Двадцать семь лет стокгольмского синдрома

Прошел двадцать седьмой день рождения независимой Украины. То, что мы имеем сейчас, человеку, который в 1991 году голосовал за независимость, могло привидеться разве в кошмарах.

Трудно теперь спорить с фактом, что в права независимой и соборной вступила 27 лет назад не Украина, а Украинская Советская Социалистическая Республика. В результате все наши болячки и невзгоды - это содержимое ящика Пандоры, который нам всучили вместо наследства.

С детства очень беспокоил один вопрос. А почему мы так живем? Почему у нас не может быть качественно, честно, добросовестно?

В 2014 году война началась, как и все войны, по поводу. На этот раз «выстрелом во Франца Фердинанда» было глубоко зарытое желание людей, и это желание не стать россиянами, как это трактует пропаганда.

Я помню, как в школьные годы часто вела дискуссии со своей бабушкой, которая всю жизнь проработала на рабских условиях в колхозе, рано стала вдовой, которая до сих пор жалуется на целый список болезней, которые начали развиваться еще в юности. На все мои аргументы о массовых расстрелах, о доносах и репрессиях, о голодоморе, о грандиозном количестве погибших среди советских военных во Вторую мировую, о запуганных и уничтоженных шестидесятниках и диссидентах эта уставшая женщина отвечала, что все это было, но ее не касается, потому что у людей была работа, молодежь могла получить жилье и, конечно же, колбаса была по 2.20 р., а все остальное - это требование времени, нечего было много говорить, а тогда бы и жили как все.

Такую позицию объясняют ностальгией по молодости, вроде бы какая разница, что за политику вела партия, когда ты был молод и здоров. Но все не так просто. Люди, рожденные в советское время, не только грустят о чем-то личном, они в большинстве своем или отграничиваются от страшных страниц истории, в которой варились, и закрываются чем-то вроде бы положительным, или оправдывают действия авторитаризма, навешивая на интеллигенцию, которая боролась за права и свободы человека, ярлыки подрывника государственной безопасности, мятежника и почти вражеского шпиона.

Поэтому те, кто поддались вражеской пропаганде в 2014 году, видели в воссоединении с Россией не возможность стать российским гражданином, а шанс на возвращение в Советский Союз.

Современному человеку, который немного разбирается в истории, трудно понять такое желание, ведь эпоха доносов, почти дармового труда в колхозах, железный занавес, массовая пропаганда партии, дефицит и невозможность быть иным особо не манят. Но почему тогда украинцы с советским корнями стремились вернуться назад?

Возможно, за все прожитые годы в рамках тоталитарной империи у общества выработался тот самый стокгольмский синдром. Целый народ даже через двадцать с лишним лет не может осознать себя жертвой, над которой издевались десятилетиями. Страх укоренился в сознании настолько, что искривленное мировоззрение закрепилось. И эту приверженность тоталитарному режиму люди, прожившие в том все свои радости и горе, привили детям как розовую мечту.

  Мы слишком поздно начали декоммунизацию, разговоры о реалиях Голодомора 1932-1933 годов, освещение истинного лица воинов УПА на общенациональном уровне. Получается, целое поколение независимой Украины выросло на периферии руин кровавой империи, вдали от осознания себя как отдельной нации. Мы больше двадцати лет блуждаем по истории вслепую.