Обескровливание духа-4

Продолжение. Начало читайте «День» №122-123

2. ПОД САПОГОМ МОСКВЫ В УСЛОВИЯХ СОВЕТСКОГО ТОТАЛИТАРИЗМА

l Забрано. Продано. Украдено. Не возвращено

В конце 20-х — начале 30-х годов продажи культурных ценностей за рубеж превратился в одну из главных статей государственного экспорта. Единственным источником, где можно было получить их в достаточном, по меркам большевиков, количестве в ограбленной и растерзанной стране, еще остались музее.

В 1927 г. на уровне высшего партийного и советского руководства СССР была сформирована твердая позиция по усилению экспорта произведений искусства и антиквариата на внешних рынках. В том же году первые оценки масштабов будущей распродажи были сделаны на основе обследования фондов Государственного Эрмитажа в Ленинграде ведущими сотрудниками Наркомата торговли СССР, который  в 1926-1930 гг. возглавлял нарком внешней и внутренней торговли А. Микоян. Еще одним из подготовительных шагов стало принятое в ноябре 1927 решение о ликвидации Государственного музейного фонда, в котором концентрировались национализированные и конфискованные коллекции произведений искусства и предметы старины и который насчитывал сотни тысяч предметов. В январе 1928 года. Совет Труда и Обороны СССР принял решение об усилении экспорта предметов старины и искусства, в том числе и музейного значения. С целью отбора предметов для продажи за рубеж предлагалось создать специальные комиссии из представителей наркоматов торговли и образования союзных республик.

А в октябре того же года Художественно-антикварный отдел Госторг был преобразован в Главную контору Госторг «Антиквариат», штаб-квартира которой была переведена в Ленинград. Впоследствии она действовала под названиями Всесоюзная Государственная торговая контора «Антиквариат» Наркомторга СССР, Всесоюзное объединение «Антиквариат». Первый крупный аукцион по продаже культурных ценностей из СССР был организован в ноябре 1928 г. в Берлине через фирму по торговле антиквариатом Р. Лепке. В дальнейшем в 1929-1933 гг. продажа музейных ценностей осуществлялась как через эту, так и многие другие фирмы-комиссионеры.

Эта акция имела тяжелые последствия для Украины. Эмиссары «Антиквариата» из Ленинграда и Москвы чувствовали себя в украинских музеях полными хозяевами. Технология извлечения предусматривала два этапа. Сначала они объезжали музеи, составляли реестры наиболее перспективных для продажи (то есть ценных с исторической и художественной точки зрения) вещей. Тогда отобранные предметы концентрировались в Киеве на территории Киево-Печерской лавры и уже отсюда направлялись в Москву и Ленинград.

СРЕДИ САМЫХ КРУПНЫХ ПОТЕРЬ МУЗЕЯ — ВЫВОЗ И ПРОДАЖА ЗА РУБЕЖ ДИПТИХА ВЫДАЮЩЕГОСЯ НЕМЕЦКОГО ХУДОЖНИКА XVI В. ЛУКАСА КРАНАХА-СТАРШЕГО «АДАМ» И «ЕВА» (1562)

Между многими другими раритетами из московской и ленинградской конторы «Антиквариата» были изъяты и за бесценок проданы за рубеж серебряные царские врата из церкви Рождества Богородицы (3300 долларов) и Крестовоздвиженской церкви (2750 долларов) Киево-Печерской лавры, которые сейчас находятся в Лос-Анджелесском районном музее искусств (США). Только на основании нескольких актов— от 28 декабря 1930, 24 января 1931 и другими из Всеукраинского музейного городка «Киево-Печерская лавра» в Мосторг изъяли около 400 изделий XVII-XIX вв. из драгоценных металлов и камней. Из Художественно-промышленного отдела Всеукраинского исторического музея им. Т. Г. Шевченко по нескольким актами того же года изъяли на продажу серебряные позолоченные кресты, бронзовую статуэтку Венеры, отлитую в конце XVI — нач. XVII в. по модели Джованни де Болонья, серебряные и серебряные с позолотой с художественной гравировкой кубки, чаши, ковши немецкой и российской работы XVI в. — нач. XVIII века., из Художественного отдела изъяли две картины западных мастеров — «Портрет девушки» и «Неаполитанский залив». Оценка музейных предметов была вопиюще низкой: кубки немецкой работы XVI в. оценивались в среднем в 300 руб. Вещи, которые можно было атрибутировать как именные, например кубок немецкой работы XVI в. с позднейшими вставками портретов короля Августа III и царя Петра I, герба рода Сапег, оценивались несколько дороже (800 руб.). Из Черниговского исторического музея изъяли бандуру гетмана И. Мазепы, Евангелие середины XVII в., 6 серебряных потир XVII-XVIII вв. с дарственными надписями (в том числе И. Мазепы), 3 серебряных напрестольных креста XVII в., архиерейские посохи XVII в. И тому подобное. Из фондов Нежинского краеведческого музея сотрудник Госантиквариата СССР Сосновский изъял редкие монеты — сребреники эпохи киевского князя Владимира XI в. (сокровище 1852 г.), которые впоследствии были назначены на экспорт через ленинградскую контору «Антиквариата».

Печальная судьба постигла и художественные музеи. В 1928 г. из Музея искусств ВУАН (теперь Национальный музей искусств им. Б. и В. Ханенко) для продажи за рубеж изъяли уникальный французский (по другим данным фландрский) гобелен 1512 г. — один из самых ценных экспонатов. Забрали также две картины известного французского художника-пейзажиста Юбера Робера. Добычей ленинградской конторы «Антиквариата» стал уникальный бронзовый водолей иранской работы, датированный согласно имеющейся надписи 1206 г., в виде коровы-зебу с теленком, сосущим молоко, и львом, который рвет ее плоть, на спине. Несмотря на протесты музейных сотрудников водолей и остальные 15 экспонатов музея 29 сентября 1929  г. по акту под грифом «Не подлежит огласке» были переданы дирекцией музея уполномоченным представителям Госторга Шишину и Глеваскому для пересылки в ленинградскую контору «Антиквариат».

Среди самых крупных потерь музея — вывоз и продажа за рубеж диптиха выдающегося немецкого художника XVI в. Лукаса Кранаха-старшего «Адам» и «Ева» (1562). История этого шедевра была необычной. В июне 1927 г. этот памятник как неатрибутированная икона попал во Всеукраинский музейный городок «Киево-Печерская лавра» с Троицкой церкви по ул. Васильковской в Киеве, где ее нашли под лестницей на колокольню. Весной 1928 г. при осмотре фондов города с целью отбора предметов на экспорт представителями Госторга в отделе икон те обратили внимание на нее «как на первоклассную вещь очень ранней эпохи». Краевой инспектор Ф. Эрнст и П. Куренной пригласили для ее осмотра директора Музея искусств ВУАН С. Гилярова. 11 июня во время осмотра и первичной очистки картины от грязи она была практически сразу атрибутирована как произведение Луки Кранаха-старшего иликак минимум его школы. После рассмотрения вопроса ее судьбы решили передать найденный мировой шедевр в Музей искусств ВУАН. В сентябре 1928 г. произведение Кранаха были направлены на реставрацию. Пытаясь уберечь обнаруженный шедевр, С. Гиляров спешно готовит и издает специальную брошюру, в которой подает его описание и атрибуцию (она вышла в следующем 1929 года). Но эти усилия оказались напрасными — комиссия в составе заведующего музейным отделом Наркомпроса Дубровского и экспертов Госторга Глазунова и Глеваского изъяли диптих из фондов музея, 29 сентября 1929  г.памятник был отправлен в ленинградскую контору «Антиквариата» и впоследствии продан с аукциона через фирму Лепке в Берлине (Германия). После Второй мировой войны она оказалась в США и сейчас украшает Музей Нортона Саймона в Лос-Анджелесе как один из самый ценный его экспонатов.

Однако далеко не все изъятые из украинских музеев культурные ценности были проданы за рубеж. Многие из них либо вообще не были направлены на аукционы в силу различных причин, или оказались на них не востребованы в ходе торгов западными коллекционерами и музеями и возвращались обратно. Пролежав в хранилищах Гохрана СССР, они впоследствии передавались в музеи Москвы и Ленинграда, других городов России вместо того, чтобы возвращаться в украинские музеи, из которых они были изъяты. Показательной в этом отношении является судьба сребреников эпохи киевского князя Владимира XI в. из Нежинского краеведческого музея (сокровище 1852 г.). В 1932 г. монеты тщетно пытались продать на международном нумизматическом аукционе во Франкфурте-на-Майне. В конце концов они вернулись в Госхран Минфина СССР, где пролежали почти 20 лет. Оттуда в 1949 г. сребреники передали в Государственный Эрмитаж в Ленинграде. Изъятый ??для продажи из Музея искусств ВУАН в Киеве бронзовый водолей иранской работы 1206 г. (ныне известный как «ширванский водолей»), уже в декабре 1932 был выставлен в экспозиционном зале отдела Востока Государственного Эрмитажа. Как утверждают в Эрмитаже, его музей «приобрел в 1932 году. отдел Востока Эрмитажа для своей экспозиции», а по другой версии — выменял у Госторга за золотую пластинку.

На таком историческом фоне произошли события, связанные с довольно циничным и грубым по своей сути ограблением уникальных реликвий из фондов Всеукраинского исторического музея имени Т. Г. Шевченко и Всеукраинского музейного городка «Киево-Печерская лавра». В 1933 г. изделия из драгоценных металлов и камней, которые были в фондах обоих заведений, сосредоточили на территории музейного городка. В июне 1933 г. Политбюро ЦК КП (б) У приняло совершенно секретное решение о перевозке ценностей в хранилища Киевской конторы Госбанка СССР, для чего была создана специальная комиссия. 10 сентября 1933 г. ценности с территории лавры были под официальную расписку и в соответствии с подготовленными 10 актами переданы на хранение в Киевскую контору Госбанка СССР. Казалось бы — ценности находятся под надежной охраной в филиале Госбанка СССР. Однако неожиданно в Украину поступает письмо, адресованноев ЦК КП (б) У с пометкой «секретно» от заведующего музейным отделом Наркомпроса РСФСР Феликса Кона от 8 марта 1934 г. В письме, в частности, значилось:

«В ЦК КП (б) У

В Госбанке СССР в Москве оказались музейные ценности высокого значения, переданные Киевской конторой Госбанка.

Ценности поступили в Киевскую Контору Госбанка в сентябре 1933 г. из быв. Киево-Печерской Лавры, ныне Всеукраинского Музейного Городка и при разборке вещей из драгметаллов в банке наши эксперты определили их высокую значимость, почему и выделил их.

Торгсин претендует взять их в обмен на валюту для продажи в качестве антикварных изделий.

Музеи лишаются редчайших памятников, о чем и находим необходимым поставить ЦК КП (б) У в известность и просим принять меры к тому, чтоб вещи по прилагаемому списку, в случае возможности выделить их из музейных фондов на Украине, были переданы в Московские музеи, для экспозиции которых они чрезвычайно интересны».

Итак, переданные «на хранение в Киевскую контору Госбанка СССР реликвии из Всеукраинского музейного городка не только были немедленно вывезены в Москву без ведома украинских музейных учреждений, но и их уже успели «разобрать» и «выделить « московские эксперты. И взялись «спасать» не для украинских музеев (!), а для российских музеев (!) эти бесценные памятники.

В конце концов, 13 апреля 1940 г. за подписью заместителя Председателя СНК СССР А. Вышинского было издано распоряжение от 13 апреля 1940 г., которым разрешалось «передавать Государственному историческому музею Наркомпроса РСФСР из фондов Госхрана НКВД исторические ценности музейного значения для научного и экспозиционного пользования». Исполнение возлагалось на НКВД СССР, Наркомфин СССР, Наркомпрос РСФСР. О принадлежности этих ценностей украинским музеям вообще не упоминалось. Следует отметить, что этот вывоз из Украины выдающихся культурных ценностей с использованием банковских учреждений происходил в тайном режиме без каких-либо официально обнародованных или доведенных до сведения музейных сотрудников решений. Официально эти музейные предметы были приняты на хранение по соответствующим актам. Поэтому такие действия были незаконными и их можно квалифицировать как циничное и грубое похищение.

Судьба очень многих украинских реликвий неизвестна. По подсчетам украинских ученых, всего на хранение в Киевской конторы Госбанка СССР были переданы 119 предметов и 154 золотые монеты. Среди них 71 предмет из Киево-Печерской лавры, 21 памятник — из ризницы Софийского собора, 3 — из Михайловского Златоверхого монастыря, 24 — из неустановленным храмов и монастырей. Также известно, что среди них был золотой наперсный крест митрополита Петра Могилы, другие старинные наперсные и напрестольные кресты, выполненные из драгоценных металлов и высокохудожественные дарохранительницы, киоты, панагии, потиры, дискосы, митры, расшитые золотом и серебром церковные облачения, нумизматическая коллекция из редких и ценных монет. Все эти выдающиеся культурные ценности тогда же попали в Москву, и очевидно, до сих пор остаются там.

Но прибавляет ли это им чести?