«Живая библиотека»

В рамках недавно завершившегося кинофестиваля Docudays UA в Киевском доме кинематографистов работала «Живая библиотека» — инициатива датской неправительственной организации «Останови насилие». Цель проведения — развенчание стереотипов, сложившихся в обществе по отношению к определенным группам, сексуальным, расовым или религиозным меньшинствам. Форма «чтения» — это диалог посетителей с представителями того или иного меньшинства или социального слоя. Я как журналист поставил нескольким «книгам» следующие вопросы:

1. Почему вы здесь?

2. С какими наиболее распространенными стереотипами вам приходится сталкиваться, приобретало ли это опасные для вас формы?

3. В чем причины такой предвзятости?

4. Что следует делать, чтобы ситуация улучшилась?

5. Какая ваша самая заветная мечта, ваша главная цель?

Бывший заключенный — Андрей:

1. Хочу вдохновить других людей на защиту своих интересов, на получение знаний о своих правах. Я был осужден на восемь лет лишения свободы за преступление, которого не совершал. У меня было безупречное алиби, я не мог физически совершить те преступления, которые мне инкриминировали, но я столкнулся с государственной машиной, которая не дает осужденному ни единого шанса на оправдание. Я решил защищаться самостоятельно: начал методично изучать закон. Это было достаточно сложно в тех условиях, в которых я находился, но эта сложность как раз и вдохновляла. Развиваясь сам, помогал другим, находясь в местах лишения свободы, проводил публичные мероприятия за пределами тюрьмы, в том числе и международные. Бывало, люди, приходя на эти мероприятия, узнавали, что координатор мероприятия находится в неволе, и переживали настоящий шок. Это вдохновляло еще больше. Все невозможное возможно. Главное — стремление.

2—3. Система исполнения наказаний предназначена для того, чтобы изменить отношение человека к совершению преступления. Но в своей сегодняшней форме она только озлобляет людей. Каждый человек, независимо от статуса и происхождения, может оказаться за решеткой. А общество этих людей отвергает. Действует сформированный за много лет стереотип, что человек, попавший за решетку, виновен пожизненно, что наказания без вины не бывает. На самом деле, если взять из архива любое уголовное дело и тщательно его изучить, то окажется, что почти всегда доказательства собраны с теми или иными нарушениями. Уже априори приговор незаконный. А сколько случаев, когда людей сажают за преступления, которых они не совершали? Отчужденное отношение общества мне хорошо известно. Разница в том, что я, находясь в неволе, активно занялся правозащитной деятельностью и, выйдя на свободу, влился в среду своих друзей, коллег, сейчас работаю координатором программ Харьковской правозащитной группы.

4. Общество должно быть заинтересовано в том, чтобы люди выходили на свободу с качественно новым восприятием мира, чтобы они могли самореализоваться. В первую очередь человеку нужно дать знания о своих правах и таким образом предоставить ему возможность развиваться.

5. Хочется иметь возможность беспрепятственного посещения мест несвободы и конфиденциальных встреч с заключенными в любое время независимо от того, где они находятся. Чем больше будет людей с такими полномочиями, тем заметнее будет снижаться уровень насилия в милиции и в местах лишения свободы.

Гей — Андрей.

1. Я уже во второй раз принимаю участие в этой акции. Приходит довольно много людей, которые интересуются вопросами, ответы на которые они не могут найти.

2. Один из наиболее распространенных стереотипов: геи — жеманные, манерные, похожие на девушек мужчины, живут закрытой кастой и работают только в шоу-бизнесе. Лично я, например, частный предприниматель и никоим образом к шоу-бизнесу не отношусь. Еще один стереотип — очень много стало геев и лесбиянок. На самом деле количество то же, просто мы теперь свободнее, смелее в борьбе за свои права.

Я живу в Киеве достаточно долго, и самое распространенное — какие-то плохие слова вслед, ничего более. Конечно, у моих знакомых были вопиющие случаи. Мне, может быть, просто повезло.

3. Большинство боится того, чего не знает.

4. Люди должны понять, что мы такие же, как и они, что у нас тоже есть права. Чтобы что-то изменилось, общество должно видеть нас. Вот в «Живую библиотеку» люди приходят, узнают что-то новое, уходят позитивно настроенными. Также необходимы фестивали, которые выполняют просветительскую роль. Нужно, чтобы люди увидели нас такими, какие мы есть, а не вешали на нас ярлыки. Если с каждым пообщаться, может, что-то изменится. Просто нашему обществу, наверно, надо немного больше времени, чтобы отойти от совдепии.

5. Я хочу со своим любимым человеком жить в Украине, в Киеве, иметь семью и, возможно, даже детей. На данный момент, в ближайшие пять-десять лет это невозможно — только за границей. А я хочу жить в Украине.

Иностранный студент — Джордж (Нигерия).

1. Я здесь потому, что «Живая библиотека» — это уникальный способ коммуникации, возможность пообщаться.

2. Некоторые считают, что чернокожие студенты привозят в Украину болезни, или почему-то думают, что из-за нас в Украине — экономический кризис. Иногда я слышу, что иностранные студенты живут лучше украинцев и что украинское правительство платит им особые высокие стипендии, что является неправдой.

На меня однажды напали. Это было четыре-пять лет назад на станции метро «Вокзальная», летом. Какие-то парни начали кричать оскорбительные слова, и один из них разбил бутылку о мою голову. Это был не первый инцидент, однако впервые дошло до физического насилия.

3. Причиной является неосведомленность о том, откуда ты приехал, кто ты, какие у тебя основные ценности. Люди просто не знают этого.

5. Моя мечта велика, но достижима. После окончания университета хочу вернуться в Нигерию, сделать вклад в развитие своей страны — помочь улучшить ситуацию в здравоохранении, заняться политикой и стать президентом.

Милиционер — Алексей.

1. Я работаю в отделе мониторинга соблюдения прав человека в деятельности органов внутренних дел. Пришел сюда, чтобы по возможности изменить некоторые стереотипы по отношению к милиционерам. Хочу рассказать, что такое вообще милиция.

2. Есть негативные и позитивные стереотипы. Последние — на грани с сочувствием: милиционеры получают мало денег, потому и вынуждены брать взятки, другое дело — полицейские в США. На самом деле зарплата среднего американского полицейского ниже, чем зарплата среднего социального работника. Негативные предрассудки развиты больше: в ГАИ все взяточники и плохо работают, в угрозыске выбивают признания и незаконно сажают. Забывают при этом, что у нас есть еще прокуратура, что решение насчет привлечения к ответственности принимает суд. Конечно, есть оборотни в погонах, есть те, кто пошел в органы ради власти, — но обычно это люди с психологическими проблемами. Если вы идете по улице, а навстречу вам — много людей, разве вы знаете, какие у кого пороки? Каждый из них может или не может быть преступником, но когда люди видят милиционера, реакция сразу однозначная. Негативные примеры есть. Но если провести подсчет, окажется, что в процентном соотношении в обществе больше правонарушителей, чем среди милиционеров. Плюс мы не должны забывать, что милиция — зеркальное отражение общества.

3. По большей части эти предубеждения формируются СМИ. Масс-медиа склонны освещать негативные моменты: такие новости всегда вызывают общественный интерес. Еще надо добавить рассказы родственников или друзей осужденных о контакте с милицией. Если взять теорию пяти рукопожатий, то можно сказать, что каждый знает человека, который побывал в милиции. Каждый год регистрируется до шести миллионов обращений в органы внутренних дел, но из-за пробелов в национальном законодательстве на большинство из них милиция не может ответить возбуждением дела. Такие отказы тоже формируют негативное отношение.

Я ощущал на себе такое отношение, и мне приходилось очень долго убеждать, что это не так, что мы приехали не для того, чтобы кому-то сделать плохо, а чтобы разобраться, раскрыть преступление.

4. Был раньше хороший лозунг — «Милиция с народом», но его профанировали, забыли. Надо напоминать обществу, что те, кто работает в милиции, — наши сыновья, братья, и нельзя отделять их. Плюс, я думаю, надо больше показывать позитивные моменты в нашей работе. Не для оправдания — а чтобы люди видели, с чем связана эта работа. Мне нравится реформа полиции по грузинскому образцу, но я понимаю, что Грузия в разы меньше, чем Украина, и у нас реформу именно таким путем провести невозможно. Здесь, скорее, вспоминаются слова из «Собачьего сердца», что разруха — в головах. Когда разруху в головах преодолеем, тогда и сможем что-то сделать.

5. Хочу, чтобы меня принимали как достойного человека, с которым следует считаться. Очень не хочется чувствовать себя второстепенным и постоянно за кем-нибудь что-то повторять — говорю и о себе, и об Украине. Ведь книгу выбирают, глядя на обложку, а оценивают по тому, что прочитали. Вот я очень хочу, чтобы в нас увидели не только обложку, но и содержание.

Мусульмане — Тарик и Аль-Шадат.

1. Тарик: — Это очень хорошая возможность познакомиться с новыми людьми, поработать над разрушением стереотипов в отношении ислама, очень распространенных здесь.

Аль-Шадат: — О другой культуре лучше всего узнавать из первых рук.

2. Т.: — Люди ничего не знают о нашей культуре, о восточном мире, об исламе как религии. Еще хуже, когда все, что знают, почерпнуто из СМИ. С вопросами экстремизма и положения женщин нас встречают везде — от трамвая до телевидения.

А.-Ш.т: — Стереотипы для меня скорее приятные: моя внешность, мой хиджаб. Кто-то пытается что-то выкрикнуть недоброе, но я считаю, что представляю здесь, в немусульманской стране, мусульманскую девушку, хиджаб показывает меня, и я этим горжусь.

3 — 4. Т.: — Самое главное — не давать повода для появления стереотипов. Вынужден признать, что некоторые из нас, к сожалению, этот повод дают. Любая религия является божественным учением, идеальным, как и сам Господь. Но подчиняются этому закону люди, а они не бывают без недостатков. Увы, те, кто берет на себя честь представлять ту или иную религию, очень часто нарушают ее предписания — сознательно или невольно, давая тем самым пищу для предрассудков. Мы должны различать учение и людей, следующих учению. Говорить не об исламском экстремизме, а о мусульманах-экстремистах, не о христианских проституции или алкоголизме, а о христианах, которые ведут подобный образ жизни. Мы должны осуждать поступки, но не человека, который поступает так, поскольку нельзя лишать этого человека надежды на исправление. Должна быть культура диалога.

А.-Ш.: — Я считаю, что в первую очередь мы, мусульмане, должны показать правильную картину, а потом уже осуждать других, которые о нас говорят что-то, что нам не нравится.

5. Т.: — Моя цель в жизни — чтобы Бог был доволен мной. Для этого надо распространять добро во всех его сферах, ради этого я живу. Я живу своей мечтой.

А.-Ш.: — Так как я мусульманка в немусульманской стране, моя цель здесь — показать пример хорошей мусульманки. Доказать, что мусульманская девушка имеет больше прав, если сравнивать с другими религиями, и может добиться своего именно при помощи ислама.

Рома (цыганка) — Капитолина.

1. Люди очень мало знают о нас, и потому мне хотелось развеять стереотипное отношение и рассказать о ситуации как она есть.

2. Предрассудков очень много. Чаще всего — о том, что ромы продают наркотики, детей, не работают, сидят себе дома и им ничего не надо, и интересны только тем, что они хорошие певцы и танцоры.

3. Люди видят какие-то единичные случаи и экстраполируют это на весь народ. Мне так кажется. Да, человек увидел что-то, но ведь подобные вещи могут встречаться не только среди ромов, а и среди других национальностей.

4. Мне кажется, надо сотрудничать и с органами власти, и с журналистами, чтобы рома показывали с другой стороны, и сами представители ромской национальности, уже достигшие чего-то, тоже должны как-то содействовать улучшению ситуации и в жизни рома, и в стране в целом.

5. Хочу, чтобы ромы имели возможность самореализоваться, достигать поставленных целей, чтобы у них была достойная работа, чтобы они жили, как все остальные люди.

Феминистка — Женя.

1. Я пришла ответить на вопросы, каково быть сегодня феминисткой, разрушить часть каких-то стереотипов в отношении нас.

2. Безумные, но часто встречающиеся предрассудки: спрашивают, не лесбиянка ли я, за что ненавижу мужчин, не собираюсь ли их всех кастрировать. Был случай: мужчина на свидании утверждал, что я, наверно, лесбиянка, если я так думаю. На свидании это было особенно странно слышать. От ультраправых бывают крайне агрессивные реакции. Во Львове мы пытались провести марш против насилия в семье. Пришли местные националисты, кричали оскорбления и даже пытались применить физическое насилие. Милиция, которая должна была охранять этот митинг, сказала: «Или вы расходитесь, или мы убираем кордоны, и они вас атакуют». Мы были вынуждены прекратить мероприятие. Польская пресса тогда написала, что женоненавистники напали на феминисток во Львове.

3. Мне кажется, что государству выгодно проецировать этот стереотип: действительно, почему бы не закрыть женщину дома, чтобы она бесплатно работала: воспитывала детей, готовила, стирала? Если бы за всю работу, что она делает в течение дня, ей платили, то это было бы несколько зарплат. Пока это выгодно — значит, и телеканалы, и фильмы будут показывать мужчину как человека, а женщину — как объект человека.

4. Стоит делать, что уже делается: просвещать, показывать примеры, общаться с людьми вокруг. Разрушать стереотипы всеми возможными способами. Нужно менять систему в целом, не только отношения на личном уровне.

5. Большинство людей имеет мечты, которые можно воплотить прямо сегодня, но они продолжают о них мечтать, жить, как живут. Моя мечта — жить каждый день максимально полно.