Что в действительности произошло во время визита Путина в Анкару

Мировая пресса очень много комментировала визит президента России Владимира Путина в Турцию. В публикациях говорилось о стратегических отношениях между Анкарой и Москвой, подписании десятка документов, скидке на российский газ и новом проекте строительства газопровода через Турцию под названием «Турецкий поток» вместо «Южного потока». Посол Турции в Украине Йонет Джан Тезель сказал автору, что это был рядовой визит, который ничем особенным не выделялся от обычных визитов глав обоих государств. «День» обратился к послу Украины в Турции Сергею Корсунскому с просьбой рассказать, что же в действительности произошло во время визита Путина в Анкару и может ли быть угрозой для Украины строительство «Турецкого потока». В общении по Скайпу Корсунский также рассказал об ожиданиях Украины от заседания Стратегического совета, который состоится в первом квартале в Киеве при участии президента Турции.

ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ВИЗИТ ПУТИНА КАК ПИАР-ФСБЕШНАЯ ОПЕРАЦИЯ СО СТОРОНЫ РОССИЯН

— Это был абсолютно ординарный, бессмысленный и безрезультатный визит, в ходе которого состоялось ежегодное заседание Совета высокого уровня. Мы также проводим ежегодно заседания Стратегического совета. И когда мы подписываем соглашения, то это соглашения, а Путин подписал восемь меморандумов и соглашение о правовой помощи. Меморандумы это  — просто протоколы о намерениях, которые не имеют никакого правового последствия.

Все эти разговоры об увеличении товарооборота в три раза, скидках на газ на 6% и государственном визите, были чистой пиар- ФСБешной операцией со стороны россиян. Они пытались показать всему миру и в первую очередь Путину, что он не является изгоем. Во-первых, россияне пять лет говорят об увеличении товарооборота, который в действительности упал. А шестипроцентная скидка на газ предусмотрена действующим контрактом. В связи с падением цен на нефть формула должна быть пересчитана и составляет именно такую цифру. А государственный визит просто означает уровень протокольного обеспечения, маршировку военных в красивой форме. Но все это такая мелочь по сравнению с содержанием.

Также оказались неправдивыми сообщения российских СМИ о том, что во время визита Путина в Анкару прошло заседание Стратегического совета. На следующий день мне турки четко рассказали, что нет у них стратегических отношений с Россией, а лишь экономическая повестка дня. А по политическим вопросам в отношении Сирии, Украины, Ирака, Кавказа, Египта у нас нет с ними никакого взаимопонимания. Какие могут быть стратегические отношения со страной, с которой в сфере безопасности нет никакого сотрудничества.

Безусловно, позитивным результатом для Украины было заявление Путина о прекращении строительства «Южного потока», о чем я пять лет не перестаю говорить, что его никогда не будет. И «Турецкого потока» никогда не будет, потому что на границе с Грецией нет ни одного газопровода, который бы шел с территории Турции. Почему Греция — лучше, чем Болгария? Ведь обе страны являются членами ЕС. Там столько вопросов, что не знаешь с чего начать.

Но опять же Путин продолжает сохранять лицо. Россияне потратили $5      млрд на «Южный поток» и все это лопнуло как мильный пузырь. Теперь они говорят, что это все было очень полезно. Теперь мы будем строить в Турции. Глупость. Не будет этого. Это операция, которая называется ФСБ прикрытием. Они прячут концы в воду.

«НИКОГДА, НИ ПРИ КАКИХ УСЛОВИЯХ, ТУРКИ НЕ ПРИЗНАЮТ АННЕКСИЮ КРЫМА»

— Сегодня (интервью записывалось 12 декабря — Авт.) я видел критическое заявление Порошенко в адрес индийского правительства за то, что во время визита в Дели в российской делегации вместе с Путиным был Аксенов.

— Да, это ужасно. Это основание такое.

— А здесь такого не было во время визита Путина, чтобы представитель из незаконно аннексированного Крыма, вошел в состав российской делегации?

— Нет. Во время переговоров с российским президентом, в том числе по нашей просьбе, Эрдоган все сказал Путину по поводу Крыма. У Турции абсолютно «железобетонная» позиция. Никогда, ни при каких условиях, они не признают аннексию Крыма. И точка. У нас есть четкое понимание, что крымские татары будут жить только в Украине. Мы никогда не дадим никому признать оккупацию. Поэтому точно такая позиция у турецкого правительства и президента Эрдогана. Поэтому ни при каких условиях, никакой Аксенов не мог бы ступить на землю Турции, и все это Путину было сказано. В ответ Путин сказал, что все у нас хорошо в Крыму, что я делаю все для крымских татар, а они неблагодарны. Вы знаете ситуацию в Крыму. Это фактически геноцид. Мы против этого боролись, боремся и будем бороться.

Турки — очень прагматичные люди. Они, действительно, тяжело зарабатывают себе на хлеб, в экономике у них не такая блестящая ситуация, как кажется. Поэтому в принципе они готовы как на восточном базаре торговаться за уступки на газ, за какие-то преимущества. Они очень тяжелые переговорщики, но у них все-таки есть принципы.

Например, с нами они ведут переговоры о Соглашении по свободной торговле. А россиянам было заявлено, что это невозможно в принципе. Этого не будет, хотя они были бы заинтересованы. Россияне заявляют, что турки будут поставлять продукты питания, чтобы пробить блокаду. А турки мне говорят абсолютно противоположное: мы выполняем действующие контракты, потому что наши производители просто пойдут по миру. Раньше они делали поставки в Ирак и Сирию, а в связи с войной турки прекратили их и говорят, что банкротство будет, если не выполнят контракты с Россией. Но никакого стратегического переориентирования на эти рынки не происходит. У меня есть железное обнадеживающее заявление на любом уровне, в том числе на высшем, что у них есть четкое понимание того, с кем они имеют дело. Турки прекрасно поняли, что произошло в Крыму.

Для них и Украина, и Сирия, и Ирак — это не пустые слова. Это серьезный вызов и внутриполитический, и внешнеполитический, и когда они увидели, что Путин говорит противоположное, то о какой любви можно говорить.

«МЫ ГОТОВИМ МАСШТАБНЫЕ ПРОЕКТЫ»

— Господин Тезель мне также говорил, что в первом квартале следующего года состоится визит президента Турции в Украину.

— Да, мы ожидаем визит Эрдогана в Украину. Ориентировочно это состоится в феврале-марте. Мы готовим тщательно масштабные проекты. Я надеюсь, мы успеем к этому времени подготовиться, чтобы, действительно, подписать стратегические проекты. У нас они есть. Это миллиардные суммы абсолютно реальных вещей. Мы работаем над этим каждый день, но этого не афишируем. У нас нет никаких фиктивных энергетических проектов. Все, над чем работаем, это реальные вещи.

У Петра Алексеевича есть четкое понимание, с кем мы имеем дело, что такое Турция, и желание серьезно с ней работать. Мы так и делаем. Могу раскрыть вам небольшой секрет. Возможно, до визита Эрдогана, еще в январе состоится визит Давутоглу — премьер-министра. Это беспрецедентно, что состоятся подряд два таких визита. В Турции есть четкое понимание того, что у нас происходит. Они просто с ужасом смотрят на то, что Крым стал военной базой.

— Может, это подтолкнет к активизации военно-технического сотрудничества между двумя нашими странами? Ведь когда-то раньше Украина предлагала танк для Турции, совместный выпуск фрегатов.

— Мы работаем именно в этой сфере. Но только это не танки и корабли, а самолеты и космос. Мы работаем по «Антонову», по двигателям. И есть наработки, которые должны уже ныне вылиться не в просто меморандумы, а в контракты с деньгами. И все это мы хотим подтянуть под этот Стратегический совет. Не ездить 20 раз туда-сюда. А чтобы один раз Эрдоган приехал, и мы подписали. И также желательно к этому визиту подготовить окончательно соглашение о зоне свободной торговли. Есть четкое понимание, что это, действительно, будет масштабное заседание Совета, но мы не делаем вокруг этого пиар. Нам это не нужно.

О ПРЕЗИДЕНТСКОМ ДВОРЦЕ И АМБИЦИЯХ ЭРДОГАНА

— Кстати, какое на вас произвел впечатление президентский дворец Эрдогана, о котором много пишут СМИ?

— Я был в этом дворце в день национального праздника Турции. Он, действительно, очень поражает размерами и внешней архитектурой, но могу откровенно сказать, что я был удивлен, насколько он скромен внутри. То есть никакого золота, никакой восточной роскоши, каких-то невероятных люстр. Везде очень скромные, почти черные из темного дерева панели. Все выдержано в скромных тонах. По размеру территории и по внешним параметрам — это, действительно, невероятный для Турции комплекс. Когда я его увидел, первое, что мне пришло в голову — это площадь Тяньаньмень в Пекине. Дворец, перед ним такая огромная территория, пустая, как площадь, и три высокие пагоды. Старый дворец, в котором я был сто раз, это как одно из маленьких зданий на гигантской территории нового. Это не просто дворец, а огромный комплекс, включая жилье для сотрудников, конференц-залы, офисы для всех его служб. Это не его личный дворец, хотя там есть место, где он живет.

— Не выглядит ли это как попытка Эрдогана перенять лавры Сулеймана Великого?

— У Эрдогана есть амбиции остаться в истории как самый-самый-самый (смеется). Есть такое. Безусловно, что он человек жесткий, здесь есть серьезные проблемы с прессой. Его критикуют американцы и европейцы, а все другие молчат. Впрочем, прежде чем критиковать, неплохо свои проблемы разрешить. Когда у нас будет все в порядке, будем критиковать. (Смеется.)

У меня есть четкие задачи, поставленные президентом. Турция должна быть нашим другом везде, где только возможно и она таки наш друг. Она не в первых рядах борьбы за свободу, но нет никакого сомнения в том, что она во всех международных организациях идет в фарватере Европейского Союза и США. И то, что они на человеческом уровне все прекрасно понимают, это факт.

С помощью наших партнеров турки четче себя ассоциируют с Европой. И если посмотреть список контактов ЕС с турками, то просто диву даешься. И это не случайно, потому что все понимают, Турция играет одну из ключевых ролей в регионе. И мы просто пытаемся использовать этот позитив и через Киев, и через мои контакты здесь. И в принципе, могу сказать, если не на 5, то на 4 с плюсом это удается. Я перфекционист, вообще хотел бы, чтобы турки присоединились к санкциям, но они говорят, что мы пока еще не можем, для нас это будет катастрофа.