Конкуренция за место в истории

Как уже сообщал «День», на прошлой неделе в Хмельницком университете управления и права (ХУУП) прошла читательская конференция по материалам книги «Войны и мир» — фактически первая презентация новой книги из «Библиотеки «Дня» после ее официального представления на Львовском форуме издателей и неофициальной мини- презентации в Крымской украинской гимназии (Симферополь) в середине сентября, когда на руках у главного редактора «Дня» Ларисы Ившиной был только сигнальный экземпляр. Конференция в Хмельницком была относительно немногочисленной (около 40 человек), но зато очень представительной (кроме студентов и преподавателей ХУУП, в ней приняли участие также представители Хмельницкого национального университета, Каменец-Подольского государственного института, Хмельницкого института МАУП и гуманитарно-педагогического института) и с очень высоким КПД. Вероятно, потому, что в Хмельницком и Каменце-Подольском хорошо знакомы с двумя предыдущими книгами из «Библиотеки «Дня» — «Украина Incognita» и «Две Руси», да и третью, судя по всему, ждали с нетерпением.

Несмотря на то, что книга «Войны и мир» посвящена истории украинско-польских отношений, тематика конференции была намного шире. Сказался, конечно, и фактор предвыборной напряженности в обществе — но не на уровне, за кого голосовать, а за кого — нет, а в плане того, с каким мировоззрением украинскому обществу жить дальше.

Лариса Ившина отметила, что «наше большое внимание к историческим проектам за эти годы абсолютно очевидно сделало доброе дело — потому что сейчас, когда все удивляются невиданным проявлениям активности в обществе, то это то общество, которое наконец-то как-то ощущает свою идентичность». Другое дело, что эту идентичность ощущают далеко не все — как у нас, так и за рубежом. И если раньше Лариса Ившина нередко говорила о том, что наши политики и госслужащие должны были бы сдавать экзамены по украинскому языку и истории, то в ходе конференции она полушутливо, полувсерьез высказала идею о том, что подобные экзамены стоило бы принимать и у дипломатов, прежде чем дать агреман, — чтобы человек знал, куда он приехал. «Ведь не секрет, что за рубежом все еще доминирует российская или советская версия украинской истории».

Безусловно, не могла не зайти речь и о цивилизационных ориентирах. В ответ на высказанное в ходе конференции мнение о том, что Украине не следует ориентироваться ни на Восток, ни на Запад, Лариса Ившина заметила, что «нейтралитет — хорошая вещь, но только для Швейцарии, окруженной благополучными и цивилизованными странами. Для того общества и для такой экономики, и для такого государства, какое мы сегодня имеем, нейтралитет — дело очень дорогое. У нас до сих пор было слишком мало внутренних сил для того, чтобы независимость государства стала необратимой». Участники конференции, собственно, и старались прийти к общему выводу, как этой «обратимости» избежать.

Некоторые фрагменты этой беседы мы предлагаем вашему вниманию.

ВОЗВРАЩЕНИЕ К ЦИВИЛИЗАЦИИ

Радомир КОНДРАТЬЕВ, доктор юридических наук, профессор, проректор по научной работе Хмельницкого университета управления и права:

— Вы говорите о том, что нам нужно вернуться к цивилизации. И возникает такой вопрос: а что такое цивилизация, каковы, на ваш взгляд, признаки цивилизации? От чего к чему мы должны вернуться?

ЛАРИСА ИВШИНА: — Собственно, об этом сказал Сергей Борисович Крымский. Но меня эта мысль очень взволновала. Сергей Борисович считает, что сейчас наша задача — это конкуренция за место в истории и возвращение к цивилизации не с точки зрения наличия холодной и горячей воды, а с точки зрения того цивилизационного процесса, которым охвачен мир. Когда говорят о глобализации, то это — другие процессы. Кто-то скажет «глобализация», кто- то скажет «вестернизация», это — распространение определенных стандартов жизни. Это, очевидно, не то, что Сергей Крымский имел в виду. А я думаю, что если говорить о нашем возвращении к цивилизации, то это содержит в себе признаки и духовных стандартов жизни, и политических, и экономических стандартов, и социальных также. Нужно просто посмотреть на то, как конкретный человек в конкретной стране проводит свою жизнь «от и до»: в каких стандартах, сколько он получает не только денег, но и других благ, в том числе духовных, и какого качества. Проезжая мимо села Вербки, я обратила внимание, что там есть... стрип-бар «Мария». И я подумала, что это также своего рода приобщение к тому, что люди считают цивилизацией в самой простой и искаженной форме. Этот стрип-бар в селе Вербки — свидетельство того, что люди хотят принадлежать к тому миру, который живет как-то иначе. Но нужно понимать, что в «том мире» есть и многое другое. Там очень серьезные средства вкладываются в образование, там очень много делается для создания институтов памяти, что, бесспорно, является одним из цивилизационных признаков. Многие государства (речь идет об африканских народах) «растворились»: и потому, что их пожрали клановые войны; и потому, что они не могут выплатить долги; и потому, что они уже никогда не состоятся как государства. И это государства, которые «выпали» из заявки на место в истории и вряд ли как народы будут присутствовались в цивилизации. Они будут присутствовать на рынках труда... У Украины сейчас есть выбор — стать страной-региональным лидером или марионеточным образованием, или страной, которую «разобрали на запчасти». И эти возможные сценарии должны всех очень быстро приводить в тонус. Конечно, можно осуждать происходящее сейчас в мире, но в любом случае нужно вырабатывать свое отношение к этим процессам. И участвовать в них — на той или на другой стороне. Или вообще пытаться формировать активную позицию.

«ЗАПАСНОЙ ИГРОК»?!

Ирина ПРЕДБОРСКАЯ, доктор философских наук, профессор, Хмельницкий гуманитарно-педагогический институт:

— Прежде всего хочу поблагодарить за такую своевременную, полезную и содержательную книгу. Главное, что в ней представлен многомерный подход, то есть речь идет о видении проблем через историю, культуру, политологию. Я хочу взглянуть на те же проблемы с философской точки зрения. Первая, извечная философско-историческая проблема — это проблема смысла истории. В книге, как я вижу, смысл истории понимается как поиск примирения на основе дальнейшего понимания. Книга начинается с вопроса — почему? Почему состоялась Польша во времена Пилсудского, а Украина с Петлюрой так и не состоялась? Если воспользоваться метафорой Тойнби о том, что история — это как постоянная пульсация на оси «вызов — ответ», в Польше есть вызов и есть ответ, а у Украины ответа нет. Почему так постоянно происходит? И вот этот вопрос идет через разные сюжеты. И вызов — очень интересный. Сегодня в истории объективности недостаточно, нужно, чтобы был и субъективный момент, то есть — позиция историка. На историю нужно пытаться смотреть изнутри, с позиций непосредственных участников тех или иных событий, которые жили в ту или иную эпоху. Потому что такое видение истории дает нам понять, что происходило тогда, почему они так поступили, а мы сегодня поступили бы по-другому. И для становления нашего демократического общества это очень важно, потому что сегодня мы вырабатываем социальный слух, мы должны учиться слушать друг друга. И вырабатывать социальный слух мы должны не только в физическом пространстве, но и во временном, то есть мы должны научиться слушать и наших предков. И пространственно-временное понимание будет основой примирения нашего общества. Вторая проблема — это национальная идентичность. Разрешение этой проблемы — одна из основных задач трансформирующегося социума. Я об этой проблеме говорила в прошлом году на Всемирном философском конгрессе в Канаде. И вы знаете, аудитория не понимает, почему мы сегодня, в ХХI веке, в качестве одной из главных наших проблем выдвигаем проблему поиска национальной идентичности. Почему это так? Мне задавали очень много вопросов, и причем люди, которые знают историю не по советским источникам. Например, в Стамбуле меня спросили: «Как вы, Украина, можете жить без России? А не означает ли это то, что вы предали своих пращуров? Ведь Богдан Хмельницкий договорился с царем, а вы тут предали»... Понятно, что, отвечая, нужно давать исторические экскурсы. Но когда берешь философский Оксфордский словарик и видишь, что основателем русской философии был Сковорода, когда в Питтсбургском университете (США) на философском факультете украинская философия упоминается только как часть русской философии, когда из современных российских учебников философии узнаешь, что Сковорода и Юркевич — это русские философы, то возникает вопрос — так у нас есть что- то или у нас ничего нет? Что у нас есть? У меня есть монография, где я пишу, что идентичность можно рассматривать как определяющий системообразующий принцип нации или общества. Поэтому поиски и поддержка идентичности являются важным условием самосохранения этносов, социумов и культур. Иногда некоторые исследователи говорят, что в этот период трансформации может наступить идентификационный кризис и даже идентификационная смерть. Идентичность — многомерное явление, у нее много составляющих. И сегодня мы говорим о том, что в этой книге из «Библиотеки «Дня» представлена историко-культурная составляющая идентичности. То есть для того, чтобы определиться, куда мы идем, мы должны знать, кто мы есть. И посмотрите, сколько разных моделей, сколько ответов на этот вопрос. Затем проблема геополитическая — с кем мы идем? Если Украина — не Россия, то кто мы? Сергей Крымский, которого я очень уважаю и мнение которого разделяю, говорит, например, о том, что мы всегда были в Европе, мы всегда там и должны оставаться. А у отечественного политолога, философа Николая Михальченко недавно вышла книга под названием «Украина как новая историческая реальность: запасной игрок Европы». Какова роль запасного игрока? Он может так и просидеть, не играя в футбол, и утратить свою квалификацию. Но может выйти своевременно и забить гол. Так кто мы — запасной игрок? Где мы сидим? Эти вопросы идентичности очень важны. И когда общество находит ответ на них, оно остается в истории. Оно начинает развиваться.

На днях у нас была международная конференция, на которой были гости из Польши. В частности, они побывали в Каменец-Подольском. И когда они посетили те исторические места, где, по одной из версий, похоронен пан Володыевский, одна из гостей зачаровано встала и наизусть прочитала фрагмент из Сенкевича. А мы? Мы знаем, где похоронены наши выдающиеся исторические деятели? Нет памятников — нет исторической памяти, о чем пишется в вашей книге. И сможет ли украинец, который будет в Румынии или во Франции у могилы своего известного земляка, встать и прочитать что-нибудь? И что в этом плане дает наше образование? Как вообще в наших учебниках национальная идентичность формируется? Мы в нашем институте готовим учителей начальной школы. Я проанализировала учебник начальной школы на предмет того, как там подается Украина. Отверженная, покинутая, бесталанная мать. Я понимаю, что это — наша классика, но нам нужно от этого уже отказываться и идти дальше, иначе мы продолжим культивировать комплекс неполноценности, поскольку отверженного и покинутого нужно жалеть. Или другой сюжет. Где сейчас можно найти образцовую украинскую семью, которая является носителем украинских ценностей, культуры и т.д.? В селе? Но социологи говорят о том, что вскоре появятся села, в которых не будет учеников начальной школы. Так где же образцовая украинская семья? А кто в городе живет? Как мы формируем национальную идентичность? На каких примерах?

Что касается понятия «украинская цивилизация», то само это понятие означает, что нужно стать субъектом истории. Это и есть наш выбор. Мы должны творить историю и принимать в ней участие.

О ВНУТРЕННЕМ САМООЩУЩЕНИИ

Руслан СТЕФАНЧУК, кандидат юридических наук, профессор кафедры гражданско- правовых дисциплин Хмельницкого университета управления и права:

— Все мы знаем, что президент Польши Александр Квасьневский сегодня выступает адвокатом Украины в ЕС. Это человек, который действительно искренне хочет того, чтобы Украина вошла в европейское сообщество. Как вы думаете, изменились ли отношения Украины и Польши только по форме, или они изменились и по содержанию? Ведь все-таки многое говорит, что Польша взяла нас под протекцию потому, что не хочет быть окраиной...

Л.И. — По поводу отношений Украины с Польшей Квасьневского я могу сказать: да, глубинные изменения. В то же время, ввиду того, что мне приходилось общаться с поляками (и с президентом Квасьневским, и с ключевыми людьми в его правительстве), я добавлю: они — европейцы, часто — широких взглядов, но, в первую очередь, они — польские патриоты. Среди них есть более радикальные (которые, например, в вопросе о «Кладбище орлят» во Львове хотели «перегнуть» ситуацию). Есть и более умеренные, которые считают, что нельзя ничего подгонять, до тех пор, как писал Яцек Куронь, пока земля не вобрала в себя всю кровь. Но есть еще одно важное обстоятельство. Мир, покой — это вызов. Наша конкурентность может быть только залогом добрых отношений. Я не люблю высказывания о том, что Польша — наш адвокат в Евросоюзе. Мы допустили это, унизительное для себя состояние своей нерешительностью в последние годы. Не было никаких оснований, чтобы Квасьневский был нам адвокатом. Но с другой стороны, раз так случилось, конечно, нужно пытаться строить добрые отношения и задействовать их доброе отношение к нам. Глубинно польское общество разное. Наша выдающаяся поэтесса рассказывала, что когда-то она была со своим первым мужем в Польше и была очень поражена, когда после того, как она расписалась в книге, ей сказали: «То пани украинка? Как странно, такая красивая»... Такие бытовые реакции, конечно, поражают. Но, в первую очередь, мы должны сами себя почувствовать очень достойными, и тогда мы будем так себя вести, что никому не придет в голову говорить такие вещи. Речь идет, в первую очередь, о внутреннем самоощущении и внутренней самореализации. Но вопрос не только в том, что мы о себе думаем, но и в том, как мы действуем, и достигаем ли мы результата. Когда его решение сдвинется с места, я думаю, что поляки будут с нами считаться. Хотя они — особый сосед, а стереотипы живучи. Приведу один штрих. Как-то мой дядя, который меня воспитывал в детстве и которому уже за 80, но у него очень ясный ум, сказал: «Это хорошо, что мы в Ираке, но там нам нужно иметь надежных компаньонов. Потому что поляки это поляки»... А сказал он так потому, что в свое время ему пришлось служить в польской армии. И, наконец, это память о Рижском мире. Хотя я считаю, что в цивилизационном плане то, что наши миротворцы и польские вместе на Балканах, в Ираке — это очень мощные вещи. При всем отношении к тому, что происходило в Ираке (мы эту войну не начинали), то, что мы вместе там, — это наше участие в новой истории. И это также ответ на то, глубинно ли меняются наши отношения. Мы едва ли не впервые за много лет — не друг против друга, а рядом.

«УКРАИНСКОСТЬ СКВОЗЬ ПРИЗМУ ПОЛЬСКОСТИ»

Евгения СОХАЦКАЯ, доцент кафедры украинской литературы факультета украинской филологии Каменец-Подольского государственного университета:

— Мы собрались в то время, когда актуализируются все задавленные проблемы. Одной из таких проблем остается проблема нашей духовности, которая сейчас находится в довольно кризисной ситуации. Ведь из нашей духовности, на мой взгляд, выветривается украинский дух, откровенно украинская ориентация. А книги под редакцией Ларисы Ившиной как раз работают на идею украинской духовности. В предисловии к третьей книге из «Библиотеки «Дня» отмечено, что «украинцев (не в этническом, в политическом смысле) критически мало, зато очень много было и остается — советских людей». Это та идентичность, о которой говорилось, та украинскость, которая нуждается в лечении. И, по моему мнению, представленная книга (как и две предыдущие) — ценный материал именно для воспитания национально сознательного украинского гражданина. Эти книги учат нас украинскости, книга «Войны и мир», в частности — сквозь призму польскости, если так можно выразиться. Действительно, если поляки гордятся своим Пилсудским, своей европейскостью, своим языком, то почему же мы неспособны дотянуться до того, чтобы понять, кто такой Петлюра и гордиться им? Почему мы отказываемся от европейской ориентации? Почему мы проводим «резервационные» конкурсы знатоков украинского языка? Когда же нас наконец охватит национальный стыд? Где же наш гонор — такой, как у поляков? Недавно городской голова Каменца-Подольского отклонил заявление группы политических партий и общественных организаций города об установлении в Каменце-Подольском памятника Симону Петлюре, 125-летие со дня рождения которого праздновалось в мае (наше заявление даже не рассматривали на сессии горсовета). Недавно такая же история была, как вы знаете, с присвоением нашему университету имени Ивана Огиенко (хотя это дело уже немного уладилось — возможно, уже к концу года университет будет носить его имя). Но почему мы не имеем права на своей земле устанавливать памятники людям, которые являются гордостью Каменца? Мы действительно — удивительная нация. На словах мы провозглашаем, какие мы украинцы, как мы любим наши обычаи, традиции, а когда доходит до дела, оказывается, что людей политической воли у нас очень мало. И собственно, книги «Дня», в частности третья, нас и должны учить хотя в этом быть партнерами поляков, паритетными в нашей национальной гордости.

Второе, что мне очень нравится в проектах Ларисы Алексеевны, — это ее умение организовать людей. Вы посмотрите, сколько интеллектуалов в трех книгах из «Библиотеки «Дня» — Лина Костенко, Дмитро Павлычко... Я уже не говорю об историках (потому что упомянутые имена мне, как филологу, ближе). Отдельная благодарность составителям — Виктору Горобцу, Владимиру Панченко, Юрию Шаповалу. И мне очень близки слова Лины Костенко из интервью, которое брали у нее Лариса Алексеевна и Юрий Шаповал: «Все было в польской истории — и Потоп, и безысходность... и руина. Но никогда не было руины духа». А у нас? Где же у нас тот дух украинский? Если даже язык, к сожалению, у нас становится источником конфликтов и обид, а не предметом пестования и гордости. И сейчас, во время выборов дико звучит на провластном канале реклама, вложенная в уста молодого ученого, в которой он говорит о том, что не хочет чувствовать себя второсортным в государстве, потому что он русскоязычный. Но, позвольте, кто же дискредитирует русский язык? Может наоборот — дискредитированы украинцы из-за отсутствия украинских газет и книг? Во время недавнего пребывания в Шепетовке я не могла себе купить что-то почитать — ни «Голос Украины», ни, тем более, каких-то оппозиционных изданий. И так, наверное, не только в Шепетовке. Так о какой дискредитации русскоязычных может идти речь? Я работаю на факультете украинской филологии, у нас в этом году был почти недобор на специальность «украинский язык и литература». Да, гордость — гордостью, гонор — гонором, но если у нас не будет государственной поддержки, у нас не будет каких- то государственных ориентиров, то, конечно, мы далеко не уедем.

А книга «Войны и мир» является действительно удачным сплавом глубокой научности и читабельности. И потому книги из «Библиотеки «Дня» нужно обязательно рекламировать, распространять, чтобы в каждой хате они были. Ведь когда-то Огиенко писал, что только книга принесет волю украинскому народу. Действительно, если больше у нас будет таких книг, то, может, мы будем действительно украинцами и будем гордиться этим. Для меня лично очень ценны материалы о культурном пространстве: в книге есть прекрасные портреты украинских деятелей, причастных к укреплению украинско-польских отношений, — Пантелеймона Кулиша, Михаила Грушевского, Богдана Лепкого, Евгения Маланюка. А с другой стороны, польских деятелей, которые имели отношение к украинской земле: Адама Мицкевича, Кароля Шимановского и других. Сегодня на Хмельнитчине живет много этнических поляков. И конечно же они должны знать об этой книге. И мы от их имени очень вам благодарны. И мы должны быть благодарны тем этническим полякам, которые поддерживают Украину, которые не уехали в Польшу, которые работают на нашу государственность. Я уверена, что сегодняшняя встреча прибавит вам, Лариса Алексеевна, новых сторонников, новых адептов, а также авторов.

НАЦИОНАЛИЗМ КАК ГИПЕРФУНКЦИЯ

— Как вы относитесь к понятию «национализм»? Это болезнь и проявление шовинизма или это нужно воспитывать в людях? (записка из зала)

Л.И. — Я думаю, что национализм в наших условиях (если он где-то есть) — это гиперфункция организма и его реакция на угнетение. А патриотизм — это обычное состояние обычного общества, обычного социума, который не имеет угроз и вызовов. В нормальных условиях (если нации ничто не угрожает) шовинизм — это болезнь, которую нужно лечить. Шовинизм, а также экспансия, в которой он иногда проявляется, — это, конечно, нездоровые вещи.

В своем интервью Лина Васильевна Костенко обратила внимание на то, что поляки называли своих королей — Храбрый, Смелый. Наши князья назывались Мудрый, Великий. А российские цари — Долгорукий и Грозный. Речь идет об особенностях, которые формировали определенные генотипы правления, власти. Каким может быть ответ на то, что украинцев упрекают в национализме? Не знаю, что именно в данном случае имеется в виду. Я думаю, что при этом имеется в виду наше право быть собой. Я считаю, что мы такое право имеем. Я считаю, что у нас национализма очень мало (если говорить о национализме в понимании тех, кто нас в нем обвиняет). А если мы будем националистами в их понимании, тогда мы, в конечном счете, станем патриотами.

ПОЛИТТЕХНОЛОГИИ 1663-го И 2004-го

Владимир ГАЗИН, доцент кафедры истории Украины, Каменец-Подольский государственный университет:

— Сейчас выходит очень много исторических публикаций, разнообразных книг, в том числе фундаментальных исследований. Но исторические проблемы, которые находят отражение на страницах «Дня», часто не освещаются в каких-то исторических монографиях. Возможно, некоторые из них недостаточно проверены, по некоторым вопросам исследования не доведены до конца, но они — живые.

При этом хочу сразу заметить, что речь идет не о статьях публицистического характера. Ведь каждый историк, представленный в этой книге, обосновывает свои исследования на документальной основе, на многих источниках. Это, в частности, и Валерий Степанков, и Виктор Горобец, и Тарас Чухлиб, и Сергей Лепьявко. Я их лично знаю, знаю, насколько это квалифицированные, серьезные, уважаемые исследователи. И только приветствую то, что редакция привлекает к сотрудничеству такой контингент историков-ученых.

Если продолжать дискуссию о том, является ли украинский народ европейским, то хочу заметить: если мы говорим о нашей неевропейскости и неазиатскости, мы скатываемся к евроазиатскости. А это тезис, продуцируемый Россией: мы — особенные, мы и не такие, и не такие, давайте мы — белорусы, россияне, украинцы — построим себе небольшую славянскую хатку. То есть не пойдем в Европу, там нас не ждут, там нас не хотят, там над нами будут издеваться, навязывать свои концепции. Пугают нас НАТО и т.д. Но я считаю, что мы — европейцы, мы должны быть в Европе, история показала, что Украина всю жизнь шла в Европу — и Владимир Великий, который проторил путь на Запад, и Ярослав Мудрый и Богдан Хмельницкий понимали европейское значение украинского народа. Да, проблема Украины была в том, что Украина оказывалась в чрезвычайно тяжелом геополитическом положении, на большой границе. Никто никогда не был заинтересован в становлении сильного украинского государства. История национальной украинской революции 1648—1676 годов это показала. Одним из важных факторов поражения этой революции был внешний фактор: ни Москва, ни Польша, ни Швеция, ни Порта просто не представляли, что может возникнуть сильная независимая Украина. Она бы меняла полностью структуру Восточной Европы и расстановку сил в ней. И это, конечно, не устраивало никого. Несмотря на это, все равно мы должны идти в Европу, должны торить туда путь. Ибо только там наше место. Опять-таки — НАТО. НАТО — это не просто военно-политический союз. Это европейская демократия, это европейские стандарты, это европейская толерантность.

Здесь также прозвучала мысль, что Польша в будущем может выдвинуть нам какие-то претензии территориального характера. Я лично не верю в это, потому что Польша уже не та, что была. Польша — это европейская цивилизованная страна. И даже не в том плане, что там есть Квасьневский, который занимает проукраинскую позицию. Квасьневского избрал польский народ. Квасьневский есть продукт общего видения польского народа. То есть это образец самой Польши. Большая опасность, возможно, у нас на Востоке. И я согласен с пани Ларисой, что нейтральным сейчас быть нельзя. Нужно каждую секунду определять свою позицию: за тех, или за тех. И как человек все время стоит перед выбором, так и нация стоит перед выбором, какую позицию занять. Мы выбираем европейскую демократию или мы выбираем евроазиатскую систему ценностей?

Что же касается книг из «Библиотеки «Дня», то я считаю, что будущее именно за сериями этих книг, поскольку есть очень много интересных тем, которые стоит обсуждать. Например, недавно в Каменце-Подольском прошла очень интересная конференция на тему «Верность и предательство в сознании раннемодерного социума», среди гостей было немало историков, представленных в ваших книгах. Выступал и я на этой конференции, и считаю, что довольно интересный был доклад, речь шла о «Поиске предательства как способе достижения власти. Некоторые аспекты политтехнологий образца 1663 года». Сразу было сказано, что термин «политтехнологии» вроде не может касаться раннемодерной истории Украины, древней истории. В то же время стоит посмотреть на события Черной рады 1663 года — и мы видим сегодняшний день. То есть рада выходила за рамки обычного хода вещей. Всегда как было: был главный претендент на гетмана, он несколько раз отказывался и все равно становился гетманом. В данном случае было два реальных претендента, которые опирались на разные политические силы. Причем их политическая борьба, своего рода предвыборная борьба, проходившая в течение 1661—1962 годов, перед радой, имела все те черты, которые мы сегодня наблюдаем. В частности, использование черного и белого пиара. Были обвинения друг друга в предательстве, к тому же не только в предательстве, которое уже было, но и в том, которое, возможно, будет. Причем одного из «кандидатов» обвиняли на основании того, что он — родственник Юрия Хмельницкого. Сегодня мы также видим акцент на семейных связях. Далее белый пиар — защита себя и выпячивание своей верности и т.д. Следующее — влияние внешнего фактора. Россия чрезвычайно мощное влияние тогда оказывала. Московские воеводы здесь были, каждый из претендентов на гетманство пытался доказать верность именно московскому царю. И сегодня мы видим — двойное гражданство, русский язык. То есть мы видим те же самые шаги, те же самые политтехнологии. То есть мы действительно видим, что история повторяется. И потому уроки истории нам следует изучать и учитывать. Без этого нельзя. Ведь, как известно, «кто не знает истории, тот не может действовать сегодня». Опять- таки хочу поддержать пани Ларису Ившину в том, что политик должен знать украинский язык и историю и сдавать соответствующие экзамены. А мы, специалисты-историки, можем принимать эти экзамены и гарантируем объективность в этом плане.