На них сломалась радиация

Мировая премьера фильма The Babushkas of Chernobyl состоялась на кинофестивале в Лос-Анджелесе в 2015 году, где он получил приз за лучшую режиссуру. В Украине фильм впервые был показан на международном фестивале кино и урбанистики «86» в городе Славутич, где «Бабушки» стали зрительским хитом. Среди наград картины — Награда им. Джеймса Лайонса на Вудстокском фестивале (2015). Влиятельное кинокритические издание The Hollywood Reporter охарактеризовало «Бабушек» как «Захватывающий и удивительно вдохновляющий документальный фильм». Не скупились на похвалу рецензенты The New York Times: «Нежный, волнующий документальный фильм» и The Chicago Tribune: «Провокационный, мощный, острый и, откровенно говоря, незабываемый».

Собственно, Моррис и Богарт отслеживают повседневную жизнь трех бабушек-самоселок в Зоне отчуждения: Анны Заворотной, Марии ШОВКУТЫ и Валентины СОЧЕНОК. Эта непоколебимая троица — часть более широкого феномена: ведь около 100 женщин отказываются покидать дома на радиоактивных территориях. Соседи давно уехали, мужья умерли — но они не падают духом.

В своей хате Анна варит домашний самогон и нарезает толстые кусочки сала, хотя есть местную пищу категорически запрещено. «Меня голод пугает, а не радиация», — говорит она. Этот суровый выбор является отголоском минувших лихолетий, слишком хорошо нам всем знакомых: от сталинского Голодомора через нацистскую оккупацию до ядерной катастрофы.

На самом деле авторы фильма следят сразу за несколькими группами персонажей. Например — интервьюируют группу женщин, в свое время выселенных из села Теремцы в 200 км от Зоны. Используют съемки с камер сталкеров — молодых людей, нелегально пробирающихся за колючую проволоку в поисках адреналина. Беседуют с американской писательницей Марией Мицьо, автором книги «Полиновий ліс. Хроніки Чорнобиля» и с энергичной Верой — официальным гидом Чернобыля. Благодаря этому создается объемный, многогранный взгляд на Зону и на отчаянных бабушек в ней. Отселенки рассказывают, как они скучают без своего села, и это реально укорачивает им жизнь. Сталкеры, писательница, гид — восхищаются способностью чернобыльских бабушек к выживанию.

Так, придя со стороны, иностранные кинематографистки создали удивительно точную и сострадательную картину о стареньких украинках, которые невольно стали героинями в условиях, где не выдерживает даже железо.

«Никуда не поеду даже под пистолетом», — говорит одна из них.

Да что им пистолет.

«Красота Чернобыля неотделима от опасности»

Холли Моррис создает фильмы, раскрывающие жизнь современных женщин со всего мира, которые не боятся рисковать, в частности «За закрытыми чадрами» (Иран), «Святая корова» (Индия), «Наваждение Вагинис» (Новая Зеландия) и «Найденный парадокс» (Куба) — все были показаны на американском телевидении и за рубежом.

Энн Богарт, со своей стороны, снимала для американского сериала «Путешественник по мирам» в течение 12 лет. Продюсировала и режиссировала программы для английских и французских телекомпаний. Статьи Богарт публиковались в журналах W, Women’s Wear Daily и Elle Decor и в газетах The New York Times, The Los Angeles Times.

После показа фильма в Киеве состоялось общение с Холли Моррис в онлайн-режиме.

— Холли, изменилось ли ваше отношение к Чернобылю с момента премьеры фильма?

— Мое отношение вряд ли изменилось в сроках трагедии. Уже прошла 35 годовщина аварии. Единственное, что изменилось, — это состояние тех бабушек. Одна умерла, вторая очень больна. А третья очень хорошо себя чувствует, к счастью.

— По сути, вы показываете нам женский мир в невозможных для жизни условиях.

— Мне очень понравилась идея сделать женщин главными героинями фильма. Начиналось с того, что фильм должен был быть о Чернобыле. Но получилось так, что он стал о родине, о доме.

— А как вы нашли этих бабушек?

— Я была в Чернобыле, мы делали репортаж о недавней годовщине катастрофы. Снимали реактор и территорию рядом с ним. Относительно бабушек ничего не планировали. Но когда услышали их историю, я сначала сняла около часа материала с Анной, потом вернулась через месяц для написания статьи. А, собственно, через год мы уже приехали со съемочной группой. Процесс достаточно длительный. Очень много ограничений. Это не было легким для нас.

— Есть ли у них газ, электричество?

— Да. В некоторых селах есть свет, потому что со станции им подают ток, а в некоторых до сих пор нет. В последней сцене фильма героиня возвращается с ночной службы, входит в дом и включает свет — заметили ли вы это? Это впервые мы видим электрический свет в фильме.

— Что вы думаете о местной власти? Не показалось ли вам, что она бросила бабушек на произвол судьбы?

— Это сложный вопрос, и так же сложно на него ответить. Там много факторов, влияющих на здоровье бабушек, и это не только радиация. Но если их заставить переезжать, то это навредило бы их здоровью гораздо больше, поэтому они решили остаться. Они были уже преклонного возраста, когда произошла авария. Более старые животные и люди, которые там остались, оказались менее восприимчивы к радиации и им легче было пережить последствия взрыва. Можно сказать, что власть бросила на произвол судьбы этих людей, но это был их выбор. Мы очень часто слышали, что родина есть родина и они не собираются покидать свои дома. Это их судьба, и они за нее отвечают.

— Была сцена, которую вам было особенно жалко выбрасывать при монтаже?

— У нас на самом деле было на удивление мало материала как для такого фильма. Мы там снимали только 18 дней. Это очень мало.

Но очень жаль один эпизод. Мы приехали в Припять с дочерью работницы ЧАЭС, которая была эвакуирована. Мы пришли в их квартиру — очень волнующий момент. Было очень жалко его вырезать, но мы старались больше сконцентрироваться на стариках.

— Во время общения с бабушками вы спрашивали у них, что дает им силу жить в таких сложных условиях?

— Силу им придает их связь с землей. То, что они работают на ней. То, что они остались рядом с могилами своих предков. Это придает им больше всего сил.

— О чем они больше всего жалеют?

— Я не помню, чтобы они высказывали много сожаления относительно чего-то, но, конечно, вокруг них много печали уже из-за самой ситуации невозможности быть рядом с их детьми и внуками, а также из-за того, что ежегодно их сообщество уменьшается, все меньше этих людей остается там.

— Съемки действий сталкеров делали вы? Что это за люди?

— Мы встречали разных сталкеров все время, а съемки сделаны ими на их мобильные. У нас не было цели поощрять их приключения, потому что это очень опасно, поэтому не снимали их напрямую. Я включила этот материал в фильм, потому что стремилась показать, что это более сложное явление, чем может показаться, что это не просто такая сумасшедшая молодежь, они в определенном смысле так же ищут свой дом.

— Стоит ли человеку возвращаться к своей земле? Каково ваше отношение к понятию Родины?

— Да, сейчас многие находятся в движении, в пути, но для не меньшего числа людей важно иметь дом, и понятие Родины для них особенное. Но все разные, у всех разные подходы.

— Вы никогда не думали, что драма более киногенична, чем счастье?

— Есть определенная ирония в том, что отсутствие людей делает это место красивым и природу живой. Но эта красота неотделима от опасности. И моя задача была показать эту красоту и красоту непобедимого характера этих бабушек, а также показать и жуткую зараженную зону, и найти баланс между красотой и опасностью.

— На экране мы всегда видим героинь бодрыми и веселыми. Они такими и оставались, когда вы выключали камеру?

— Когда мы снимали, бабушки не обращали внимания на камеру. Их реакции были вполне искренни. Конечно, были и такие, которые не хотели, чтобы их снимали, потому что болели или не имели сил для этого. Но все эмоции искренние, следует повторить. Но быть в одиночестве в зоне, больным — это такие же настоящие эмоции, как и танцевать со своей лучшей подругой в гостиной.

— Вам понравился сериал «Чернобыль»?

— Должна признаться: я не видела его. Знаю, что о нем высказываются очень одобрительно, мне интересно было бы узнать ваше отношение. Он вышел уже после моих «Бабушек».

— Чернобыль давно уже из техногенной катастрофы стал культурным феноменом. Что вы думаете об этой его стороне?

— Когда мы ездили от села к селу, нам удалось задокументировать песни. Мы сейчас работаем над мюзиклом с украинским композитором. Это поможет нам сохранить эти красивейшие песни, которые просто исчезнут с этими бабушками.

— В завершение: что больше всего поразило вас в Зоне?

— Это все время менялось ... Но первая примечательная вещь — впечатления от красоты этого места. Это был настоящий когнитивный диссонанс между тем, насколько прекрасна эта нетронутая природа, и смертельной опасностью от радиации. Вот такие двойственные импрессии.