Украинский патриархат?! "Попахивает ересью"!

Ольга Яковлевна прихожанка местной церкви: ходит на проповеди, печет просфоры, готовит обеды и т.п. Церковь небольшая, народ туда почти не ходит. "Батюшка" постоянно жалуется - на районе живет около 24 тысяч человек, а в церковь ходит с десяток!

Ольга Яковлевна родилась в небольшом селе Ровенской области. Ее отец держал хутор: яблоки, груши, скот. За хутором - жито! А в жите синие васильки! Ольга говорит, это до того красиво, что до сих пор помнит! (Хотя сейчас ей 70, а то было в далеком-далеком детстве). Каждое воскресенье она с семьей ездила в церковь, на подводе, потому что было это в 60-х годах прошлого века. Затем их семья в поисках заработка переехала в Донецк, а оттуда в Кривой Рог.

Конечно, церкви здесь и на западной Украине различаются между собой. Ольга Яковлевна вспоминает, как раньше там, на западной, на Пасху в церковь несли канонические продукты, наряжались, а еще было поверье: кто первым успеет из церкви вернуться домой (а церковь в другом селе, в нескольких километрах), того ждет счастье и благополучие. Поэтому ее отец так гнал лошадей, что Санта позавидовал бы.

Относительно Православной Церкви Украины...

Ольга Яковлевна ходит в церковь Московского патриархата, а таких в Кривом Роге большинство. Говорит, что "батюшка" у них вообще-то хороший, но поскольку он за РПЦ, то после Томоса начал запугивать людей: будут воровать, все испортят, начался конец света!

Ольга рассказывает истории:

Недавно умерла "прихожанка" нашего храма. Дети на похороны пригласили священника из украинского патриархата. А потом на 9 дней пришли в нашу церковь заказывать поминальную службу. "Батюшка" сказал: "Нет! Неканонично, незаконно, «раскольники». А эта женщина, которая умерла, годами ходила в этот храм...

А как-то пришла очень-очень старая женщина, едва дошла, вся скрученная, больная, также кого-то потеряла. Ситуация повторяется: раз на похоронах украинский священник, значит «незаконно». Женщина стоит, чуть не плачет, говорит: «Как это так? В православной церкви может быть две веры?!».

Ольга Яковлевна уже как-то не выдержала такого и начала спорить с "батюшкой":

- Как это так нет украинской церкви?! Как это незаконно?! Почему мы, украинцы, не можем молиться на украинском языке?! Христианство это же в первую очередь любовь к ближнему, так где же любовь сейчас? К тому же, мы на проповеди молимся Кириллу, а он освящает российские войска и танки, мы молимся за воинство, а за чье воинство?! Что здесь такого, что Украина хочет свою церковь? Где любовь к украинцам?

- Ольга, что это вы такое говорите?! Это уже попахивает ересью!

Ольга говорит, что "батюшка" на самом деле хороший! Всегда поможет, с большим сердцем, вот только политика...

Размышляет: почему раньше, когда Западная Украина была под Польшей, там разрешалась украинская церковь, деревянная, почти в каждом в селе, и проповеди на украинском. И люди веру там берегут. А здесь молиться на украинском незаконно, неканонично...

Удивляется: как «батюшка» может жаловаться, что в церковь ходит мало людей?! Как с такой политикой может ходить больше?!

Вспоминает: "В нашей хате висел портрет, я постоянно расспрашивала у мамы, кто это. Она всегда отвечала непонятно: то тот, то тот. И только уже в 80-90-х призналась, что это ее брат. Он был членом ОУН, поэтому о нем все молчали, боялись местной политики. До того были напуганы... Уже столько лет прошло, а Россия до сих пор нас запугивает: украинская церковь - конец света!»

Ольга была крещена там, на Западной, в украинской церкви, она теперь тоже незаконная христианка?!