Неарафат

На встрече в Кремле с представителями чеченской общественности президент Владимир Путин четко объяснил, что переговоров с Асланом Масхадовым не будет. Формула «те, кто выбирает Масхадова, выбирают войну» еще долго будет расхолаживать тех российских политиков, кто продолжит выступать за политическое урегулирование ситуации и консультации не с теми, кто с Кремлем не воюет и от него зависит — с ними-то о чем договариваться? — а с теми, кто сражается против федеральной власти с оружием в руках и готов к новым террористическим актам против мирных граждан России и других стран — актам, которые пока что не в состоянии предотвратить российские спецслужбы.

На протяжении всей второй чеченской войны я не переставал утверждать, что Россия должна найти своего Арафата для того, чтобы покончить с опасностью дестабилизации в масштабе всей страны; то, что такая опасность существует, после теракта на Дубровке уже не нужно никому доказывать. Президент Путин четко объяснил таким, как я: Масхадов — не Арафат, а Бен Ладен. И подкрепил свое объяснение фактами, с которыми трудно спорить. Масхадов то говорил нам об уничтожении одиозных террористов, призывал нас уничтожать этих людей, то назначал их своими заместителями. То сам организовывал бандитские вылазки, то осуждал исполнителей после провала этих акций, сказал президент. Впрочем, израильтяне могли бы повторить те же слова, адресуя их большому другу россиян Ясиру Арафату: та же самая тактика без стратегии, те же самые метания, то же мирное население в заложниках по обе стороны границы. Но Израиль пока что не отказывается от Арафата — не потому, что Шарону он нравится больше, чем Масхадов Путину, а потому, что пока не появился кто-нибудь другой. А вот когда этот другой появится — что ж, тогда Арафат и превратится в Бен Ладена — чему быть, тому не миновать.

Кто же другой появился в Чечне? Или в Кремле и в самом деле считают, что проведение выборов и конституционного референдума в республике, охваченной войной, приведет к легитимизации власти? Отнюдь нет — сегодня эту власть считают назначенной, завтра будут считать навязанной. Доку Завгаев, между прочим, был избранным главой республики, при нем работал избранный парламент — и кому это помогло? Нет, выборы могут проходить только в мирной республике. А кто обеспечит этот мир? Армия, которую собираются вернуть в казармы? Кадыров, контролирующий небольшой участок суши в центре Грозного? Новое чеченское МВД, обещающее стать резервуаром для вооружения боевиков? А ведь нужно понимать: если теракты усилятся аккурат перед следующими выборами президента России, Владимиру Путину уже не так просто будет доказать избирателю, что он обеспечил ему обещанную в 2000-м году стабильность…

Значит ли это, что нужно вести переговоры с Масхадовым? Не знаю, не хочу спорить с чеканной формулой президента России. Я не выбираю войну, я выбираю мир. Но я знаю одно: переговоры нужно вести с человеком, способным обеспечить разоружение боевиков — и мне совершенно неинтересно, кто это будет. Интересно это должно быть президенту Владимиру Путину: ему стоит совещаться не с лояльными чеченцами, а с собственными силовиками. И задать им этот вопрос, понимая как никогда ясно, что отсутствие ответа означает только одно: война не закончится, а Владимир Путин войдет в историю России, как президент, начавший эту войну и проигрывающий ее.