Черный квадрат

Телевизор в моей московской квартире превратился в «черный квадрат» Малевича. Теперь можно не экспериментировать с пультом: на экране все равно ничего нет. Единственная радость — когда удается поймать телеканал ТНТ — до пожара на Останкинской телебашне я просто не знал, где он у меня находится. Жизнь с одним телевизионным каналом в Москве в 2000 году! Вряд ли кто-то из моих ровесников вспомнит такое: когда мы только начали смотреть телевизор, у нас был выбор между ЦТ, УТ и Киевским телеканалом. Правда, в девять вечера все каналы «закрывались» на программу «Время» — так и сейчас у меня только одни теленовости — канала НТВ, которые ретранслируются «везунчиком» ТНТ...

Я начал делиться всеми этими впечатлениями не для того, чтобы читатель позавидовал мне, освобожденному от сериалов, «попсы» и информационных войн. Просто один-единственный пожар — хотя какой пожар! — привел к тому, что десятимиллионный город избавился от одного из важнейших прав нашего времени — права на выбор информации. Если трагедия подлодки «Курск» продемонстрировала россиянам, что их страна давно уже не является военно-морской супердержавой, пожар на Останкинской башне доказал, как Россия отстает от цивилизованного мира с точки зрения информационных технологий. Допотопные телефонные линии, по которым москвичи соединяются с Интернетом, ограниченность диапазона ФМ-радиостанций в связи с потребностями военных, телевизионные каналы, собранные на башне, которая пылала над российской столицей, как гигантская свеча... На следующий после пожара день в Берлине, где в свое время товарищ Вальтер Ульбрихт решил иметь «свою» Останкинскую башню, провели пресс-конференцию и рассказали, как заменяли технику после объединения Германии, покупали новое противопожарное оборудование, проводили специальные учения расположенной рядом с Берлинской телебашней пожарной части...

Россия ни с кем не объединялась. Башня стояла себе и стояла, аж пока не воспламенилась. Могла простоять еще 20 лет, могла сгореть 10 лет назад... Есть такое понятие — вычерпанность ресурсов. Если ничего не менять, что-то обязательно происходит, обязательно. И Останкинская башня стала еще одним грустным символом этой вычерпанности. Может, достаточно уже символов? Виталий ПОРТНИКОВ, «День»