Бессмертная любовь к проблемам

Казалось, что все более или менее устроилось — накануне празднования Нового года и сразу после него Украина решительно взялась за нормализацию своих отношений с Советом Европы. То есть, с одной из немногих европейских организаций, куда ее приняли. Конституционный суд в пожарном порядке постановил, что смертная казнь является неконституционной, парламент принял закон о политических партиях, то есть, за считанные недели было сделано все то, на что Совет Европы отвел Киеву годы. «Мы теперь на коне», — сказал мне один из депутатов Верховной Рады накануне заседания комитета Парламентской Ассамблеи СЕ по законодательству и правам человека. Заседание завершилось тем, что «украинский вопрос», то есть вопрос о приостановке полномочий украинской делегации, решили не рассматривать. Украину, наоборот, было решено всячески приветствовать. Была также выражена надежда, что очень скоро Украина положит на стол Совету Европы ратифицированный ее парламентом протокол №6 Европейской конвенции по правам человека и тем самым раз и навсегда снимет эти вопросы, а бесконечный сериал «Украина — Совет Европы» перерастет, наконец- то, в нормальную работу делегаций.

Беда, однако, в том, что на прошлой неделе украинский парламент в один момент перестал существовать. И если до сих пор не было четко выраженной официальной реакции на эту новость, то это не означает, что она всем нравится, и, в первую очередь, Парламентской Ассамблее СЕ. Очевидно, что на очередной сессии, начавшейся вчера, без «украинского вопроса» не обойдется. И что там будет сказано, учитывая чрезвычайную чувствительность северных стран к проявлениям нарушений, правам человека и парламентской демократии — остается только гадать. Ясно только то, что заявления и предположения относительно возможности роспуска парламента очков Украине в международных играх не добавят.

Можно, конечно, вспоминать, что Совет Европы пока что не был замечен в серьезных международных свершениях. Можно вспомнить, что ни Совет Европы, ни иные структуры не смогли что-либо сделать ни на Балканах, ни на Кавказе, что Россия с легкостью отмахнулась от его, Совета Европы, обеспокоенности и предостережений относительно Чечни. Список можно продолжить.

Но бесспорным остается тот факт, что Украина рассчитывала на Совет Европы как на своеобразный трамплин для своего сложного, но постепенного приближения к Европе. Фактом остается то, что иного трамплина, как и иной возможности добиться учета своего мнения, у Украины просто нет. И фактом остается то, что Украина — не Россия. И бесконечные попытки использования ее руководством российского политического «сэконд-хэнда» при всех иных обстоятельствах не содействуют ее оценке той же Западной Европой как нормального самостоятельного государства. Тем более, что Россия, кажется, не декларирует при каждом случае свое желание интегрироваться в Европейский Союз. Все же очень не хотелось бы, чтобы Украина воспринималась в мире как что-то промежуточное между Россией и Беларусью. Так же, как не хотелось бы, чтобы в результате этого Совет Европы давал сигналы, из которых потом делались бы определенные выводы другими игроками, с которыми бы потом мужественно боролась украинская дипломатия.

Париж