А был ли мальчик?

Честно говоря, статья Игоря Слисаренко «Мягкая сила Беларуси-1» («День» от 1 июля) не вызвала у меня удивления. Апологетическое отношение автора к сегодняшней белорусской власти общеизвестно. Нынешняя Беларусь является интересным феноменом, который нуждается во внимательном изучении и меньше всего поддается изображению одной краской. И потому апологетика приблизит к его пониманию ни чуть не больше, чем сплошные черные тона в некоторых описаниях «последнего островка СССР».

И все же, один абзац в этой статье привлек мое внимание. Автор утверждает: «Что касается языкового вопроса, то большое раздражение (у российских недоброжелателей. — М.С.) вызвал обнародованный в апреле президентом Лукашенко план действий правительства на популяризацию белорусского языка. Среди мероприятий (всего 44 пункта), для каждого, по заведенному порядку, стоят сроки исполнения и фамилии ответственных, разработка законодательства исключительно на белорусском языке, увеличение преподаваемых в вузах предметов на белорусском языке, преподавание там же профессиональной лексики по-белорусски...»

Мне приходилось переводить на украинский блестящих белорусских поэтов и прозаиков: Славомира Адамовича, Адама Глобуса, Андрея Хадановича, и я всегда преклонялся перед их мужеством — творить современную литературу высшего мирового класса в стране, где даже спецслужба до сих пор носит название КГБ, и где попытка национального возрождения была грубо пресечена в 1994 году с приходом к власти постсоветского популиста Александра Лукашенко. Хотя бы поэтому я пытался следить за языковой ситуацией в Беларуси, которая (с ее двумя формально равноправными государственными языками) является близким примером того, что (при определенных неблагоприятных обстоятельствах) может ожидать и Украину.

Так что информация Игоря Слисаренко вселила в меня оптимизм, и я попытался узнать больше.

И тут меня ждала большая неожиданность. Ни на одном из официальных сайтов белорусских властных институтов я никакой подобной информации не нашел. Введение слов «белорусский язык» в окно поиска дает только сообщение о тесте по белорусскому языку, который белорусские абитуриенты сдавали несколько недель назад.

Нет никакой похожей информации и на сайте Общества белорусского языка имени Ф. Скорины, которое трогательно отслеживает малейшие позитивы на языковом фронте (на уровне того, что где-то кому-то через суд удалось защитить свое право заполнять анкету в «Сбербанке» на государственном белорусском языке!)

В целом, в Беларуси все идет так, как и шло в последние годы. Президент Лукашенко произнес дежурную речь ко Дню независимости (его празднуют здесь 3 июля, в день освобождения Минска от немецко-фашистских захватчиков) на русском языке. Практически во всех областях официальной жизни «первый государственный язык» как отсутствовал, так отсутствует и поныне.

К позитивным сдвигам последнего времени можно отнести разве что появление белорусскоязычной версии сайта президента Беларуси (долгое время он существовал только в русской и английской версиях), а также заметное оживление в культурной жизни, связанное с фигурой нового благосклонного к белорусскому языку министра культуры. Зато в сфере образования не изменилось ничего. В высшей школе белорусский язык (за исключением небольшого перечня гуманитарных дисциплин) отсутствует полностью. В средней школе его изучают менее 20% учеников — практически исключительно в селах, потому что в городах почти все белорусские классы закрыли еще в конце 1990-х.

Причем высшие государственные чиновники Беларуси считают такую ситуацию вполне нормальной. Никаких публичных заявлений о намерениях что-либо тут изменить найти мне не удалось — ни на официальных сайтах, ни в комментариях оппозиционных к режиму изданий.

Поэтому мне очень хочется либо получить от Игоря Слисаренко точную ссылку на документ, который он имел в виду, либо услышать от него извинения за то, что читатели «Дня» сознательно введены в заблуждение.