Армянская надежда

В свое время именно нежелание первого президента независимой Армении Левона Тер-Петросяна считаться с реальными итогами выборов главы государства стоило ему политической карьеры. Тер-Петросян похоронил не только свое президентство — он похоронил и карьеру своего главного оппонента экс-премьера Вазгена Манукяна, скорее всего (по крайней мере, так считала оппозиция, и к ее мнению прислушивались международные наблюдатели) выигравшего те выборы. Когда после отставки Тер-Петросяна состоялись досрочные выборы президента Армении, Манукян уступил на них новому премьеру и бывшему карабахскому президенту Роберту Кочаряну, по сей день возглавляющему страну. Но почему?

А потому, что, отстаивая свою власть, Тер-Петросян был вынужден прибегнуть к помощи силовых министров. Силовики президенту помогли, но вошли во вкус, быстро уразумев, что президент им не нужен. Приглашение карабахского лидера в премьеры было следующим этапом операции по усилению спецведомств. Ну и, разумеется, консервация самого карабахского конфликта: ведь именно неопределенность с Карабахом делает Армению вечной заложницей силовиков. А для такой консервации нужен был президент из Карабаха, а не какой-то там штатский. Так бывший карабахский полевой командир Роберт Кочарян — по сути, в результате военного переворота, а уж затем после президентских выборов — стал лидером Армении.

И тем не менее альтернативный путь развития всегда был — вначале в лице Манукяна, сражавшегося с Тер-Петросяном, затем в лице бывшего первого секретаря ЦК Компартии Армении Карена Демирчяна, проигравшего президентские выборы, но сумевшего до своей трагической смерти значительно ограничить влияние президента и его союзников-силовиков в качестве спикера парламента, теперь вот в лице Демирчяна- младшего, Степана. И дело не в том, кто компетентнее. А дело в выборе между моделью сражающейся страны, всецело зависящей в своем противостоянии тюркским соседям от внешней поддержки, криминализирующейся и нищающей, и моделью страны европейской, способной к компромиссам и добрососедству даже с теми, кому не удавалось на протяжении столетий показать себя осчастливленными диалогом с армянами. Роберт Кочарян — это стабильность и неизменность нынешнего существования. Любой другой президент — это все-таки надежда на лучшее. И она в армянском обществе есть.

Потому что, если бы этой надежды не было, Роберт Кочарян был бы провозглашен победителем уже в первом туре и сейчас бы принимал поздравления. И дело не в том, кто сколько набрал на самом деле — на постсоветском пространстве всегда набирают именно столько, сколько надо на данный момент. Дело в том, что Роберт Кочарян не стал преступать ту грань, через которую не побоялся перейти Левон Тер-Петросян и не стал лишать общество надежды на то, что оно способно само выбирать свою судьбу. Шансов проиграть выборы во втором туре у действующего президента почти нет. Так зачем же провоцировать оппозицию на уличные выступления? Лучше дать ей возможность достойно проиграть у избирательных урн — прозрачных, как будущее Армении Роберта Кочаряна…