Самое высокое светское здание в древнем Китае могло быть только двухэтажным. Существовало неписаное правило не строить свой терем выше соседнего — все ради хороших отношений в обществе. Впрочем, уже в эпоху Сун, а это Х-ХІІІ век нашей эры, существовали утвержденные нормы градостроения. Об этом мы узнали на выставке «Дворец в горах», которая проходит в Национальном музее искусств имени Богдана и Варвары Ханенко. В экспозиции — 24 свитка XVIII—XX веков, а также китайские произведения декоративно-прикладного искусства, все из коллекции музея.

РИСУНОК КАК ЧЕРТЕЖ

В Китае понимали важность того, какое пространство создает человек. Поэтому там даже сформировался отдельный жанр живописи, когда изображали здания, цзе хуа, то есть «рисунок мира». Благодаря любви китайских художников к копированию классических образцов, на выставке в Музее Ханенко можно получить представление о разных периодах развития жанра, поскольку немало представленных произведений являются переосмыслением более давних работ.

«Китайская архитектурная живопись является разновидностью жанра гор и вод, то есть пейзажа. Сооружения следует вписать в пейзаж, где уже гармонизованы между собой горы, воды, тучи, деревья, глыбы и камни. В это непостижимое, несколько хаотичное, естественное нужно вписать то, что имеет точные измерения и писано под линейку», — рассказывает Марта Логвин, куратор выставки, ведущая научная сотрудница отдела искусства стран Востока Музея Ханенко.

Под линейку — это не метафора. Существовал стиль гун-би, дословно — «старательная кисть». Он требовал очень тщательного прорисовывания, вплоть до пера птички, и четких линий, поэтому здания рисовали под специальную линейку без шкалы. Причем по таким рисункам можно было, словно по чертежу, построить реальную мельницу или винокурню. Впрочем, добавляет Марта Логвин, после эпохи Сун это было утрачено.

МЕЧТА О ХИЖИНЕ

Стиль, противоположный гун-би, — се-и, «передача содержания». Главное в нем — передать общее впечатление от предмета. Художник, часто титулованный и образованный человек, несколькими порывистыми линиями передавал абрисы, например, кумирни в горах. Этот стиль был популярен в эпоху Мин, которая длилась с XIV по XVII век.

«Тогда много значили интриги при дворе, и царедворцы мечтали об отшельничестве, им хотелось хотя бы нарисовать это, — говорит Марта Логвин. — Придворные считали, что только ремесленники заинтересованы в том, чтобы точно вырезать что-то в камне, на лаке или из слоновой кости. А вот эти свободные художники и ученые стремились избавиться от социальных условностей и рисовали образно. Например, отшельников, с которыми себя олицетворяли. Также оставляли на свитках много надписей — о себе, о своем источнике вдохновения и тому подобное».

Однако императора великолепие и детализация, вероятно, не утомляли. Марта Логвин вспоминает историю Цю Ина, мастера XVI века, который занимался лаковыми изделиями, а затем выучился живописи и в своих произведениях очень точно передавал архитектуру. Работы этого художника настолько нравились высшей власти, что он стал придворным.

Мастерство китайских ремесленников действительно поражает. На выставке «Дворец в горах» есть бамбуковая стопка для кистей ХІХ века, которая удивляет не только точностью пейзажей, но и их объемностью.

КАРТИНА ДЛЯ ПИАРА

Наравне с хижинами китайские художники рисовали и дворцы — как реальные, так и вымышленные. Так, на одном из свитков святые в белых одеяниях гуляют по террасам грандиозного сооружения далеко в горах.

А изображения реальных дворцов могли становиться политической рекламой. Например, рисунок легендарного терема князя Тен. Его построили в VII веке, он воспет в фольклоре, но за свою историю очень страдал в междоусобицах, пережил 29 реконструкций. Рисунок отстроенного памятника, сделанный в ХІХ веке, свидетельствует о мудрости тогдашних правителей.

Некоторые дворцы волновали воображение художников много веков. «Нефритовые террасы весенним утром» — так поэтично называется картина в манере Ли Сисюня, который жил в VII—VIII веках. На ней изображен дворец эпохи Хань, а это уже ІІІ век до нашей эры — ІІІ век нашей эры. Когда-то Ли Сисюнь вдохновился величием и масштабом древних дворцов, и его сюжет на эту тему стал каноническим — картины разных веков «по мотивам» произведения есть в музеях разных стран.

УМОПОМРАЧИТЕЛЬНЫЙ ПЕЙЗАЖ

Беседка Старого пьяницы самая древняя в Китае, построена в 1045 году. На выставке «Дворец в горах» можно увидеть картину с ее изображением, сделанную в манере упомянутого Цю Ина. Беседка после многочисленных перестроек существует до сих пор, но художник изобразил ее в свободной манере, добавляя что-то от себя.

Сооружение с пьяницами не имеет ничего общего. Разве что в ней можно опьянеть от пейзажа, ведь расположена достопримечательность на умопомрачительном горном серпантине. «Ее построил очень талантливый литератор, историограф и каллиграф Оуян Сю, — говорит Марта Логвин. — Он был придворным, занимал высокую должность, но родственники его жены из-за каких-то интриг попали в опалу, а он — вместе с ними. Оуян Сю отправили в благородную ссылку императорским наместником в отдаленную провинцию Аньхой. Этому ученому было всего лишь 38 лет, но он чувствовал себя уставшим от жизни и придумал себе псевдоним Старый пьяница. На свитке видим текст его авторства, элегию об этой беседке».

Оуян Сю стал автором идеи беседки и помог с привлечением рабочих. Спроектировал сооружение его друг-монах, а местный богач дал деньги на строительство.

ЗАГАДОЧНАЯ ПТИЦА

Среди свитков в экспозиции есть один горизонтальный — «Гусь, выпущенный на волю».  Его длина составляет три метра, зрители могут увидеть небольшую его часть. Вообще такие свитки никогда не вешали на стены, зато их смотрели, как диафильмы.

«Шли справа налево. Разворачивали свиток на локоть, смотрели часть, сматывали и двигались дальше, разматывали еще один фрагмент — и так до конца, — объясняет куратор выставки. — Могла собираться небольшая компания, люди наслаждались лакомствами, пили вино, смотрели свитки и обсуждали их. Потом они могли что-то написать на колофонах, специальных полосках бумаги, которые добавляются спереди или сзади свитка, — такая себе книга отзывов».

На картине изображена история о человеке, выпустившем птицу. Сначала эта работа сохранялась в музее под названием «Лебедь, выпущенный на волю». Опирались на описание, сделанное секретарем дипломата Андре Стефана Жаспара, в коллекции которого раньше была работа. «Лебедь» с китайского дословно переводится как «небесный гусь», потому впоследствии решили, что речь шла про гуся. И только недавно, вчитавшись в авторскую подпись на самом свитке, Марта Логвин поняла, что речь о журавле.

«Но какая бы ни была здесь птица, она едва обозначена на свитке, и мы демонстрируем ту часть, где ее нет, — улыбается Марта. — Нас здесь интересовало разнообразие разных сооружений: дома на сваях и на земле, лодки, перевал с заставой, где располагается кумирня».

ПОДАРОК МЕЦЕНАТКИ

Свитки с выставки попали в Музей Ханенко в 1959 году, их подарила и продала Таисия Жаспар. Она была женой упомянутого французского дипломата в Китае Андре Стефана Жаспара, которому принадлежала коллекция китайского искусства. Впоследствии Таисия Жаспар поселилась в Киеве. После смерти мужа она унаследовала большую часть его коллекции, которую и подарила музею.

«Один свиток из этого проекта мы показывали на выставке в 2014 году, некоторые — на выставке несколько лет назад. Другие вообще не показывали раньше», — добавляет Марта Логвин.

По древнекитайским меркам выставка в Музее Ханенко — проявление большой щедрости. Обычно в Поднебесной свитки вывешивали для осмотра на несколько месяцев, а затем сворачивали и бережно хранили.

Так что не упустите возможность полюбоваться живописными китайскими архитектурными пейзажами. Выставка «Дворец в горах» продлится до 13 мая.