Франция в ожидании своей «Маргарет Тэтчер»

Президентские выборы, завершившиеся победой правоцентриста Николя Саркози, прошли под знаком женской темы. И не только благодаря кандидатке от социалистов Сеголен Руаяль — изысканной 53-летней женщине с королевской фамилией, защищающей жителей французских предместий, населенных безработными иммигрантами. Событие само по себе эпохальное — впервые женщина во Франции настолько близко приблизилась к президентскому креслу.

Женская тема обрела и другое, несколько неожиданное звучание. Во Франции образ нового президента ассоциируется не с Шарлем де Голлем, на которого он ссылался в своих выступлениях, взывая к патриотическим чувствам, а с британским премьер-министром 1979—1990 годов Маргарет Тэтчер. Причем с Тэтчер его единодушно сравнивают как сторонники, так и противники. Похоже, во французском обществе произошло глубинное осознание неотвратимости радикальных реформ, правда, при этом чувства электората колеблются в диапазоне от надежды до ужаса.

Левые уже успели язвительно назвать Саркози «Тэтчер без юбки» и призвали своих единомышленников готовиться к худшему. Сторонники Саркози по-доброму называют его «Тэтчер в брюках» и надеются, что он сможет воспроизвести успех британского премьера во Франции. Тэтчер удалось превратить Великобританию из «больного человека Европы» в одну из наиболее сильных и динамично развивающихся стран. Франция сегодня также не в лучшей форме. По экономическим показателям Франция занимает 10-е место в Европе, 17 место среди наиболее богатых стран мира. ВВП Франции, к примеру, уступает ВВП Великобритании, которую она значительно превосходит численно и территориально. Сторонники Саркози ждут от него радикальных мер и поговаривают о грядущей правоцентристской революции, которая позволит Франции остановить экономический спад и успешно интегрироваться в процесс глобализации

Массовые демонстрации 1984—1985 годов в Великобритании против радикальных реформ Тэтчер особо не смущали, так же, как Саркози особо не смущают массовые волнения во Франции. Они также не мешают ему называть вещи своими именами, даже если эти имена неблагозвучны. Назвав зачинщиков беспорядков в 2005 году «отребьем», он не забрал свои слова обратно, как того требовали политкорректность и усилившиеся беспорядки. Саркози предпочел настоять на своем и убедить французов в обоснованности своей позиции.

Если предвыборная риторика Руаяль в основном сводилась к незамысловатому, но хорошо знакомому: «все взять и поделить», то Саркози, похоже, предпочел кредо Маргарет Тэтчер: «каждый имеет право на неравенство». Во Франции с ее национальной идеей «свободы, равенства, братства», доставшейся в наследство от Французской революции, именно «право на неравенство» попирается в наибольшей степени. Приверженность уравнительным ценностям привела к спаду в экономике и снижению мотивации к труду. Социальная защита достигла такого уровня, что значительной разницы в уровне жизни трудящихся и не трудящихся, а живущих на пособие, нет. Состоятельные люди и крупный бизнес предпочитают покидать Францию, чтобы не платить разорительные налоги. В варианте Саркози «право на неравенство» выразилось в призыве «больше работать и больше зарабатывать», намерении отменить ограничительную 35-часовую рабочую неделю, снизить налоги, упростить процедуру увольнения работников, провести приватизацию и сокращение государственных чиновников.

Вопрос в том, удастся ли Саркози на практике реализовать задуманное и на деле стать французской Маргарет Тэтчер? Он обещает «встряхнуть страну», но кто победит в результате встряски? В отличие от Великобритании, во Франции очень сильны традиции протестов и солидарности. Невелика во Франции и поддержка рыночной экономики. Согласно опросу 2005 года, за рыночную экономику высказались 74% китайцев, 71% американцев, 66% британцев и всего 34% французов.

Многое будет зависеть от того, каким будет состав нового парламента, и сумеет ли Саркози объединить страну, о чем он много говорил в последнее время, подчеркивая, что — «это не победа одной Франции над другой». Аналитики уже сравнивают это высказывание со словами Маргарэт Тэтчер после ее прихода к власти в 1979 году: «Мы привнесем гармонию туда, где царят раздоры», за которыми последовали долгие годы противостояния в обществе.

ЛИБЕРАЛ ИЛИ КОНСЕРВАТОР?

Если внутренняя политика во Франции — это сфера деятельности премьер- министра, то ответственность за внешнюю политику ложится на президента. Внешняя политика — это еще и удобная ниша для президентов в случае неспособности проводить реформы внутри страны.

Великобритания времен Тэтчер запомнилась прохладными отношениями с европейскими соседями и тесными связями с США. Вместе с тем, Тэтчер заявляла: «В мире, где доминируют супердержавы, Великобритания и ее партнеры лучше могут защищать свои интересы и способствовать миру и стабильности тогда, когда они говорят одним голосом». Саркози не скрывает симпатий к Америке, хотя и дает понять, что не станет «пуделем Буша», как многие британцы называют своего нынешнего премьера после поддержки им войны в Ираке.

Саркози предпочитает акцентировать внимание в разногласиях с США на проблеме глобального потепления, которую США неизменно игнорируют. В своем интервью изданию «The National Interest» сразу после выборов Саркози отмечает, что не признает «стабильность ради стабильности», декларирует приверженность защите прав человека и достоинства личности. «Мы не можем продолжать молчать перед лицом геноцида и криминального поведения. Наше молчание перед лицом 200 тысяч смертей и 400 тысяч беженцев в Чечне неприемлемо». Там же он отметил: «Россия в последнее время меня нервирует». Тем не менее, в России, во всяком случае до этого высказывания, полагали, что с правым прагматиком Саркози будет легче найти общий язык, чем с мечтательницей социалисткой Руаяль. Не отличается Саркози особыми симпатиями и по отношению к лидерам арабского мира, как это было в случае Ширака.

Николя Саркози выступает против вступления Турции в ЕС, но поддерживает расширение НАТО за счет Украины и Грузии. Он выступает за то, чтобы политические границы Европы совпадали с ее географическими границами. В отношении устройства ЕС Саркози ратует за принятие более обтекаемого варианта Конституции ЕС, который мог бы быть более приемлемым для других стран-членов ЕС. Он намерен ратифицировать Конституцию Евросоюза в парламенте, а не выносить его на всенародный референдум. Правоцентристы немецкий канцлер Ангела Меркель и председатель Еврокомиссии Жозе Мануэль Баррозу заявили, что очень надеются на дар убеждения Саркози. Ратификация парламентом Франции Конституции ЕС могла бы облегчить процесс принятия Конституции в Великобритании и Нидерландах. Отказ французов голосовать за Конституцию ЕС два года назад спровоцировал серьезный институциональный кризис Евросоюза. Считается, что в 2005 году на референдуме по Конституции ЕС французы выразили недовольство не так Европейским Союзом, как Жаком Шираком. Это дает надежду на то, что приход Саркози сможет действительно «вернуть Францию в Европу».

Особое положение Франции в ЕС состоит в том, что в отличие от доноров Европейского Союза — Германии или Великобритании, которые больше всех вкладывают в общий котел, Франция больше получает. Не секрет, к примеру, что именно Франция тормозит реформу сельского хозяйства Евросоюза, так как на нее приходится львиная доля сельскохозяйственных субсидий ЕС. Любопытно, как проявятся реформаторские усилия Саркози внутри ЕС на фоне этого застарелого конфликта интересов. Как Саркози подойдет к решению вопросов глобализации, будут ли это шаги в сторону протекционизма или большей открытости и повышения конкурентоспособности? Пока наблюдателям неясно, чего от него ожидать на деле, так как его предвыборные заявления достаточно противоречивы, а иногда и взаимоисключающи.

Маргарет Тэтчер в своей книге в 2002 году пришла к выводу, что ЕС не поддается реформированию, а потому присоединение Великобритании к Евросоюзу было серьезной ошибкой. Ее стратегия сводилась к минимизации вмешательства государства в экономику. По ее мнению, такое вмешательство навязывается через европейские структуры, что ставит под угрозу достигнутые страной успехи. Выведя страну из тяжелого экономического кризиса, Тэтчер не без удовлетворения отметила: «Суровая правда жизни заключается в том, что Европа нуждается в нас больше, чем мы в ней». Правда, эта точка зрения непопулярна в самой Великобритании так же, как до сих пор нелюбима в Великобритании сама Маргарет Тэтчер, несмотря на признание ее заслуг перед страной. Что выберет в конечном счете Саркози — всенародную любовь, или непопулярные, но необходимые Франции реформы? Впрочем, это дилемма, которая стоит перед всеми политиками. Пока очевидно лишь то, что сегодня Франция — «больной человек Европы», и Саркози сделал серьезную заявку на лидерство.