Что нужно сделать, чтобы увидеть украинские имена в списках престижных научных премий?

Когда появляется новость о значительном открытии или присуждении престижной премии, общественные реакции распределяются на два разных типа. Одни люди, как правило, это ученые, гордятся тем, что они или их коллеги чем-то также причастны к этому открытию. Они, так сказать, принесли свой кирпичик для этой стены бесконечного «храма науки», который мы строим на протяжении всей своей истории. Другие люди, обычно это функционеры, опекающиеся вопросами развития научной сферы, спешат засвидетельствовать свое присутствие, «сфотографироваться на фоне» новой стены этого «храма науки». Обе позиции уязвимы, обе имеют смысл и право на существование. Любое открытие основывается на огромном объеме черновой работы: от создания десятков промежуточных моделей в теоретических работах, разработки сотен приборов, проведения калибровочных работ, тысяч экспериментов и до бесконечных расчетов. Все это, на каждом этапе, нуждается в публикации в специальных изданиях, в представлении на конференциях высокого уровня, жесткого обсуждения в кругу соответствующих ученых. Иногда изучаемые явления настолько сложны, что лишь для отработки методики исследования нам нужно привлечь специалистов по нескольким разным областям науки. Поэтому каждое открытие всегда является результатом коллективных усилий. И — почти всегда — работы интернациональной команды. В последние годы украинские ученые есть в составе многих крупных международных научных консорциумов. Награда, особенно такая знаковая как Нобелевская премия, присуждается или лидеру такой команды, лидеру научной отрасли, или символической фигуре этого направления, человеку, который по всеобщему признанию, открыл «горизонт», указал направление.

Так произошло и с присуждением в этом году Нобелевской премии в области физики Питеру Хиггсу и Франсуа Энглеру. Только сейчас, после проведения многолетних грандиозных экспериментов на Большом адронном коллайдере, можно подтвердить предположения, сделанные в 1964 году, и наконец-то обосновать стандартную модель в целом. Среди тех, кто работал на коллайдере среди нескольких тысяч ученых, были и есть наши соотечественники. Это представители Харьковского физико-технического института, Института монокристаллов, Института теоретической физики им. Боголюбова, НИТИ Приборостроения. Их вклад всегда был значительным: наши ученые, в частности, строили сцинтиллятор для детектора ALICE, проводили эксперименты, обрабатывали результаты и совершенствовали модели. Именно поэтому и открытие бозона, и подтверждение стандартной модели, и присуждение премии — все это имеет определенную «украинскую составляющую». Но, к сожалению, несмотря на плодотворное и успешное сотрудничество, долгое время наши ученые не могли представлять результаты наших работ ни сами, ни в составе группы исследователей, потому, что официально Украина не была членом CERN, и не платила соответствующие взносы. Лишь благодаря использованию авторитета и ресурсов Национальной академии наук стало возможным официально оформить наше участие в этой важной международной деятельности. И, таким образом, предоставить нашим ученым возможность легально обнародовать результаты, полученные ими же и на аппаратуре, которую они же и разрабатывали.

Поэтому да, мы причастны и к открытию бозона Хиггса, и к многим менее известным общественности открытиям, сделанными на коллайдере, и к премии П. Хиггса и Ф. Энглера. Мы можем этим гордиться, говорить об этом, приводить этот пример студентам, чтобы поощрить их заниматься наукой. Но при этом мы должны помнить, что современная наука — это глобальный высокотехнологический процесс, который нуждается в прикладывании системных усилий и ресурсов. И если мы хотим увидеть украинские имена в списках престижных премий, мы должны разумно и последовательно тратить ресурсы на науку. Например, нельзя претендовать на признание, если ты и твои достижения не являются «видимыми», если ты не представлен в рейтинговых профессиональных изданиях, не принимаешь участия в конференциях, не обсуждаешь свои результаты. А как раз участие в международных конференциях это то, на что средств в институтах уже несколько лет нет вообще. Поэтому и результаты нашей работы не являются «видимыми» за пределами страны. Если же говорить о финансировании самих исследований, то следует отметить, что с нашим уровнем мы не можем претендовать на ведущие роли в глобальном содружестве. Все просто: средняя смета исследования, лежащего в основе одной приличной публикации в среднем рейтинговом профессиональном журнале, составляет около 100—150 тысяч долларов. Для журналов наивысшего уровня этот показатель превышает один миллион. Простой вопрос: сколько у нас есть проектов с такой сметой и, соответственно, какое количество публикаций наивысшего уровня мы можем ожидать в следующие пять лет? И привлечение «грантов» и других посторонних средств здесь не поможет — без системной внутренней поддержки никто уже деньги не дает, поэтому ни развития, ни модернизации не будет. Будет расходование остаточного интеллектуального ресурса на проведение черновой работы, будет отток талантливой молодежи, будут изобретения и открытия, пусть и вопреки ситуации, и просто потому, что таковой она — наука и является . Но не будет системного прогресса. Если мы хотим прогресса, мы должны поддерживать системное развитие науки. Хотя бы путем исполнения собственного законодательства, которое это предусматривает. Необходимо обеспечить право и возможность ученому свободно обнародовать результаты своих исследований в международном профессиональном сообществе, необходимо обеспечить участие Украины в научных организациях путем централизованной уплаты членских взносов, необходимо поддержать обновление оборудования и основных фондов. Ни академия, ни университеты не справятся самостоятельно с этими задачами, хотя средства, с точки зрения государства и по сравнению с некоторыми правительственными расходами, здесь нужны не очень большие. Но главное не это. Ученый должен быть свободным и ответственным. Поэтому ученый должен чувствовать социальный запрос, должен знать, что его работа является нужной обществу. Мы все должны предпринять шаги навстречу друг другу. Если, например, мы хотим, чтобы наука имела инновационную и модернизационную составляющие, мы должны привлекать ученых к принятию решений. Если ученые хотят, чтобы их результаты достойно оценивались, они должны доносить свою точку зрения к людям. Лишь сочетание усилий ученых и общества приведет к развитию. А тогда придет и признание, и даже премии. 

Юрий КОСТЮЧЕНКО, эксперт по применению космических методов исследования и использования спутниковых наблюдений земной поверхности для оценки рисков и опасностей, ведущий научный сотрудник Научного центра аэрокосмических исследований Земли Института геологических наук НАН Украины.

КОММЕНТАРИИ

«УСПЕХ УКРАИНСКИХ УЧЕНЫХ ЗА РУБЕЖОМ — УСПЕХ УКРАИНСКОЙ НАУКИ, НО НЕ УСПЕХ УКРАИНСКОГО ГОСУДАРСТВА»

Максим СТРИХА, доктор физико-математических наук, президент Украинского физического общества:

— Во-первых, ответ на вопрос, может ли сегодня в Украине быть Нобелевский лауреат, такой: может, но только проездом. Этот ответ справедлив, потому что Нобелевская премия сегодня требует колоссальных ресурсов и, к сожалению, в ближайшие годы надеяться, что у нас будет свой Нобелевский лауреат, не приходится. Но, во-вторых, Украина все еще остается страной с большим научным потенциалом, и когда идет речь о последних Нобелевских премиях в области физики, то во всех случаях были украинцы, которые работали, так сказать, во втором ряду люди, которые обеспечивали результат. Так было и с графеном, так было и с прошлогодней Нобелевской премией, то же самое и в этом году, потому что действительно детекторы для CERN (Европейская организация ядерных исследований) изготовлялись из харьковских сцинтилляционных материалов, которые себя хорошо зарекомендовали. И мы показали, что нас все же нужно расценивать как технологическое государство. Ну, и кроме того, ряд наших ведущих ученых во главе с Геннадием Зиновьевым (доктор физико-математических наук, профессор, официальный представитель Украины в CERN. — Ред.) там давно и постоянно работает. Как известно, когда коллайдер четыре года назад начал работать после длительного перерыва, в первой же статье в тот день, посланной в «Европейский физический журнал», среди десятка соавторов было и четверо украинцев. В ядерной физике в целом и в физике высоких энергий есть традиция больших коллективных результатов. То есть, там авторами являются десятки, а иногда и сотни людей, и мы показали, что мы тоже в этом ряду, который еще дает результат.

Очевидно, нельзя переоценивать тот факт, что украинские ученые близки к премии, потому что все же Нобелевские лауреаты в который раз не мы и ими не скоро будем. Но все же недооценивать тоже нельзя, потому что это демонстрирует, что, во-первых, мы имеем потенциал, а во-вторых, нам еще есть что терять.

Очевидно, что успех украинских ученых за рубежом — это успех украинской науки, но не успех украинского государства. Все еще очень часто не благодаря, а вопреки государству, украинские ученые активно принимают участие в международном научном сотрудничестве и причастны к получению основных результатов. К сожалению, украинское государство очень мало причастно к тому, что в Украине наука все еще существует, более того, государство создает для этой науки условия жалкого выживания. Например, имеем бюджетный проект НАН Украины на будущий год, где впервые за последние годы не только реальное сокращение с учетом инфляции, но и существенное сокращение в абсолютных цифрах. Пока еще, по имеющимся контрольным цифрам, еще на 170 миллионов гривен меньше. Это уже просто закручивание гаек и уничтожение науки в прямом смысле. Это фактически означает необходимость массовых увольнений и закрытие некоторых учреждений. Наверное, НАН будет готовить письма-обращения, возможно, ученые выйдут под стены Кабмина, но, к сожалению, у нас уже сложилась традиция, когда к голосу научного сообщества не прислушиваются.

Наше государство тратит на науку приблизительно 0,3 % ВВП — такая цифра по международным стандартам вообще не предусматривает существования науки в государстве. В Украине она все еще существует. Но чудес не бывает: за такие деньги можно выживать, но нельзя, к сожалению, претендовать на Нобелевскую премию.

«ОТКРЫТИЕ БОЗОНА ХИГГСА СВИДЕТЕЛЬСТВУЕТ О ВЫСОКОМ УРОВНЕ, И, СООТВЕТСВЕННО, ОБ УСПЕХЕ УКРАИНСКОЙ НАУКИ»

Анатолий ЗАГОРОДНИЙ, академик НАН Украины, вице-президент НАН Украины, профессор, доктор физико-математических наук, директор и заведующий отделом теории и моделирования плазменных процессов  Института теоретической физики им. Н. Н. Боголюбова:

— Ученые Института сцинтилляционных материалов Научно-технологического комплекса «Институт монокристаллов» НАН Украины действительно владеют уникальной технологией создания специальных кристаллов и пластиков, что находят применение в детекторах элементарных частиц, которые образуются в результате столкновений атомных ядер или их составляющих (адронов) при высоких энергиях. Пластики, изготовленные по этим технологиями учеными и инженерами института, используются и в детекторах Большого адронного коллайдера в ЦЕРНе. К таким материалам предъявляются довольно жесткие требования относительно их свойств, отсутствия дефектов, размеров и тому подобное. Уникальность разработок Института сцинтилляционных материалов как раз и заключается в том, что они позволяют удовлетворить эти требования. Кстати, такие материалы используются при создании детекторов и в другом широко известном международном научном центре — Объединенном институте ядерных исследований (г. Дубна, Россия).

Что касается других открытий украинских ученых последних лет, то их довольно много, и это могло бы быть темой отдельного большого разговора. Приведу лишь несколько примеров. В частности, это уникальная технология сварки живых тканей, разработанная Институтом электросварки им. Е.О. Патона НАН Украины, открытие новых астрономических объектов и источников космического луча с помощью крупнейшего в мире украинского радиотелескопа, создание новых наноматериалов с уникальными свойствами, разработка основ нового раздела физики оптических явлений — сингулярной оптики, определение особой роли рецепторов боли и механизма передачи информации от этих рецепторов к головному мозгу, создание новых биологических сенсоров и многое другое. Все эти открытия широко известны мировому научному сообществу и нашли признание за рубежом. Еще одним ярким примером успеха украинских ученых может служить разработка электронной теории графена (однослойного графита) — нового материала, перспективного для применений в наноэлектронике. Именно наши ученые из Института теоретической физики им. Н.Н. Боголюбова НАН Украины являются авторами этой теории. Их приоритет признается международным сообществом, в том числе Нобелевскими лауреатами А. Геймом и К. Новоселовым, получившими Нобелевскую премию за экспериментальное исследование этого материала.

Я возьму на себя смелость сказать, что многие украинские ученые хорошо известны своими работами мировому научному сообществу, а их результаты занимают достойное место в мировой науке.

Украинские ученые, как и ученые из многих других стран, в определенной степени причастны к этому открытию бозона Хиггса. Это касается не только нашего вклада в создание детекторов. Непосредственное участие в обработке результатов экспериментов с использованием современных компьютерных технологий принимали также специалисты из Национального научного центра «Харьковский физико-технический институт». Таким образом, я соглашаюсь с тем, что открытие бозона Хиггса подтверждает высокий уровень, а следовательно, и успех украинской науки.

Что касается вопроса о Нобелевской премии, то прежде чем ожидать от наших ученых достижений «нобелевского» уровня, нужно обеспечить минимально необходимые условия (современное оборудование, доступ к научной информации, достойную оплату труда, обеспечение условий для привлечения талантливой научной молодежи и т. д.).

Начало темы: «В Нобелевскую премию по физике-2013 есть украинский вклад»