Война, любовь и месть

Пьеса, написанная почти две с половиной тысячи лет назад, прозвучала вполне современно, к тому же — в новом переводе Марианны Кияновской.

Кажется, режиссеру удалось преодолеть ту дикую патологию, которая лежит в основе трагедии, главная героиня которой убивает собственных детей, чтобы  отомстить мужу за измену. А возможно, Олег Липцин и не пытался ничего специально «преодолеть» — просто последние несколько военных лет приучили нас иначе, внимательнее смотреть на вещи и явления, в том числе и на измену. По крайней мере, нам сегодня обыденно понятна история этих двух людей, Ясона и Медеи, которые полюбили друг друга, в сущности, на войне, во время отчаянной вооруженной экспедиции за Золотым руном. А когда война осталась позади — осталась позади и любовь... Подобных сюжетов и в настоящее время немало. Да и Эврипид все это знал не из сказок — он жил в эпоху Пелопонесской войны и сам воевал.

Ясон, которого играет Игорь Рубашкин — не циник, не изменник и тем более не банальный ловелас. Это просто смертельно уставший солдат, для которого война закончилась и теперь ему физически нестерпимо любое напоминание о ней.

Однако беда в том, что для Медеи (Екатерина Кистень) война не закончилась. Первой увидел в этом опасность царь Креонт (Ярослав Черненький) — старый, немного смешной мужчина с глазами испуганного ребенка.

Несчастных детей Медеи и Ясона мы так и не увидим на сцене — зато надолго запомним детские глаза старого Креонта и его вопрос к Медее: «Чего ты хочешь»? Этот вопрос звучит так, будто задан не живому человеку, а самой Смерти.

В спектакле речь идет о страшных вещах, однако в нем есть мудрое и сосредоточенное равновесие. Оно неуловимо, и вот деталь, которая это равновесие будто показывает наглядно. Посреди сцены — такой себе квадрат, выложенный чистой мраморно-белой морской галькой (сценография Владимира Карашевского). Что бы там ни делалось — тот мрамор остается чистым, и в этом есть призрачная надежда на спасение и прощение.