Парадокс антиглобализации

АНТИГЛОБАЛИСТАМ

Сиэтл, Гетеборг, Генуя... Десятки тысяч людей выходят на улицы, чтобы заявить о своих мыслях. Глоток свежего воздуха в эту постидеологическую эпоху. Если бы не было этого бессмысленного насилия, то нам бы захотелось аплодировать. Заслуга антиглобалистского движения в том, что он является противовесом в эту эпоху, когда политика стала такой стерильной, скучной и технической. Такая дискуссия только в пользу демократии. Но, в конце концов, антиглобалисты, что именно вы хотите нам сказать? Подобно «черному блоку» вы хотите применять насилие против любой формы частной собственности? Или вы хотите пропагандировать движение «slow food», светский клуб-издатель престижных буклетов, которые пропагандируют правильное питание в лучших заведениях?

Откуда же берутся вдруг эти обвинения против глобализации? До последнего времени прогрессивные интеллектуалы пели дифирамбы мировому рынку, который должен принести благосостояние и расцвет странам, которые до этого знали только бедность и упадок. И правильно. Как показывает опыт, каждый дополнительный процент открытия экономики страны вызывает повышение доходов на 1% на каждого жителя этой страны. Этим объясняется богатство сингапурцев, богатство, которое так радикально контрастирует с бедностью, которая господствует при такой закрытой экономике, как экономика Mьянми (Бирмы). Короче говоря, до Сиэтла глобализация рассматривалась не как грех, а как большое благодеяние для человечества. И она была в радикальной оппозиции к крайним правым, которые постоянно кричали о потере самобытности в глобализованном мире. Но после Сиэтла вы относитесь к глобализации как к какой-то чуме, которая распространяет бедность и разрушение.

Глобализация, преодоление границ, конечно, могут очень быстро превратиться в «эгоизм без границ». С точки зрения богатого Запада, свободная торговля — это очевидный факт. Но это становится намного менее очевидным, когда речь идет о товарах, которые рискуют навредить его собственной экономике, как, например, сахар из стран третьего мира или текстиль из Северной Африки. Эта всемирная свободная торговля, высоко и громко провозглашенная, часто осуществляется в одном направлении — из богатого Севера на бедный Юг, а не наоборот.

Но я усматриваю противоречие в вашем видении. Вы выступаете против американской сети ресторанов быстрого питания, против генетически модифицированной международными компаниями сои, против всемирных торговых марок, которые определяют поведение потребителей. Кое-кто из вас выступает за возврат к меньшему, местному масштабу. Необходимо вернуться к местным рынкам, к местному сообществу. Но не тогда, когда речь идет об иммиграции! Вот тогда глобализация становится целью. Толпы экспатриантов бродят вдоль границ Европы и Северной Америки, созерцая витрины нашего богатого общества? Миллионы нелегальных иммигрантов живут, словно вырванные с корнями парии в условиях нищеты, надеясь и себе оторвать маленький кусочек от этого западного богатства? А разве не та же нехватка свободной торговли и инвестиций вытолкнула их на Запад?

Напротив, вы пламенно выступаете за толерантность к разнообразным способам сосуществования и стилям жизни. Но не благодаря ли именно глобализации мы живем сегодня в многокультурном сообществе, толерантном, которое делает возможным все это? Я думал, что эта ностальгия по местным, ограниченным издавна сообществам водится только у консерваторов с их культом прошлого, у крайних правых, которые судят только по себе, и у религиозных фанатиков, которые размахивают Библией или Кораном. Таким образом, довольно большая часть антиглобалистского движения опасно флиртует, даже если и не совсем сознательно, с крайними правыми или правыми популистами, с той разницей, что первые выступают против международных компаний из-за убытков, якобы нанесенных Югу, тогда как крайние правые, такие как Ле Пен во Франции, порочат международные компании, ибо хотят сами контролировать национальную экономику.

Конечно, вы часто ставите правильные вопросы. Но уверенны ли вы, что даете также и правильные ответы? Кто еще посмеет отрицать климатические изменения и потепление на планете? Но как еще мы сможем бороться с этими эффектами, если не с помощью всемирных соглашений? Кто будет возражать, что беднейшие страны заинтересованы во всемирной свободной торговле? Но разве не надо для этого устанавливать минимальные всемирные нормы, как социальные, так и экологические? Рассмотрим эти аморальные спекуляции против слабых валют несколько лет тому назад, как например, против мексиканского песо или малайского рингита. Не благодаря ли более широким валютным зонам, т.е. глобализации, можно будет эффективно преодолеть эту спекуляцию, ибо спекуляция против доллара или против евро испугает самих спекулянтов больше, чем любой налог?

С моей точки зрения, быть только за или против глобализации, без критического взгляда, бессмысленно. Вопрос в том, каким образом каждый и все, даже самые бедные, могли воспользоваться преимуществами глобализации, не пострадав от ее недостатков. Когда мы сможем быть уверены в том, что глобализация полезна не только для небольшой группы богатых стран, но и для большой массы обездоленных стран третьего мира?

Я повторяю, что ваши антиглобалистские опасения справедливы. Но для того, чтобы дать правильные ответы на ваши справедливые вопросы, нам нужен больший, а не меньший, объем глобализации, о чем и говорит Джеймс Тобин. В этом и состоит парадокс антиглобализации. Глобализация — это палка о двух концах. Следовательно, нам нужен глобальный этический подход одновременно к окружающей среде, профессиональным отношениям и монетарной политике. Иными словами, следует не тормозить глобализацию, а этически ее обрамлять, вот в чем проблема. Я бы назвал это «этичной глобализацией», треугольником, в который входят свободная торговля, знание и демократия. Или иными словами — торговля, сотрудничество и предупреждение конфликтов.

Демократия и соблюдение прав человека — это единственно верный путь избежать насилия и войны и добиться успехов в торговле и благосостоянии. Но международное сообщество еще и до сих пор не смогло наложить всемирный запрет на торговлю мелким оружием и создать постоянный международный уголовный суд.

Кроме этого, необходимо оказывать больше помощи со стороны богатого Запада. Разве не стыдно, что 1,2 миллиарда человек и до сих пор не получают медицинской помощи и качественного образования? Одна только торговля не сможет вывести малоразвитые страны из их положения. Даже вместе с увеличением объемов торговли необходимо расширение сотрудничества в направлении развития для построения портов и дорог, для создания школ и больниц, для развития стабильной правовой системы.

Наконец, необходимо больше высвободить мировую торговлю. Либерализация всех рынков вызовет повышение прибыли всех развивающихся стран на $700 миллиардов ежегодно, а это в 14 раз больше, чем общая сумма помощи на развитие, предоставленная этим странам до сегодняшнего дня. Довольно демпинга излишков западной сельскохозяйственной продукции на рынках стран третьего мира. Положим конец несправедливым ограничениям для экспорта бананов, риса или сахара. Запрет должен налагаться только на оружие. «Everything but arms», все, кроме оружия, должно быть центром внимания будущих переговоров Мировой организации торговли.

Больше свободной торговли, демократии и соблюдения прав человека — будет ли это достаточным для воплощения этичной глобализации? Бесспорно, нет! Не хватает политического инструмента, который помог бы ее воплотить. Глобальный политический ответ, такой же мощный, как и глобализированный рынок, который мы уже знаем. «Большую восьмерку» богатых стран следует заменить «Большой восьмеркой» существующих региональных ассоциаций сотрудничества. В лоне этой «восьмерки» Юг должен занять по справедливости важное место, которое позволит правильно направить глобализацию экономики. Иными словами, нам следует создать форум, где на одном уровне встретятся крупнейшие континентальные ассоциации сотрудничества: Европейский Союз, Африканский Союз, Меркосур, Ассоциация юго-восточных азиатских наций, Североатлантическое соглашение о свободной торговле.

Эта новая «Большая восьмерка» станет форумом принятия сложных соглашений о этических глобальных нормах, которые касаются условий труда, интеллектуальной собственности, «правильного управления». В то же время эта обновленная «Большая восьмерка» сможет направлять необходимые директивы и импульсы большим международным организациям и органам, которые проводят переговоры, таким как МОТ, Мировой банк, Киото. В этой «восьмерке» не будут больше доминировать только большие могущественные страны. В ней будут представлены все члены нашего глобального общества. Таким образом, эта «Большая восьмерка» сможет дать радикальный ответ на такие мировые проблемы, как торговля людьми.

Мы уже видели такой процесс в зародышевом состоянии во время обсуждения Киотского протокола в Бонне, когда, наконец, был сделан прорыв благодаря договоренностям между группой Umbrella, Европейским Союзом и группой менее развитых стран, вопреки желаниям самой мощной в мире страны — США.

Конечно, нам не следует ожидать следующей встречи «Большой восьмерки», чтобы начать этичную глобализацию. Мы можем начать ее в нашем собственном европейском пространстве. Почему бы нам не рассматривать каждое решение, принятое на европейском уровне, в свете его влияния на положение беднейших стран планеты? Содействует она преодолению или еще большему углублению пропасти между богатым Севером и бедным Югом? Содействует ли она или усложняет решение мировых экологических проблем? И в этом плане почему бы не спросить мудрецов за пределами Европейского Союза? Нам действительно следует научиться видеть дальше европейских интересов. Потому что даже тогда, когда нами движут лучшие из намерений, интересы международной нефтяной компании или европейских производителей сахарной свеклы нам более дороги, чем судьба народа Огони в дельте Нигера или мизерные прибыли рабочих плантаций сахарного тросника в Коста-Рике.