История одного корабля

Жанровое кино - одно из самых слабых мест нашей экранной индустрии. Поэтому касательно военной драмы «Черкассы» (Тимур ЯЩЕНКО, Украина-Польша) автор этих строк имел серьезные опасения, тем более что ходили слухи о нескольких неудачных версиях режиссерского монтажа и других трудностях.

Фильм основан на реальных событиях. Морской тральщик «Черкассы» был последним кораблем, который захватили российские оккупанты в Крыму весной 2014. Наши держались три недели. Главные герои - вымышленные, но в то же время типичные парни из украинского села - Миша (Евгений ЛАМАХ) и Лев (Дмитрий СОВА). Миша пьет и ввязывается в нелепые драки. Лев - просто нелюдим. Служить на флот в дореволюционной стране они идут, чтобы убежать от сельской безнадежности. Попадают на «Черкассы». Участвуют в действительно исторических событиях.

Первое, что хочется отметить, - то, чего остро не хватает большинству наших жанровых картин, - актерскую игру. Десятки актеров точно подобраны именно по кинематографическим типажам и играют соответственно - без криков, преувеличений и размахивания руками. Россияне изображены не одномерными демонами, а тоже вполне себе людьми, которые, впрочем, не колеблются с выполнением преступных приказов ценой чужой жизни. Хвала тем, кто занимался кастингом; но актерам еще и есть что играть. Диалоги, язык (в котором нецензурная лексика звучит точно и именно там, где надо), ситуации полностью соответствуют логике персонажей, поэтому все развитие событий выглядит естественным; это узнаваемая история.

Для режиссера было бы легко впасть в пропагандистский пыл хотя бы в развязке, но Ященко выбрал приглушенный и от того еще более драматический финал - с возвращением полностью перерожденного героя в уже неродное село - единственно возможный в таком повествовании.

Так что возьму на себя смелость утверждать: это первое качественное игровое кино об украинских военных.

Тимур Ященко родился 28 января 1985 в Черкассах. Увлекся кинематографом еще в юности. Выучился на юриста в Черкасском национальном университете им. Б. Хмельницкого в 2007. Сразу после этого переехал в Киев и снял с друзьями первый любительский короткометражный художественный фильм, с которым попал на обучение в киношколу «Культурама» в Стокгольме в 2008. Через 2 года подал портфолио в престижную киношколу в Лодзи (Польша) , успешно прошел вступительный экзамен и начал обучение на кафедре режиссуры. Диплом получил в 2014 с фильмом «Амброзия». Во время учебы также снял независимый художественный фильм «Дерево» в Украине. В 2016 получил финансирование в польской программе «30 минут» Студии Мунка и реализовал свою первую профессиональную игровую короткометражную картину «Лев», которая стала прологом к полнометражному дебюту «Черкассы». Живет с семьей в Варшаве.

"Вдохновение было такой силы, что я не задумывался"

СТРАСТЬ

- Тимур, как у тебя появилась страсть к кинематографу? Вот живет человек, вдруг раз - и решает быть режиссером.

- Это началось еще в средней школе. С детства очень любил кино, а фильмы, которые нравились, просматривал десятки раз. Грешил пересказом фильмов друзьям, нравилось вызывать в них ту же эмоцию, которую имел при просмотре. Будучи человеком по натуре саморефлексирующим, в определенный момент начал задумываться, кем хочу быть. Точно помню момент в нежном возрасте 13 лет, когда вставлял VHS-кассету с картиной Мела Гибсона "Храброе Сердце" в видеомагнитофон (может, 15 раз его пересматривал), тогда собственно пришло понимание, что мне надо делать фильмы, если так люблю их смотреть . Так это стало моей движущей силой до сих пор.

 - Как родители восприняли это?

- Я сам не из творческой семьи. Когда в старших классах сказал, что хочу быть режиссером, то мой отец, в то время успешный адвокат, достаточно скептически к этому отнесся и поставил условие: получить высшее юридическое образование, а потом заниматься "мечтой". От юридической науки мечта не выветрилась, а только зацементировалась. Поэтому я отдал диплом юриста отцу и переехал в Киев снимать свой первый любительский короткий метр с командой друзей. Это затянулось на год или даже два. Снять историю или даже просто организовать съемочный процесс без опыта действительно трудно, ошибка на ошибке, но остался невероятно веселый и полезный опыт на всю жизнь. Думаю, что именно тогда я научился самому важному - идти до конца, несмотря ни на что: помню тот переход сознания, когда неудачи начали только добавлять масла в огонь. Кстати, на "Черкассах" и на всех других своих фильмах было примерно так же. Я долго обижался за, как мне казалось, бесполезные годы в университете, но сегодня убежден, что сразу после школы у меня могло не получиться ничего, так что я благодарен отцу за такое условие - немного еще подрасти. После университета было ощущение шага в пропасть без внутреннего права сдаться, железобетонное желание научиться и снять полноценное кино. Кстати, отец потом единственный в семье очень внимательно пересмотрел мой 15-минутный "шедевр", что меня порадовало и напрягло одновременно.

- И какова была его реакция на этот раз?

- Неожиданно для меня ему понравилось это довольно странное любительское высказывание, он выразил свои проницательные замечания и наконец принял мой путь. Родители поддерживали меня все время обучения, не слишком понимали, но поддерживали. Кстати, именно с первым фильмом в 2007 я понял, что гений из меня никакой и надо учиться режиссуре.

ШКОЛА

- Высшая школа кинематографа, телевидения и театра в Лодзи - место легендарное. В чем заключается эта легендарность?

 - Я думаю, это место прежде всего легендарно своими студентами. Школа собирает лучших молодых киношников со всего мира. У меня в группе были южнокореец, датчанин, чех и 5 поляков. Каждая группа так построена: половина иностранцы, половина поляки. У меня кроме массы поляков, в студенческих друзьях несколько крутых мексиканцев, индусов, корейцев, норвежцев, шведов, датчан, французов, немцев, испанцев, американцев, грузин и других представителей европейского и мирового кино. Все студенты суперталантливые и уже приехали в Лодзи (очень специфический город, кстати), чтобы быть заметными и интересными. Это здоровая мощная конкуренция. Ты учишься снимать мировое кино. Я там видел такие фильмы коллег, понимал - я никогда не буду снимать так круто... Потом принимался за работу над собой.

- Чему главному ты там научился?

- В Лодзи не учат тому, чего ты сам не можешь почитать в хороших книгах. Я вижу обучение там скорее как артистическую армию. Все режиссеры имеют мощное эго, с этим надо уметь работать. Там тебя ежедневно ломают психологически, заставляют сомневаться, заматывают в разных векторах, чтобы ты поддался, потому что если ты капитулируешь и бросишь фильм сейчас, то наверняка в будущем сделаешь так же; а еще там учат признавать ошибки, смотреть максимально критически на свои фильмы. Это как тренировка артистических "морских котиков" - такая у меня ассоциация с Альма Матер. Если потом срастаются те переломы, то уже в том месте никогда ничего не сломается. А часто не срастается. Многие студенты оставили мечту быть режиссером именно в Лодзи. Короче, учат там одному: режиссура - это быть слоном с уязвимостью бабочки. Этим балансом трудно овладеть, но возможно. Я учусь до сих пор.

ПРАКТИКА

- В чем принципиальное преимущество в обучении режиссуре за границей?

- Постоянная возможность практики, что я лично считаю самым важным в кино. Мы в Стокгольме почти ежемесячно снимали короткий метр на разных позициях, сегодня монтируешь, завтра снимаешь, потом режиссируешь, учишься отстаивать свое видение и убеждать других в этом - очень нужный опыт. Еще плюсом для меня был подход профессоров: они там наравне с тобой, а не выше. Я не хочу этими словами кого-то обидеть, потому что не имею понятия, как в Украине учат режиссуре, но в юриспруденции дистанция между студентом и профессором была недостижима. Европейский подход иной. И в Стокгольме, и в Лодзи профессора очень близки и наравне с тобой, такой немного друг, немного учитель, даже не учитель, а человек с большим опытом, который хочет с тобой этим поделиться. Такой подход добавлял уверенности в себе, а это очень важно в творческих профессиях.

- Если говорить о твоих студенческих работах, то я заметил такую ​​закономерность: у тебя сюжеты практически всех ранних фильмов имеют довольно ощутимый сюрреалистический уклон - так или иначе. Почему вдруг произошел переход к чисто реалистическому материалу?

- Тяга к сюрреализму, сатире или поэтизму всегда есть в моем сознании. Я просто немного спустился на землю, дошел до контакта со зрителем. Ранее было самым важным себя выразить, а сейчас выровнялся баланс в сторону ясности моего режиссерского языка для аудитории.

 - Собственно, об этом изменении хотелось бы узнать немного подробнее. Твои короткометражки "Амброзия" и "Лев" очень разнятся по стилю. Что случилось за 2 года, разделяющие эти фильмы?

- "Амброзия" – все-таки польское кино, то есть иностранное, к тому же артистически безумное, там самым важным было выразить себя. (с улыбкой) Подозреваю, там очень реализовалось мое Эго. Тот фильм, кстати, было предчувствием украинских событий конца 2013, и никто не понимал этого, кроме меня, что в конце дало мотивацию к внутреннему росту. Поэтому логично, что "Лев" - взрослее и уже сугубо украинское кино, мне его было гораздо легче снимать, я кайфовал на съемках. Это кино для меня - ощутимый шаг к зрителю, более понятное и человеческое, такое родное, очень украинском и поэтическое. В "Черкассах" я максимально сосредоточился на реализме, поскольку и так знал, что поэтические моменты выйдут сами по себе, думаю, что баланс наконец является хорошим и зрительским. Повторю - я постоянно учусь, поэтому и фильмы у меня разные.

 "ЧЕРКАССЫ"

- Как собственно появился замысел "Черкасс"?

- Я вырос почти одновременно с Украиной и всегда переживал по поводу ее взросления. Думаю, живя за границей, чувствуешь свою землю немного глубже, потому что духовная связь с ней очень сильная. Майдан придал мне мощное воодушевление к высказыванию, меня очень волновал этот процесс пробуждения коллективного сознания и боя за свое достоинство. Энергия искала творческого выхода. Затем начались крымские события. Я не верил, что Крым действительно аннексируют, был убежден, что мир вмешается. Для меня это стало изменением мирового устройства. Здесь уже надо что-то делать с этим нам всем вместе и каждому в одиночку. Я увидел новость в Интернете о западне в Донузлаве и противостоянии вокруг "Черкасс" и все творческие и личные векторы сошлись: как вспышка. А непосредственным вдохновением для всей истории стало минутное видео матросов "Ольшанского", которые пели песню "Воины Света", ошибочно подписанное "Матросы тральщика "Черкассы". Там ребята с палками очень лихо спели песню, и я их полюбил всем сердцем, их улыбки, как они это делали, как были одеты. Я увидел именно украинских спартанцев, отчаянных и веселых. Пение и смех в битве за достоинство - это сугубо украинское. Засмотрел то ролик до дыр и именно им вдохновлял всех работать. Для меня Майдан - это великое пробуждение души нации, а "Черкассы" - первое противостояние уже с конкретным врагом без масок. Драматургически это очень крутая история, потенциал был очень ощутимым с режиссерской точки зрения. Ну и точно хотелось оставить след в истории кино по аннексии Крыма, то есть официального начала новой "холодной войны" в мире и вполне горячей войны в Украине за независимость.

- Не страшно было браться за столь сложный и многолюдный сюжет?

- Вдохновение было такой силы, что я не задумывался. Страшно было всегда, но страх - это верный знак возможностей для развития, к тому же действительно на этой истории сошлось несколько личных векторов и было ощущение миссии. В общем это не слишком рассудительно - браться за такую ​​историю для дебюта, но я предпочитаю внутренне сложные задачи и люблю удивлять еще с киношколы. На глубокой воде быстрее учишься плавать, ну или тонешь.

- Быт моряков воспроизведен во многих подробностях. Как тебе удалось столько об этом узнать?

- Нашел свой банк данных. Познакомился с матросами с тральщика, на самый лучший контакт пошел Саша ГУТНИК, очень умный собеседник и друг. Почти 2 года мы постоянно разговаривали, узнавали со сценаристом о мире ВМСУ от Саши и имели отвагу показать этот мир искренне, потому что нам самим было очень интересно его познавать, очень хотелось им поделиться. Кстати, помню, как мы вначале написали достаточно быстро сцены в деревне, а вот относительно моря мой соавтор Роберт КВИЛЬМАН сказал: "Слушай, мы ничего не знаем о корабле и службе, что мы будем писать?" Тогда я и вдохновил Сашу на долгое сотрудничество, он даже приезжал в гости несколько раз. Первый вариант мы написали с точки зрения командира, но быстро поняли, что интереснее показать историю с позиции матросов, которые не всегда даже понимали, что на самом деле происходит. Тайна является одним из важнейших элементов сюжета в кино, а когда все ясно, тогда не очень интересно.

 - В фильме хорошие съемки на воде - таких я в нынешних украинских фильмах не видел. Как это делалось?

- Это к оператору Юре ДУНАЮ. Он настоящий воин камеры, фанат своего дела, плюс к тому очень разносторонне образованный, очень пригодилось. И вообще, вся команда делилась опытом. Мы делали тесты перед съемками, что работает, а что нет, экспериментировали и придумывали подходы, часто получалось очень на грани. Был серьезный подготовительный технический процесс. Вода, конечно, дала нам свою бескомпромиссную науку.

 - Как проходил кастинг в "Черкассах"?

- Мы вели его зимой в промерзшем помещении одного из корпусов университета имени Карпенко-Карого. Я обрисовал кастинг-режиссеру свое видение актеров в целом, сказал, что люблю фактурных исполнителей, несовершенных, интересных, не модельного типа. Мне хватает 5-10 минут, чтобы почувствовать, есть актерский потенциал для конкретного персонажа и вообще фильма, в сознании всегда держу конкретные типажи для героев, но я открыт для нового, и если актер что-то предлагает, то начинаем искать. Мне очень важно, чтобы мы имели хорошую энергию между нами, понимание. Например, если актер талантливый, подходит на роль, но в характере проблемный, то сомневаюсь, что мы будем сотрудничать. Также очень люблю людей честных с собой и со мной, всегда даю актерам ощущение равенства с режиссером, это важно и вдохновляет на конструктивную работу. Мы ищем "идеального персонажа" вместе, я только помогаю, а не говорю, что так и так будет хорошо, потому что я так вижу, не выжимаю соки из актера, это не мой метод. Я мотивирую актера на лучшее исполнение и помогаю в этом, уважаю его работу и взамен ожидаю, чтобы уважали мою. Все актеры "Черкасс" сами по себе очень честные люди в жизни. Как по мне, именно это было моим главным критерием для фильма, потому что это честное кино, от начала до конца. Если на кастинге чувствую, что актеру просто необходима роль, как очень часто бывает, но он не заинтересован вложить душу в персонажа, то ищу дальше, второго шанса не даю. Должно совпасть несколько факторов, чтобы меня убедить, но все-таки важнее всего для меня - моя интуиция.

- Я заметил, что даже в твоих ранних фильмах актеры очень органичны, без фальши. В «Черкассах» так же качественно работают практически все исполнители. 

- У меня интуитивный подход к кинопроцессу, подкрепленный опытом и практикой. Я стараюсь найти такого актера, который вкладывает свою личную энергию в персонажа, то есть весь свой режиссерский навык направляю на создание человека на экране и на полное устранение таких понятий, как "актер" и "персонаж". Я пишу историю, которая меня зацепила, пропускаю через себя, максимально стараюсь высказаться на бумаге, а когда приходят живые люди и мы имеем контакт, то сначала обязательно калибруем общие черты персонажа, приходим к пониманию и я отпускаю своего персонажа в сознание актера и только помогаю держаться берегов, контролирую общую картинку и ход истории. Много импровизирую в момент съемок, ищу лучшие решения. Всегда в поиске идеала, как на экране, так и в жизни. Кстати, поэтому я многим недоволен, когда смотрю "Черкассы". Самое важное именно то, что ты видишь на экране, а не то, что ты хотел вложить.

ДАЛЬШЕ

- Ты, имея польское кинообразование и живя в Польше, все же снимаешь об Украине. Не было соблазна стать польским автором?

- Я украинец, это вопрос внутренней силы и идентичности. Это мой фундамент. Кино могу снимать где угодно, но точно буду снимать украинское кино. Повторяю, моя мечта, моя цель - снимать именно украинское кино, а предать мечту - внутреннее поражение. С творчеством нельзя быть нечестным, это все чувствуется на экране или в музыке, где угодно. Творчество - это, в первую очередь, энергия. Для меня всегда важно вложить свою энергию именно в наше кино, и подкорка мозга работает лучше всего именно с украинскими историями.

- Есть планы относительно следующего проекта?

- Каким он будет - зависит от многих факторов. Имею две идеи относительно украинской исторической тематики, обе - национального масштаба, что-то вроде "Черкасс", но не на современном материале. Чувствую, что украинский народ, неотъемлемой частью которого я буду всегда, прессуют, так уж сложилось исторически. Моим предкам и современникам не дают спокойно жить. Мы просто, как хоббиты в тени империи. Нас постоянно давят снаружи, расшатывают изнутри, мы и сами себе часто не помогаем, к сожалению, к тому ментально очень инфантильны или даже наивные, и легко манипулируемы. Сегодня снова начали прессовать наш язык, идентичность, достоинство, поэтому чувствую сильную потребность и потенциал поддерживать национальную память своего народа через кино. У меня также в разработке польская артистическая черная комедия, есть эскиз романтической комедии. Почему бы нет? Вне национальной тематикой очень хочется сатиры, смеха и немного романтики. Также стало интересно поставить не свой сценарий, вложить всю энергию только в режиссуру. "Черкассы" мне дали колоссальный опыт.