Фотографии, рождающие новые смыслы

Выставка «Воины» в музее «Киевская крепость» недавно вызвала достаточно большой резонанс. В проекте представили избранные работы фотографа Анатолия СТЕПАНОВА. Акцент сделан на бойцах, рожденных после обретения Украиной независимости. Самому молодому из них — всего 18 лет. Мужество, опыт и детская наивность во взгляде, уверенность и бесшабашность — все это передано с мастерством, которое заставляет посетителя столкнуться с глазу на глаз с ужасами и героизмом будней на фронте, от которых определенная часть общества, откровенно говоря, пытается абстрагироваться. Но война идет.

Анатолий Степанов — внештатный фотокорреспондент Франс Пресс (AFP), раньше работал в агентстве Reuters, с начала российско-украинской войны на Донбассе был там, начал вести фотохронику событий, из года в год документировать нашу современную историю. Также Анатолий — давний участник и призер международного фотоконкурса «Дня». Талантливый фотограф рассказал о героях своих работ, особенной силе фотографий и самой войне, которую видит не только через объектив камеры, но и пропускает сквозь себя. 

«ЭТА РАНА, КОТОРАЯ ЕСТЬ В УКРАИНЕ, ПРОСТО ГНИЕТ»

— На выставке можно увидеть много воинов, которые родились после 1991 года, после обретения нашей страной независимости. По вашему мнению, есть ли у них какое-то особенное восприятие ситуации на фронте, в сравнении со старшими воинами?

— Они все солдаты, профессионалы, они подписали контракт, и это их профессия — быть солдатом. А, чтобы себе не врать, солдат в первую очередь должен уметь убивать врага. Эти мальчики, они уже в 20, 22, 23 года должны иметь такое умение. Большинство из этих людей мне годятся в сыновья, по большому счету. Моей дочке 22 года... А их жизнь так обернулась, что они должны на войне каждый день рисковать своей жизнью, терять здоровье, иногда и жизнь тоже. Совсем молодые, им нужно радоваться жизни, учиться, любить, рожать детей, а они в настоящий момент там, для того, чтобы мы здесь нормально жили. 

Благодаря этим ребятам, благодаря армии война законсервировалась на Донбассе и там тлеет, каждый месяц мы несем потери, по 15 и больше людей — убитыми и раненными, которые имеют увечья на всю жизнь, кто-то потерял ногу, кто-то руку, становятся инвалидами. Здесь уже перестали об этом думать — все устраивает, планируем мирную жизнь. А в действительности война просто притаилась. По большому счету, настоящая война была в 2014-ом, 2015-ом годах, а затем это уже были такие себе законсервированные боевые действия. Минские соглашения законсервировали это состояние, которое тлеет. Эта рана, которая есть в Украине, просто гниет... Пока я не вижу здорового окончания, варианта, как выйти из этой ситуации. 

Фото Анатолия Степанова / Герой Украины, лейтенант Василий Тарасюк стоит на позиции «Орел» в окрестностях Авдеевки 04.04.2017

— Среди ваших работ на выставке есть фото 25-летнего парня — Василия Тарасюка — Героя Украины. Можете рассказать о нем?

— Я очень люблю Васю... Меня пригласили на эту позицию («Орел», что на околицах Авдеевки. — Ред.), это был апрель. Только-только начали запускать прессу. И на сутки фактически. У меня были очень хорошие отношения с 72-й отдельной механизированной бригадой ВСУ, я очень люблю эту бригаду того состава, который был в 2017 году, потому что я приезжал на те позиции и мог спокойно работать. Комбат с позывным «Славян» сказал, что я буду находиться там с обеда и до ночи, но буду ночевать на «Фестивале». «Фестиваль» — это тоже позиция, но она в глубине леса, там очень хорошо перекрытый блиндаж, который может выдержать попадание даже артиллерийского снаряда. И вот в обед я пришел на «Орел», мальчики молодые там были — Рома Чайка, Вася Тарасюк, много ребят, я с ними до сих пор поддерживаю общение. 

В Васе уже тогда чувствовалось, что он военный от Бога. Знаете, выдержка, взгляд, то, как к нему относились подчиненные — они его сильно-сильно уважали. Об этом никто никогда не говорит вслух, но это видно сразу. Мы тогда подходили, и я сказал: Вася, можно я тебя здесь сниму, там сниму. Потом мы начали обходить свои позиции, я его снял на фоне этих ужасно изрубленных деревьев, такое впечатление, что там апокалипсис случился. 

А затем мне позвонили в конце апреля, сказали, что Вася сейчас в госпитале в Киеве. Говорят, что он с танком «бодался»... Я поехал в госпиталь. Зашел к нему, очень тепло встретились. Он рассказал, что танк начал «кошмарить» соседнюю позицию, попал в блиндаж. Там даже были двухсотые и трехсотые. И он выскочил и начал один на один вести с танком дуэль. Он трижды попал в танк, тот немного задымился, но подбить его не удалось. А танк... Вася говорит, впервые увидел, как снаряд пролетел над головой. То есть, это он делал сознательно, он отвлек на себя внимание, чтобы танк прекратил обстреливать соседнюю позицию. Второй снаряд пролетел тоже где-то рядом, а третий попал в позицию, где Василий находился. И он получил тяжелые ранения, контузию. Но вражеский танк больше по той позиции не «работал», то есть Вася отогнал его таким образом. Но ценой здоровья. Я горжусь, что с ним знаком, это замечательный солдат и офицер. Я считаю, что вследствие его ранения наша армия потеряла  замечательного офицера.

Фото Анатолия Степанова / Василий, 20 лет, из Ивано-Франковской области, держит в руках Вифлеемский огонь, который привезли волонтеры. Передовые позиции возле Попасной, 28.12.2017. Вернулся из госпиталя после ранения в шею 8мм осколком от АГС

— Пожалуйста, расскажите о фото, где изображен солдат с Вифлеемским огнем.

— Это декабрь 2017 года, Попасная Луганской области. Мы поехали на позиции вместе с волонтерами, они привезли Вифлеемский огонь. Накануне было католическое Рождество, и огонь раздавали солдатам, общались. Когда приезжают люди — волонтеры или журналисты — солдатам всегда приятно, потому что они видят свежих людей, которые ими интересуются, которым не безразлично, что там происходит. И мальчик держал эту лампадку, я посмотрел в его глаза, на его лицо. Очень молодой, но нельзя сказать, что он ребенок, потому что он уже воин. Он вернулся после ранения, обломок АГС (станковый автоматический гранатомет. — Ред.) пробил ему трахею, его спасли, но он не поехал отдыхать, а сразу после госпиталя вернулся к своим на фронт. Ну, я попросил подержать Вифлеемский огонь, снял. Мне очень нравится эта фотография. 

«ЖИВОТНЫЕ — ЭТО ОТДУШИНА ДЛЯ СОЛДАТ»

Фото Анатолия Степанова / Украинский солдат с позывным «Волк» держит щенка по имени «Патрон» на позиции возле села Крымское 25.06.2015

— На одной из ваших фотографий есть боец вместе с собакой. От фотографии просто веет теплом. Какая история этого снимка?

— «Волк» — это позывной солдата, а Патрон — щенок. В действительности, когда солдаты находятся на войне, на «передке», они все время под напряжением... Потери, ты все время ожидаешь обстрелов, прячешься, стреляешь сам... Но человек не может быть все время в напряжении, накапливаются нежность, тепло. То если человек дома, у него есть семья, жена, дети, общение. А здесь — эти животные, которые исполняют роль такого себе релаксатора, утешения. И столько нежностей отдается этим животным, просто не передать! Что интересно, там и коты, и собаки — все вместе. Хотя, возможно, это происходит, но я ни разу не видел, как собаки гоняли котов. 

Я видел, как на «Бутовке» (шахта на окраинах Донецка, где есть позиции украинских военных. — Ред.) лиса  из щенка выросла в большую лису. Она дружила и с котами, и с собаками, потом прибегала к рукам, брала еду... По-видимому, это ее и погубило. Она погибла в октябре, потому что близко подходила к людям. Солдаты сидели в «секрете», сухие листья упали с деревьев, и она там ночью шуршит, а ты не видишь кто там, думаешь, что кто-то к тебе подлезает. Ну и бросили гранату, а утром посмотрели, а лисички нет, лежит мертвая... Дикое животное не должно быть рядом с людьми, так или иначе, это правило природы.  Но я держал ее в руках, щенка — такая маленькая, как будто собачка. Она тоже очень любит ласку, когда чешешь за ушком, играется с другими щенками и котами. Однако когда становится старше, проявляет свои дикие повадки, начинает где-то лазить, уединяться. И она уже не жила с людьми, где-то блуждала, но каждый вечер приходила, с удовольствием брала тушенку, могла даже с рук взять корм... Животные — это такая отдушина для солдат.

О ДРАМЕ ПЛЕНА В ГЛАЗАХ

Фото Анатолия Степанова / Украинский солдат курит после освобождения из плена. Город Счастье. 29.10.2015

— Еще на выставке есть работа с солдатом, который вернулся из плена. Очень поразили глаза этого человека, взгляд. Расскажите об этом случае.

— Это боец ривненского батальона теробороны «Горынь». Он в плену пробыл недолго, но видно на фотографии, что это сильно отразилось на нем, такая драма в глазах. И он, наверное, еще не полностью поверил в то, что уже свободен. Я даже помню информационное сообщение, как эти люди попали в плен, это случилось с ними около Светлодарска. И так получилось, что в конце октября я снимал этот обмен. Очень выразительные глаза.

Но, знаете, относительно пленных — фотографии за 20 сентября 2014 года меня поражают больше. Там ребята, что выходят из плена, в который попали в Иловайске, и у них настолько ужасные, измученные лица, что я могу только представить себе, что они пережили в том плену. Притом, в тот же день, буквально за полчаса до этого, я снимал людей, которых отдавали сотрудники украинских СБУ, то есть сепаратистов, которые тоже попали в плен, только к нам. У них были сытые лица, они смеялись, шутили, даже так «троллили» свой конвой, вели себя нагло и чувствовали безнаказанность. Их сразу встретило российское телевидение, у них брали интервью, как у «героев», они с такими сытыми улыбками рассказывали, как им трудно было в украинском плену, как их истязали, издевались и мучили. 

Что же касается выразительности, то здесь дело вовсе не в фотоаппарате — понимаете, эти все люди находятся под таким давлением, под страхом смерти, они на краю жизни. То есть в любую минуту может прилететь что-то — или пуля, или мина, или снаряд, и человека не станет. Там совсем по-другому жизнь и воспринимается, и чувствуется. Поэтому, когда я вижу человека, которого хочу снять, то подхожу и прошу — посмотри на меня, пожалуйста. Это длится три минуты, две, бывает, делаю один или два кадра, не больше, этого достаточно, потому что, в основном, люди всегда смотрят откровенно в глаза, и все время в их взглядах просматривается эта драма войны. Я снимал очень много и бывалых солдат, у меня есть такая подборка тоже, но сейчас акцентировался на тех мальчиках, которые младше Украины, скажем так. 

— Как вы сами видите свои работы? Вы чувствуете, какой кадр должен быть, как поставить, находит ли ситуация сама вас? Так же, как и люди? 

— По-разному бывает. Или вижу, что здесь будет фотография, или не будет. Я же не в студии работаю, а в поле, потому больше пытаюсь реагировать на то, что вокруг меня, а не выстраивать. 

Иногда фотография останавливает мгновение, удачная фотография порождает новые смыслы и символы. Видео не имеет такого закона, а фотография имеет такое свойство. Она останавливает время, и если она удачная, то живет вечно. Каждый видит что-то свое и может  найти в фотографии новые смыслы.