каждый следующий номер «Дня». Я уже несколько лет не работаю, осталась без любимой учительской работы, это моя личная трагедия. Рассеянный склероз, многолетняя инвалидность наложили на меня множество ограничений. Когда-то мне казалось, что большую битву за жизнь я вела в молодости. Ничего подобного — именно теперь, когда я старею, болею и мой труд уже никому не нужен, битва за выживание кипит со всей силой. И в этой битве ощутимым допингом является Ваша газета «День», она помогает  мне не терять веру в человека, не дает чувствовать себя в вакууме и никогда не приведет к самой большой, как по мне, трагедии            — охлаждению жажды к познанию.

«О МИЛОСЕРДИИ» ДАНИИЛА ГРАНИНА В «ЛИТЕРАТУРНОЙ ГАЗЕТЕ» ЗА 1987 ГОД

Тема, которую я буду пытаться затронуть в моем письме, касается моральных ценностей, человеческих взаимоотношений...

Что подтолкнуло меня к написанию этого письма?

Оставшись без работы, я задумала освободить свою маленькую комнату от уже ненужных, к сожалению, учебников по истории, методичек, карт, учебных тестов, решила провести тотальную бумажную ревизию.

Пересматривая свои и покойного мужа архивы, пожелтевшие от времени газетные статьи, я натолкнулась на номер «Литературной газеты» за 18 марта 1987 года. Когда развернула ее, сразу же бросилась в глаза статья, выделенная рукой моего мужа, под заглавием «О Милосердии», опубликованная вместе с фото автора, патриарха русской литературы, писателя Даниила Гранина. Мгновенно пронизала мысль: он летом прошлого года ушел из жизни, в «Дне» об этом было сообщение. 30-летний юбилей написанного «Милосердия» совпал со смертью автора, по-видимому, не случайно. Я перечитала текст не отрываясь, на одном дыхании, в голове зароилось множество мыслей, вопросов. Зайдя в интернет, я узнала, что после публикации  автор получил сотни писем. Сегодня трудно представить те впечатления, которые статья произвела на читателя в далеком от нас 1987 году, но я уверена, многие из них не отказались бы просмотреть ее второй раз. Писатель пишет о человеческой жизни, о том, что касается каждого из нас...

Мне уже за 60, из них более 30 лет я болею, я инвалид с многолетним «стажем». Возможно, именно потому, что отношусь к категории людей, которые всегда нуждались в сочувствии и знали цену человечности, у меня возникло желание написать вам это письмо. Оно несколько странное по форме — запоздалое письмо — отзыв на глубоко философские размышления Даниила Александровича о вечном человеческом сокровище — милосердии.

КАЖДЫЙ ЧЕЛОВЕК — ВСЕГО ЛИШЬ ИТОГ ТОГО, ЧТО ОН СДЕЛАЛ ЗА СВОЮ ЖИЗНЬ

О чем же пишет Гранин? Позволю себе передать коротко содержание статьи.

«Наши бесконечные разговоры о нравственности часто носят слишком общий характер. А мораль состоит из конкретных вещей — из определенных чувств, понятий. Одно из таких чувств — милосердие. Термин для многих старомоден, отброшен прочь нашим временем. Это то, что свойственно далекому прошлому «сестра милосердия», «брат милосердия». Даже в словарях эти слова отмечены как устаревшие понятия. Слова стареют не случайно. Изъять милосердие     — значит лишить человека одного из важнейших проявлений нравственности. Тема милосердия вечна, она нужна для очеловечивания нашего бытия. Мы должны возвращаться к ней вновь и вновь, чтобы растревожить совесть, чтобы лечить глухоту души, чтобы человек перестал отпущенную ему жизнь сжигать, ничего не отдавая в ответ и ничем не жертвуя. Человек рождается с готовностью отзываться на чужую боль,  это свойство врожденное, которое дано нам вместе с инстинктами, с душой. И если это чувство не используется, оно слабеет и атрофируется».

Трудно не согласиться с Даниилом Александровичем. Каждый человек     — это всего лишь итог того, что он сделал на своем веку. Вспоминая тех, кого уже нет с нами, мы говорим прежде всего о том, были ли они добрыми или нет, много ли было любви в них. В стремительном движении часовых стрелок исчезает все, но добро, милосердие, любовь — нетленны, они вечны. Они всесильны. Моя бабушка Антонина когда-то говорила: «Жестокого человека — «гадкого утенка» — милосердие  превращает в «лебедя».

Мне запомнились глубокие слова Даниила Александровича, сказанные в одном из его интервью. «Я вот пришел к выводу, что человеческая жизнь не имеет никакого смысла. Смерть все обессмысливает. На эту тему люди рассуждают тысячелетия. Но милосердие в какой-то мере осмысливает жизнь. Позволяет почувствовать, что ты нужен, можешь кому-то облегчить существование, страдания. Это немало!»

Заберите милосердие, уничтожьте любовь — и наша земля превратится в пустоту, в могилу.

МИЛОСЕРДНОГО ЧЕЛОВЕКА ВОСПИТЫВАЕТ СЕМЬЯ, ШКОЛА, ОБЩЕСТВО...

Милосердного человека воспитывает семья, школа, общество, учитывая глобальные процессы современности, к его формированию, видимо, причастен весь мир и то время, в котором он живет. После 45 лет учительской работы я все чаще спрашиваю себя: «Какими людьми стали мои бывшие ученики, не по профессии или по состояниям, а по моральным качествам?» Буду откровенна. Самые родные для меня дети — это мой первый выпуск 1980 года Медвежье-Ушковской сельской школы, в которой я проработала 10 лет. Детям уже за 50, у них взрослые дети, внуки, почти все они разлетелись из родного гнезда, покинули село, но мы все еще держим в поле зрения друг друга. Вспоминаем в дни рождения, шлем искренние поздравления к праздникам, помогаем в трудные минуты, собираемся помянуть тех, кого уже нет с нами. Ушли из жизни Кармалита Люба, Кубиев Алексей, Брацлавец Светлана, Голубенко Людмила. В январе этого года всем классом провожали в последний путь любимицу школы Аннушку Энгельгард.

Мы чувствуем, как быстро течет время, и каждая новая встреча еще нужнее, важнее предыдущих. Мне запомнилась одна из последних, которая состоялась зимой 2015 года на квартире ученицы Валентины Берчак. Я не сразу согласилась принять в ней участие. Мне уже трудно  передвигаться. Рассеянный склероз — тиран мой — диктует свои правила жизни. Но моим детям не так легко отказать. Они приехали на своем транспорте к моему, хорошо знакомому им дому, осторожно спустили меня по ступенькам с третьего этажа, почти занесли в машину и привезли в противоположный конец города... Тем для общения было множество: о родителях, о семьях, о внуках, работе, о проблемах воспитания детей, об одноклассниках, которые не смогли прийти, о резонансной в СМИ истории дочери одной из моих лучших учениц Ольги Заверухи — Вите. А воспоминаниям о веселых школьных годах не было конца-края... Возвращаясь поздно домой растроганной и растревоженной вниманием детей, я вспомнила слова Генри Бичера: «Не храните алебастровые амфоры вашей любви и нежности закрытыми до тех пор, пока ваши друзья и близкие не умрут. Наполните своим теплом и вниманием их жизнь, пока они еще живы. Говорите дорогим для вас людям утешительные слова, пока их уши могут услышать их и пока сердца могут волноваться от ваших речей».

...Я уверена, что школа дала нам всем немало уроков человечности и милосердия. Почему-то пришли в голову слова из интервью украинского поэта Тараса Прохасько.

«— Чего недостает нашей школе? — Того, что и нам всем — любви к другим, любви к тому, что ты кому-то делаешь. Школа — это не выполнение программы, и даже не передача знаний. Школа — это совместная жизнь с детьми, есть вещи, которые намного важнее знаний». Я давно пришла к выводу: в нашей жизни решающим является не столько знание, сколько отношение к другим — мораль, а ее основы закладываются в детстве, в школе.

ТЕМУ УРОКА ДЕТИ НАЗВАЛИ САМИ...

Последние 30 лет моей педагогической деятельности связаны с Вечерней школой № 24 Винницы. Моими учениками была работающая молодежь. Это тот возраст, когда возникает много вопросов об отношениях в семье, в коллективе, обществе. Не обходилось без разговоров, бесед, уроков о моральных ценностях. Хорошо запомнился мне урок, предложенный самими учениками, посвященный милосердию. Мы именно тогда завершили изучение Второй мировой войны. Тему урока дети назвали сами: «Милосердие в бесчеловечное время, милосердный поступок, поразивший меня». Прошло много лет, но в моей памяти остались самые яркие выступления учеников.

Это рассказы о немецком хирурге Рудольфе Рошере, который в 1943 году в селе Запрудки Иванковского района на Киевщине, подвергая себя опасности, прооперировал во враждебном госпитале и выходил раненного сельского мальчика, 11-летнего Андрейка Коваленко, о Роменской Мадонне Александре Аврамовне Деревской, человеке большого сердца, воспитавшем 48 детей разных национальностей.

Чрезвычайно глубоко затронул меня и весь класс милосердный поступок простой женщины, о котором написала Светлана Алексиевич в своей книге «У войны не женское лицо». Этот рассказ не оставил равнодушным ни одного ученика:

«Никогда не познаешь свое сердце. Зимой вели мимо нашей части пленных немецких солдат. Шли они замерзшие, с рваными одеялами на голове, в прожженных шинелях. А мороз такой, что птицы на лету падали, замерзали. В этой колонне шел молодой солдат, парнишка. У него на лице замерзли слезы. А я везла на тачке хлеб в столовую. Он глаза не мог отвести от этой тачки. Меня не видел, только тачку. Я беру и отламываю от буханки и даю ему. Он берет. Берет и не верит. Не верит. Я была счастлива. Я была счастлива, что не могу ненавидеть. Я сама себе тогда удивилась».   

Наверное, это именно тот случай, когда милосердие дает силу встретиться с трудностями другого и сделать вещи невозможные возможными.

Один из учеников поделился впечатлением о посещении музея Сергея Параджанова в Ереване. Текст выступления совершенно случайно сохранился в моем архиве.

«Всего лишь один экспонат музея Параджанова может рассказать об этом человеке, о человеческом в нем, о его милосердии больше, чем все его творчество. Это портрет молодого немца в фашистской форме, размещенный в одном из последних залов музея. История его появления в доме Параджанова может сказать о Сергее Иосифовиче больше, чем вся история его жизни. Во время перестройки он побывал во многих европейских странах, посетил и Германию. Здесь кинорежиссер по своей давней традиции заглянул на рынок. Он искал разные бытовые вещи для будущих творческих композиций и поневоле обратил внимание на старенькую немку. Она хотела кому-то вручить портрет своего сына, солдата в фашистской форме. Женщина пожаловалась Параджанову, что совершенно одинока, жизнь ее идет к завершению, самое святое, что у нее есть, это портрет сына, погибшего войне, а она не может умереть, пока не вручит портрет в хорошие руки. Она бы хотела, чтобы образ сына не сгинул, как сгинула его жизнь. Какая-то высшая сила подсказала несчастной женщине, что этот иностранец сохранит ее святыню. Теперь этот портрет хранит музей — как свидетельство любви и милосердия великого художника, свидетельство гуманистической миссии человека в этом жестоком и в то же время прекрасном мире. Выше закона может быть любовь, выше справедливости — прощение, выше права — милость, милосердие».

МОИ УЧЕНИКИ ДЕРЖАТ МЕНЯ НА ПЛАВУ

Когда я думаю о своих учениках, на душе становится тепло и уютно. Я всегда рада каждому их звонку, я храню все их письма и поздравительные открытки, помню каждую встречу и все больше убеждаюсь: мои дети особенные, светлые, искренние, чуткие. Я их люблю, и они меня не забывают. Несколько лет назад Капличная Людмила и Заверуха Оля посадили в саду яблоньки в память о себе. Этой осенью сын и внук собрали с них первый урожай. Не могу забыть, как Валюша Берчак, узнав, что мне трудно ходить и я вынуждена оставаться постоянно в квартире, предложила мне пожить летом в родительском доме в ее родном селе Медвежьем Ушке... Конечно, я не посмела воспользоваться этим искренним приглашением. Но сам факт проявления такого милосердного отношения ко мне, простой учительнице, ой как дорого стоит, он бесценен.

Говорят, страшно пережить свое время. Мои ученики держат меня на плаву, и я не могу сказать: «Моя эпоха ушла в прошлое, а я еще жива». Мои дети возвращают меня в молодость, у нас есть много общего, и в общении с ними я не чувствую себя ненужной. Я пытаюсь подстраиваться к стремительной современности, и «День», как верный друг, мне тоже помогает в этом.

Даниил ГРАНИН: Наши бесконечные разговоры о нравственности часто носят слишком общий характер. А мораль состоит из конкретных вещей — из определенных чувств, понятий. Одно из таких чувств — милосердие. Термин для многих старомоден, отброшен прочь нашим временем. Это то, что свойственно далекому прошлому «сестра милосердия», «брат милосердия». Даже в словарях эти слова отмечены как устаревшие понятия. Слова стареют не случайно. Изъять милосердие — значит лишить человека одного из важнейших проявлений нравственности. Тема милосердия вечна, она нужна для очеловечивания нашего бытия. Мы должны возвращаться к ней вновь и вновь, чтобы растревожить совесть, чтобы лечить глухоту души, чтобы человек перестал отпущенную ему жизнь сжигать, ничего не отдавая в ответ и ничем не жертвуя. Человек рождается с готовностью отзываться на чужую боль,  это свойство врожденное, которое дано нам вместе с инстинктами, с душой. И если это чувство не используется, оно слабеет и атрофируется

Возвращаясь к статье Д. Гранина, я хочу вспомнить о ее начале, о том, что подтолкнуло  писателя  написать «О милосердии». У Даниила после неудачного падения на одной из центральных улиц города было повреждено лицо, рука, он не мог сказать ни слова, еле добрался до квартиры и был очень расстроен безразличием людей, которые спокойно проходили мимо искалеченного до крови человека. «Я понимал, что, если упаду, никто не подымет, не поможет. Я был в пустыне, в центре города, переполненном людьми, среди своих питерцев, земляков, с которыми прожил всю жизнь». Психологическая травма писателя была сильнее физической. Свои эмоции, возмущение человеческому безразличию он перенес в свою статью, наверное, справедливее было бы назвать ее «О немилосердии».

Я, к счастью, являюсь свидетелем противоположных случаев, которые  бывали со мной...

По мнению Даниила Гранина, милосердие — чувство слишком индивидуальное, частное, как и талант. Я уверена, у каждого, видимо, случались события, которые испытывали нас на человечность.

Всем известно о трагедии, которая произошла в сентябре 2017 года  на военных складах в Калиновке. Этот ужас почувствовали не только жители Калиновки и окружающих сел, но и винничане, от взрывов в моей квартире дрожали оконные стекла. Максим Семенов, муж одноклассницы моего сына, был одним из тех, кто по доброй воле подключился к эвакуации пострадавших людей, вывез на собственной машине из опасной зоны в винницкую школу № 6, десятки семей. Поступок Максима заставляет задуматься над тем, как иногда мало нужно, чтобы помочь кому-то, облегчить чью-то жизнь.

ВОЙНА — ВРЕМЯ, КОГДА ПРОВЕРЯЕТСЯ МИЛОСЕРДИЕ КАК УРОВЕНЬ ОБЩЕСТВЕННОЙ ГУМАННОСТИ

В нашей стране уже несколько лет длится война. Сколько горя и страданий она принесла, сколько судеб человеческих покалечила! Ежедневные новости с востока невозможно воспринимать без слез. Никто не ведает, когда закончатся эти черные дни и сколько нужно будет милосердия, любви, человеческого тепла, чтобы вернуть к спокойной  жизни тех сирот, у которых война забрала родителей; чтобы высушить слезы матерей и вдов, которые навсегда потеряли своих детей, мужей; чтобы заживить раны Донетчины, Луганщины, раны, которые постоянно кровоточат...

Война — это такое время, когда проверяется милосердие как уровень общественной гуманности. О его высоком уровне в Украине свидетельствует волонтерское движение.

Возвращаясь к статье «О милосердии», хочу обратить внимание на одну из важных мыслей автора: «Уровень милосердия, чувство взаимопомощи зависит от социальной несправедливости, когда ложь, показуха, корысть действуют безнаказанно. Это пагубно влияет на духовное здоровье людей. Мораль в обществе  зависит  от политики власти».

Когда заглядываешь в наше прошлое, поневоле возникает вопрос: а совместимы ли вообще понятия «власть» и «мораль», «милосердие» и «государство»? Наша история — это репрессии, расстрелы, пытки, лагеря, коллективизация, раскулачивание, голодоморы, войны, депортации. Власть истребляла людей целыми семьями, сотнями, тысячами, миллионами. Неумолимо и коварно. И могло ли в этой ужасной исторической круговерти найти себе место милосердие?

Возвращаюсь к статье Даниила Гранина:

«Милосердие изничтожалось не случайно. Во времена раскулачивания, в тяжкие годы массовых репрессий, никому не позволяли оказывать помощь семьям пострадавших, нельзя было приютить детей арестованных, сосланных. Даже сочувствие невинно арестованным запрещалось. Чувства, подобные милосердию, расценивались как подозрительные. Из года в год чувство это осуждали, вытравливали: оно-де аполитичное, не классовое, в эпоху борьбы мешает, разооружает... Милосердие действительно могло мешать беззаконию, жестокости, оно мешало сажать, оговаривать, избивать, уничтожать».

«Существовала социальная система противостояния социализма капитализму. В рамках этой системы, казалось бы, могли рождаться любовь и сочувствие к угнетенным массам. Но воспитывалась, прежде всего, ненависть, это было нужнее, это отвечало задачам тоталитарного строя, а ненависть исключает милосердие, исключает сочувствие».

ИСТОРИЯ МОЕГО РОДА БАЧИНСКИХ—КОРЗУНОВ

Для меня болезненная история Украины — это и история моего рода Бачинских-Корзунов. Ведь тайна трагедий прошлого спрятана в сердцах и душах людей не меньшей мерой, чем в архивных документах.

Мой дедушка по линии отца Петр Бачинский был арестован в 1937 году. Находился в тюрьме города Харькова, заболел туберкулезом и вовсе не мог ходить, лежал в харьковской советской больнице №12. В 1939 году родственникам разрешили его забрать, он умирал. Жена с дочерью приехали за ним, на носилках занесли мужчину в поезд и привезли домой, а через месяц, 27 декабря 1939 года, его не стало. Бабушка  Франя осталась вдовой с тремя детьми, умерла молодой, потому я не помню ни дедушку, ни бабушку. А семью сестры бабушки Франи, Гилевич Марцелины, уничтожила власть во время коллективизации. Семья была дружной и работящей, имела большое хозяйство, добротный дом, потому и попала в список кулаков. Мужа бабушки, Гилевича Марьяна, забрали без всяких объяснений. Со временем дошли слухи, что его расстреляли под Кодней на Житомирщине. Марцелину отправили в Сибирь. Двух ее несовершеннолетних детишек — Яника и Анелю — выгнали просто на улицу. Сестра Марцелины Юзефа, имея доброе сердце, добилась разрешения взять племянников к себе, хоть в семье было своих пятеро детей. Как-то, набравшись смелости, она пошла к «уполномоченному» просить, чтобы из родительского дома дали сиротам хоть что-то: какую-то вещь, одеяло, кожух. Но представитель власти ответил: «Этих детей нужно в реке потопить». Марцелине впоследствии удалось сбежать, она долго пряталась за селом в кустах болотистого торфяника. Марцелина  вернулась в село, но здоровье было потеряно, жизнь ее была короткой... На сегодняшний день ушла из жизни вся семья Гилевичей. Только полуразрушенный дом напоминает о них. Жаль, что дома не умеют говорить, а только берегут немую память о непростой судьбе своих хозяев.

Семья Корзунов, моей бабушки Антонины, по маминой линии, тоже пережила репрессии. Ее двоих братьев, Александра и Янка, арестовали  в 1937 году. Александра, колхозного бригадира, обвинили в уничтожении  хлеба. Лето выдалось дождливым, часть урожая  пропала. Александра назвали «гноителем хлеба» и посадили в житомирскую тюрьму, а впоследствии расстреляли. Жена Александра Розалия тоже была арестована, почти год провела в киевской тюрьме. Ее обвинили в скрывании польских шпионов, а когда вернулась, ее заставили, как жену «врага народа», перенести свой дом за 7 км в другое село соседнего района. В начале 50-х годов Александр был  реабилитирован, а о судьбе Янка так ничего и не было известно.

Даниил Гранин справедливо замечает:

«Историческая справедливость много значит для духовного здоровья. Сколько их, внуков и правнуков, мечтали, чтобы гибель их отцов и дедов не замалчивалась! В этом милосердие и к ушедшим, и к нам, живущим...

Печали истории нашей, и довоенной, и послевоенной, все еще ждут воздаяния — не возмездия, а соболезнования, признания».

Трудно переоценить то, что сделала и продолжает делать  газета «День» в исследовании и изучении трагических страниц нашей истории, в возвращении добрых имен несправедливо забытых героев.

Наше прошлое подтверждает справедливость мнения Д. Гранина «Мораль в обществе зависит от политики власти».

Сейчас другое время, за окном ХХІ век. Мы живем в независимой Украине. Но имеет ли нынешняя власть отношение к моральным человеческим ценностям?.. Где политики, которые бы думали о стране, а не о своем самосохранении? Их еще не родила украинская земля? А возможно, им просто закрыта дорога к власти?

Очевидно, существует социальная закономерность, согласно которой состояние общественной жизни является результатом борьбы между людьми аморальными и людьми моральными. Кто побеждает, тот и определяет состояние общественной жизни. Из этого следует, в частности, что «верховенство закона» не может быть реализовано без связи с «верховенством морали».

Проблема морали, милосердия, элементарного сочувствия на сегодняшний день глобальна...

Мне бы очень не хотелось, чтобы мои рассуждения о человеческой морали воспринимались как поучения. Но за ежедневной суматохой, спешкой и круговертью дел мы так редко задумываемся над человеческими добродетелями. Но в жизни каждого из нас наступает момент, когда больше всего нам нужны не деньги и должности, не признания и слава, а простое сочувствие, понимание, внимание и забота других. То есть все то, что содержит в себе это старомодное слово — «милосердие».

В июле этого года  исполняется год после смерти Даниила Гранина. В памяти многих он останется тем, кто пытался зажечь над столетием двух мировых войн, беспощадным к человеческой жизни, свет забытой звезды по имени Милосердие... 

Очень благодарна «Дню» за статьи, созвучные с темой милосердия: «Их, наверное, таких тысячи по Украине», «В Ужгороде «подвешивают» хлеб и кофе». Прочитав их, я поневоле вспомнила слова писателя-гуманиста А.Чехова: «Нужно, чтобы за дверью каждого довольного, счастливого человека стоял кто-то с молотком и постоянно напоминал стуком, что есть несчастные».

Лариса Алексеевна, я жила этим письмом много дней, оно получилось длиннее, чем мне хотелось... Желаю газете «День» интересных авторов и преданных читателей.

С любовью и глубоким уважением ваша давняя почитательница

Мирослава БУРЛЕЕВА из Винницы