Один лес, два тигра

Когда японское правительство решило проигнорировать китайские протесты и позволить бывшему президенту Тайваня Ли Дэн Хуэю посетить Японию, Пекин набросился на своего азиатского соседа за то, что он «принял ошибочное решение». Китай даже пригрозил возмездием.

Этот последний спор является характерной чертой заметной вспышки антияпонской деятельности в Китае с 2003 года. В августе того года рабочие-строители в Квиквихаре по ошибке разбили канистры с горчичным газом, оставленные там со времен японской оккупации во время Второй мировой войны, ранив многих людей и убив как минимум одного. Реакцией китайского народа на фотографии окровавленных раненых была ярость. Быстрый сбор миллиона подписей под петицией в интернете, которая требовала, чтобы японское правительство полностью решило проблему химического оружия, был типичным для антияпонского выпада, заполнившего чат-форумы в интернете.

Две недели спустя 400 японских бизнесменов наняли 500 местных китайских проституток для сексуальной вечеринки. Пикантные сообщения в китайской прессе привели к очередному раунду праведной ярости. Виток возмущения совпал во времени с 72-й годовщиной со дня Мукденского инцидента в 1931 году, который привел к оккупации Маньчжурии Японией. 90% опрошенных китайцев во время социологического исследования в интернете высказали мнение, что японские бизнесмены хотели преднамеренно унизить Китай.

В следующем месяце на вечеринке, устроенной Северо-Западным университетом в Сиане, три японских студента и их преподаватель исполнили пародию, в которой они скакали по сцене в красных бюстгальтерах поверх футболок. В Японии такие пародии, вероятно, считаются юмористическими; в Китае же ее сочли непристойной и оскорбительной. Японским студентам угрожали расправой. Тысячи китайцев вышли на демонстрацию в университетском городке, выкрикивая «Бойкот японским товарам!» и «Убирайтесь, японские собаки!». Перед общежитием иностранных студентов был сожжен японский флаг. Хотя студенты принесли свои извинения, их отчислили.

Потом в августе прошлого года во время турнира по футболу на Кубок Азии, проходившего в Китае, китайские болельщики в Чунцине, Цзинане и Пекине выкрикивали оскорбления в адрес японской команды и забросали бутылками их автобус. Во время финала Кубка между Китаем и Японией в Пекине, в котором выиграла Япония со счетом 3:1, китайские болельщики распевали: «Убить! Убить! Убить!» и «Пусть большой меч обезглавит японцев!».

Китайско-японские отношения едва ли улучшились в середине ноября, когда китайская ядерная подводная лодка вторглась в японские воды. Ни к чему хорошему не привело и то, что китайский премьер-министр Вэнь Цзябао отнесся с пренебрежением к приглашению японского премьер-министра Дзюнъитиро Коидзуми посетить его страну. Почему возник этот народный национализм? И почему он направлен против Японии? Короткий ответ заключается в том, что после четверти века экономических реформ китайцы в настоящее время стали высказываться намного свободнее. Во время правления Mao, когда Коммунистическая партия Китая добивалась от Токио согласия, дипломатического признания и иностранной помощи в целях развития, китайцам не разрешали высказываться против своих мучений в прошлом от рук западного и японского империализма. Однако в настоящее время китайцы сталкиваются с прошлыми злодеяниями, совершенными в «век унижений» с середины XIX до середины XX столетий, и подавляемый на протяжении долгого времени гнев вырвался наружу.

Для большинства китайцев японцы являются парадигматическими «дьяволами» не только из-за жестокости японского вторжения в Китай и большого количества китайцев, убитых японскими войсками, но и из-за духовного гнева, у которого гораздо более давние истоки. Это ощущаемая несправедливость наглого поведения «младшего брата»-Японии по отношению к «старшему брату»-Китаю, которая началась с поражения Китая в китайско-японской «войне года Цзяу», и оскорбительного Договора о Шимоносеки в 1895 году, а также череда событий, начиная с оскорбительного «21-го требования» 1915 года и до злодеяний во время Второй мировой войны.

Появление закоренелой и народной антияпонской вражды в Китае не сулит ничего хорошего. Поскольку партия позволяет себе использовать националистические настроения для того, чтобы сохранить Китай объединенным, эти настроения становятся более жестокими, и политическое руководство Китая все больше является заложником националистического мнения при определении политического курса Китая в отношении Японии. В результате японцы все больше боятся китайского подъема и возможного будущего возмездия за военную агрессию своей страны. Действительно, опросы общественного мнения в Японии также показывают заметный спад в ее благоприятных представлениях о Китае.

Японский национализм между тем свидетельствует, что Япония должна пересмотреть свою пацифистскую конституцию и наращивать свои вооруженные силы — возможно, включая ядерное оружие, чтобы сохранить равновесие против такой угрозы, как Северная Корея. Перспектива китайско-японской гонки вооружений становится все более реальной. Действительно, японское Агентство обороны недавно сделало наброски трех сценариев нападения Китая на Японию и объявило, что планирует передислоцировать свои войска с севера (где они были первоначально размещены, чтобы защищать Японию от бывшего Советского Союза) на юг, поближе к Китаю.

Китайские аналитики теперь беспокоятся, что Азия является недостаточно большой для обеих стран — Китая и Японии, с крупнейшей экономикой в мире: «Два тигра не могут жить в одном лесу». Оптимисты возражают, что Китай и Япония могут сотрудничать, действуя как «двойные двигатели» азиатского развития. Японский эксперт Фэн Чжаохуэй занимает золотую середину, утверждая, что китайско-японские отношения будут отмечены сосуществованием как сотрудничества, так и противоречий.

Если нам повезет, возможно, Фэн окажется прав. Если не повезет, и китайский национализм будет набирать обороты, в Восточной Азии может быть создана опасная и ошибочная политическая линия, несмотря на надежды, что эта старая злоба похоронена.

Питер ХЭЙС ГРИС — профессор политологии в Университете Колорадо, исполнительный директор Диалога КНР и США о безопасности.