Евроконституция: всегда ли «non» означает «нет»?

Негативный ответ французов на референдуме в отношении одобрения Европейской конституции для многих стал предлогом заявить о крахе или угрозе краха Европейской Унии. Европейская Уния — феноменальное по своему правовому и политическому характеру образование, которое основывалось пятьдесят лет назад на принципах международного права, однако с течением времени и углублением интеграционных процессов все больше приобретало признаки, присущие, скорее всего, государствам, чем международным образованиям.

За годы существования Европейского сообщества международно-правовая база стала настолько разветвленной, что это кое-где усложняет работу с документами даже для специалистов. Учитывая ряд — в том числе и субъективных — причин, и главным образом, с целью консолидации правовой базы, которая определяет статус ЕУ, было принято политическое решение, направленное на реформирование действующей системы организации Европейской Унии и принятие единого международно-правового документа по вопросам регулирования ее деятельности.

С этой целью в марте 2002 года был созван Конвент для будущего Европы — коллегиальный орган, который состоял из представителей всех 15 государств-членов, а также представителей кандидатов на членство в ЕУ. Его задачей, собственно, и стала разработка отмеченного документа.

ЧТО КРОЕТСЯ ЗА ФРАНЦУЗСКИМ «НЕТ»?

Опыт многих глобальных проектов свидетельствует, что всенародный референдум — довольно сомнительный с точки зрения легитимности правовой инструмент. Несмотря на внешние признаки наиболее полноправного, репрезентативного и демократического способа осуществления государственной власти, всенародное волеизъявление не всегда является адекватным способом политико-правового регулирования общественных проблем.

В мире существует табу на проведение референдумов по целому ряду сфер. Примером может стать запрещение выноса на референдум вопросов, которые связаны с системой налогообложения, заработной платы, прав человека и тому подобное. Не трудно представить, чем закончился бы референдум об отмене налогов или десятикратном увеличении заработной платы за счет, например, продажи всех золотовалютных запасов государства. Так же на референдум обычно не выносятся вопросы объявления войны или амнистии.

Чем обусловлена такая осторожность демократических государств к этому политико-правовому инструменту? Собственно, дело в том, что ключевые решения, касающиеся функционирования государства, должны принимать соответствующие квалифицированные органы, которые профессионально и беспристрастно рассматривают дело по существу. При референдуме же очень легко можно прибегнуть к манипулированию общественным мнением и расстановкой нужных акцентов, когда судьба ключевого для государства решения зависит от успешности рекламной кампании той или той политической силы.

«Нет» на референдуме во Франции нельзя считать «нет» для Европейской конституции в целом. Это, скорее всего, форма выявления недовольства рядом социальных и политических проблем — от запрещения распятия в школах до будущего вступления в ЕУ Турции. Далеко не каждый гражданин Франции подробно знаком с юридически-техническими тонкостями этого документа, однако в общественном сознании он настойчиво ассоциируется с негативными тенденциями, которые тревожат современных французов.

Определенную роль в отрицательном ответе французов сыграло и присутствие в названии договора слова «Конституция», которое жестко ассоциируется с государственным — но ни в коем случае не с международно-правовым документом. Опасение утратить собственную идентичность и патерналистские настроения части граждан повлияли на неприятие даже названия документа.

ЕВРОПЕЙСКАЯ КОНСТИТУЦИЯ ВО ФРАНЦИИ: ВТОРАЯ ПОПЫТКА

Несмотря на наиболее острые комментарии и прогнозы, отрицательный ответ французов на всенародном референдуме по вопросам одобрения Европейской конституции не стал для Европейского сообщества неожиданностью, а равно не станет значительной проблемой.

С начала европейского экономического и политического сотрудничества в рамках ЕУ Франция занимала особую, «привилегированную» позицию, умело балансируя в тонкой дипломатической игре на грани собственных и интеграционных интересов. И в проекте Конституции для Европы существует ряд положений, которые объективно вызывают обеспокоенность у других, в первую очередь «малых» и «новых» государств, на фоне которых Франция наделена довольно значительными преференциями.

Европейская Уния уже несколько раз сталкивалась с аналогичными патовыми ситуациями, когда ключевой международный документ блокировался на национальном референдуме. Недавний пример — ратификация Ниццкого договора Ирландией. На первом референдуме ирландцы также негативно отнеслись к предложенной реформе ЕУ, однако впоследствии, внеся преимущественно косметические изменения в документ, но получив в основном незначительные преференции для государства, ирландское правительство, «не мудрствуя лукаво», вынесло акт на повторный референдум, получив необходимое большинство голосов.

Подобный сценарий развития событий можем прогнозировать и в случае с Францией. Переждав несколько недель жалобы на — с одной стороны — «крах ЕУ», с другой — на «победу французского духа над глобализованным гоном федералистов», французское правительство без каких-либо значительных проблем договорится с ЕУ об «учете специфики» и, получив символические уступки, с гордо поднятой головой и чувством исполненного перед соотечественниками долга, «добросовестно отстояв» национальные интересы французов, вынесет на рассмотрение граждан «абсолютно другой документ» под тем же названием, который по-новому урегулирует наболевшие вопросы.

Вся логика развития идеи Европейской конституции и место Франции в разработке этого документа свидетельствуют о том, что этот глобальный проект не потеряет значения только от того, что незначительное большинство граждан Франции на первом референдуме проголосовало против, но лидерами ЕУ будет найдена оптимальная модель, которая удовлетворила бы большинство требований французов, в то же время сохранив основные интеграционные достижения этого эпохального документа.

ПОСЛЕДСТВИЯ ДЛЯ УКРАИНЫ

«На европейских перспективах Украины поставлена точка», «Французы закрыли нам двери в ЕУ», «евроинтеграция Украины закончилась, так и не начавшись» — приблизительно такой была тональность подавляющего большинства комментаторов французского референдума и его последствий для нашего государства.

Однако, действительно ли неудачное голосование настолько негативно отразится на европейских стремлениях Украины? Чтобы ответить на этот вопрос, стоит вновь напомнить, что Конституция для Европы является только проектом уставной реформы Европейской Унии, причем не радикальной. Речь идет прежде всего о согласовании всего правового массива в единый документ.

С самого начала и доныне в рамках Европейской Унии не стихает экзистенционный спор по формуле «расширения против углубления». Принятие текста Европейской Конституции было свидетельством победы именно идеи углубления, поскольку уже само название документа и некоторое усиление полномочий унийных органов априори свидетельствует о цели усилить существующее в рамках ЕУ сотрудничество.

Выгодным ли для интеграционных стремлений Украины было бы утверждение документа, который укрепляет и без того тесный союз государств? С точки зрения перспективы десятилетий — возможно. С точки зрения перспективы приготовлений к вступлению — сомнительно. Ведь и обязанности государств-членов такого крепкого альянса несравненно больше, и ответственность намного полнее.

Более того, с правовой точки зрения для Украины более приемлемым является сохранение существующего положения дел в ЕУ, и перспективы принятия нашего государства в либеральный союз выглядят даже более оптимистично.

ИТАК

Нет каких-либо оснований связывать будущее европейской интеграции с локальной неудачей одной из ее составляющих — принятием Конституции. Даже если допустить, что референдум во Франции поставит точку на идее принятия единого согласованного документа под названием «Конституция для Европы», это абсолютно не станет угрозой развитию Европейской Унии, ведь существующая уже теперь правовая база в полной мере позволяет инициировать масштабные интеграционные преобразования.