«Паки иже херувимы»

Дело в том, что закон устанавливает некоторые ограничения и запреты при использовании русского языка в официальных документах и публичной сфере. Так, запрещено не только ругать людей бранными и пренебрежительными словами по признаку национальности, религии или политических взглядов, но и использовать «просторечную» лексику, употреблять иностранные слова в случаях, когда им можно найти равноценную замену славянской этимологии, а также нецензурно браниться. Последнее, правда, позволяется в случаях, когда употребление «особой лексики» обусловлено художественным замыслом.

По мнению депутата от партии «Яблоко» Сергея Митрохина, принятый Думой закон может нанести вред средствам массовой информации. Кроме того, что журналисты не смогут взять интервью у простого русского крестьянина, изъясняющегося с помощью просторечной лексики, несуразности закона могут быть использованы местными и даже федеральными властями в борьбе с неугодными им журналистами, полагает Митрохин. А председатель верхней палаты российского парламента Сергей Миронов подсчитал, что закон в его нынешней формулировке потребовал бы внести несколько десятков изменений в Конституцию России — там множество терминов иностранного происхождения.

В общем, благодаря Госдуме, россияне сегодня могут попрактиковаться в чистоте речи, составляя фразы вроде: «Народные избранники поднялись на подьемнике к электронным вычислительным машинам, чтобы посмотреть в сети Уголовный свод законов». А также вспомнить бородатый анекдот: «А теперь, внучек, мы еще раз повторим слова, которые ты никогда не должен произносить».

Превратности судьбы государственного русского языка «Дню» прокомментировал известный российский журналист, недавно работавший и на украинском телеканале ICTV, руководитель студии новостей телеканала «Культура» Владислав ФЛЯРКОВСКИЙ:

— Я всегда критически относился к законам о языке. По моему, язык — это форма самовыражения человека. Своей речью человек управляет так же, как зрением, слухом, обонянием, осязанием, с помощью которых он познает мир. С помощью речи человек познает мир путем общения. Можно ли принять, например, закон о зрении? На что смотреть, на что не смотреть, на что смотреть пристально, на что вскользь…

Наша новейшая история насчитывает чуть больше десяти лет, и то, что мы сегодня, в том числе, принимаем странные законы, совершенно понятно. В Украине происходит примерно то же самое — осознание того, кем мы являемся и кем мы стали, как нам нужно регламентировать нашу жизнь и нужно ли ее регламентировать вообще.

Что касается государственного языка, депутаты в праве принимать регламентирующие нормативные акты по поводу его использования как средства общения между государственными органами. Если в документах используются не те слова, которые приняты, могут возникнуть неверные трактовки и так далее. Конечно, это важно. Но в законе, который Государственная Дума приняла на днях, сказано, например, что нельзя использовать ненормативную лексику за исключением случаев, когда она является средством художественного выражения в произведении. А это что такое? При чем тут художественные произведения? Может быть, депутаты будут учить художников, какие краски использовать, кинооператоров — какими камерами снимать, театральных режиссеров — как поставить спектакль на сцене?

Не все гладко и с документами: запрещено использование просторечных, презрительных, бранных и иностранных слов. Иностранных — в том случае, если у них есть эквивалент в русском языке. А слово компьютер? Представляете себе этакую смету какого-либо офиса, составленную по новым правилам?

— По вашему мнению, если вдруг закон все-таки будет утвержден в подобной редакции, какая судьба ему уготована: из-за своих несуразностей превратиться в бумажку, предписания которой никто не выполняет, или же стать орудием преследования неугодных?

— Для того, чтобы преследовать неугодных журналистов или кого бы то ни было, есть гораздо более серьезные и легко доступные способы, как правило, связанные с деньгами. В бумажку же превращаются и не исполняются даже те законы, которые принимают единогласно обе палаты парламента. Если же две палаты не могут договориться по поводу закона, его судьба предрешена. Даже если Совет Федерации в конце концов с натяжкой примет закон «О государственном языке», что практически исключено, и если после этого в художественном произведении того же Сорокина вместо слова «проститутка» будет использовано слово «б…», это пройдет так же, как проходило раньше.