Хотел как лучше...

Владислав Сурков, претендующий на то, чтобы быть главным идеологом путинского режима, разразился в «Независимой газете» статьей «Долгое государство Путина». О чем же поведал России и миру помощник президента Российской Федерации? Прежде всего, о том, что «иллюзия выбора является важнейшей из иллюзий, коронным трюком западного образа жизни вообще и западной демократии в частности, давно уже приверженной идеям скорее Барнума, чем Клисфена». Владислав Юрьевич (или, если угодно, Андарбекович) ясно дает понять своим читателям: о демократии даже не мечтайте. У вас есть только одно право: выбрать Владимира Путина на очередной срок, а его партии «Единая Россия» обеспечить абсолютное большинство мест в карманном парламенте — Государственной Думе. Вы спросите, причем здесь шоумен и  антрепренёр Барнум, Финеас Тейлор, один из основоположников американского шоу-бизнеса, не брезговавший мистифицировать публику, и Клисфен, афинский политик VI века до н. э., прославившийся борьбой с тиранией и демократическими реформами?

Это Сурков таким немного замысловатым способом, побуждая читателей заглянуть в Википедию, дает им понять, что в США, да и на Западе в целом, демократия давно уже превратилась в шоу с мистификациями, и никто там уже с тиранией не борется. Строго говоря, он весьма точно описал суть нынешней, по его терминологии, «суверенной демократии», которая безраздельно царит в России. Но, предостерегая от экспорта в Россию западной (или, тоже можно сказать, древнегреческой) демократии, Владислав Юрьевич убежден (или скорее делает вид, что убежден): в скором времени именно Западу придется импортировать путинскую модель  государства, которую помощник президента во многом считает своим детищем. К достижению этой модели жесткого авторитаризма Сурков относит прежде всего то, что «невозможный, противоестественный и контристорический распад России был, пусть и запоздало, но твердо остановлен.

Обрушившись с уровня СССР до уровня РФ, Россия рушиться прекратила, начала восстанавливаться и вернулась к своему естественному и единственно возможному состоянию великой, увеличивающейся и собирающей земли общности народов. Нескромная роль, отведенная нашей стране в мировой истории, не позволяет уйти со сцены или отмолчаться в массовке, не сулит покоя и предопределяет непростой характер здешней государственности». Помощник Путина декларирует вечно имперскую суть российской политики, а от «непростого характера» российской государственности уже не одно столетие страдают соседи России, по большей части недобровольно и неоднократно включавшиеся в ее состав.

А дальше Владислава Юрьевича понесло. Всю историю Московской Руси и России он разделил на четыре периода: государство Ивана Третьего в XV—XVII веках; государство Петра Великого в XVIII—XIX веках; государство Ленина в XX веке и, конечно же, государство Путина в XXI веке. Наиболее одиозные правители первого и третьего периода, Иван Грозный и Иосиф Сталин, из названий периодов предусмотрительно удалены. А зря! Грозный со своей опричниной ввел в российскую государственность такую важнейшую черту, как абсолютное бесправие подданных, включая самых высокопоставленных, перед носителем верховной власти, который в любой момент мог подвергнуть их бессудной казни с помощью верных опричников, чтобы потом с помощью новых опричников расправиться со старыми. И, как блестяще показал Владимир Сорокин в своих антиутопиях «День опричника» и «Сахарный Кремль», путинская Россия, которая так нравится Суркову, отличается от Руси Ивана Грозного только наличием более современных технологий.

Что ж, технологический прогресс все это время происходил почти исключительно за пределами Российского государства, но путинская Россия успешно покупает или ворует новейшие технологии, успешно используя их как для подавления оппозиции и свободомыслия внутри России, так и, хотя и не столь успешно, для воздействия на политические и экономические процессы за ее пределами. Сталин же, собственно и создал те законченные формы имперского государства и имперской идеологии, которые, пусть в усеченном виде, унаследовал Путин (из имперской идеологии иссекли, как лишнюю, марксистскую составляющую). А Владиславу Юрьевичу мечтается: «Необходимо осознание, осмысление и описание путинской системы властвования и вообще всего комплекса идей и измерений путинизма как идеологии будущего. Именно будущего, поскольку настоящий Путин едва ли является путинистом, так же, как, например, Маркс не марксист и не факт, что согласился бы им быть, если бы узнал, что это такое.

Но это нужно сделать для всех, кто не Путин, а хотел бы быть, как он. Для возможности трансляции его методов и подходов в предстоящие времена... сделанная в России политическая система пригодна не только для домашнего будущего, она явно имеет значительный экспортный потенциал, спрос на нее или на отдельные ее компоненты уже существует, ее опыт изучают и частично перенимают, ей подражают как правящие, так и оппозиционные группы во многих странах». Помните: «— Шахматы! — говорил Остап. — Знаете ли вы, что такое шахматы? Они двигают вперед не только культуру, но и экономику! Знаете ли вы, что шахматный клуб четырех коней при правильной постановке дела сможет совершенно преобразить город Васюки?... — Да! — кричал он. — Шахматы обогащают страну! Если вы согласитесь на мой проект, то спускаться из города на пристань вы будете по мраморным лестницам! Васюки станут центром десяти губерний! Что вы раньше слышали о городе Земмеринге? Ничего! А теперь этот городишко богат и знаменит только потому, что там был организован международный турнир. Поэтому я говорю: в Васюках надо устроить международный шахматный турнир!»

А воти настоящий сурковский символ веры — новая версия старой концепции «загнивающего Запада»: «Чужеземные политики приписывают России вмешательство в выборы и референдумы по всей планете. В действительности, дело еще серьезнее — Россия вмешивается в их мозг, и они не знают, что делать с собственным измененным сознанием. С тех пор как после провальных 90-х наша страна отказалась от идеологических займов, начала сама производить смыслы и перешла в информационное контрнаступление на Запад, европейские и американские эксперты стали все чаще ошибаться в прогнозах. Их удивляют и бесят паранормальные предпочтения электората. Растерявшись, они объявили о нашествии популизма. Можно сказать и так, если нет слов».

Не столь важно, верит ли во всю эту ахинею Сурков. Вполне возможно, что не верит. Гораздо важнее, верит ли в нее Путин. Владислав Юрьевич, во всяком случае, надеется, что главный читатель его опуса поверит в основные идеи, в нем заявленные: надо еще совсем немного продержаться, и Запад падет перед величием сурковско-путинских идей, и во всем мире настанет Век Путина. А что, пожалуй, Владимир Владимирович поверит. Ведь поверил же он в могущество ведьм — тоже ведь «паранормальное предпочтение». Но тем горше будет разочарование.    

«ЭТО МАНИФЕСТ  — РОССИЯ НЕ НАМЕРЕНА МЕНЯТЬ ЭКСПАНСИОНИСТСКУЮ ВНЕШНЮЮ ПОЛИТИКУ»

Семен НОВОПРУДСКИЙ, российский журналист:

— Главной целью этой статьи, вышедшей в достаточно маргинальной, по российским меркам, «Независимой газете» выглядит личное желание Владислава Суркова продемонстрировать запредельную лояльность президенту и сохранить позиции в администрации президента (слухи о возможной отставке Суркова циркулируют с марта 2018 года, когда в России состоялись президентские выборы). При этом статья, конечно, является уникальным даже для России публичным саморазоблачением ее политики, поскольку высокопоставленный кремлевский чиновник впервые открыто говорит о том, что Россия против всякой демократии, не соблюдает никаких международных правил в политике и намерена не соблюдать их и дальше.

— На какую аудиторию она рассчитана?

— Главный адресат этой статьи — лично президент Путин. При этом Сурков не мог не понимать, что она вызовет значительный резонанс в России и на постсоветском пространстве. По сути это манифест того, что Россия не намерена менять экспансионистскую внешнюю политику и отказываться от аннексии чужих территорий (хотя важно понимать, что Сурков в этом тексте выражает свою точку зрения, а не точку зрения Путина или коллективного Кремля).

— Почему она вышла именно сейчас?

— Статья вышла сейчас в значительной степени случайно — она была написана (со слов владельца и главного редактора «Независимой газеты» Константина Ремчукова) по мотивам некоей дискуссии и по заказу самого Ремчукова, а Сурков любит писать статьи, и делает это не первый раз. Другое дело, что эта статья фактически обсуждает путинизм после Путина, как если бы в России уже случился транзит власти — в таком ключе о Путине и путинизме никто из представителей российской власти еще не писал. А проблема транзита власти остается главной политической проблемой в России — никто из ее политической элиты не уверен в своем будущем ни после ухода Путина, ни даже сейчас.

— Насколько реально то, о чем пишет Сурков — что ближайшие 100 лет будут эрой Путина, а «путинизм» будет идеологией будущего?

 — Рассуждения о том, что мир или Россию ждут 100 лет путинизма — чистой воды спекуляция. К слову, Сурков пишет о том, что Путин создал некую персональную Россию, подобно Ивану Третьему, Петру Великому и Ленину. Показательно, что у каждой из трех прошлых Россий была официально сформулированная сверхидея. У «государства Путина» никакой такой идеи нет — даже Сурков не может объяснить, в чем смысл и цель существования этой самой «путинской России». К тому же каждое из трех предыдущих российских государств, о которых пишет Сурков, распадалось гораздо быстрее предшественников. Советская империя не просуществовала даже 80 лет. Кроме отсутствия содержания у путинского государства, есть и другое концептуальное сомнение по поводу 100 лет торжества путинизма: вообще некорректно что-либо говорить о далеких исторических перспективах государства, которому всего 20 лет (именно столько правит Путин). Тезис о столетии путинизма скорее выглядит просто, как желание автора особенно сильно польстить правителю.

Подготовила Наталия ПУШКАРУК, «День»