Персидские тревоги Кремля

Кто бы мог подумать еще месяц назад, что в политическом треугольнике Турция-Россия-Иран последний окажется, по крайней мере, в данный момент, наиболее слабой вершиной.

Характерной особенностью выступлений является то, что начались они не в столице Тегеране, как это было в 2009 году по результатам президентских выборов, а в Мешхеде в провинции Хорасан на востоке страны недалеко от границы с Туркменией, одном из семи городов священных для мусульман шиитов. Иранская провинция довольно консервативна и крайне редко выступает против власти. Традиционно главная роль в этом всегда была за столицей Тегераном.

Следует отметить и это представляется важным для анализа последующих событий, что в Мешхеде родился бывший генеральный прокурор Ибрагим Раизи, который был соперником нынешнего президента Хасана Роухани на выборах в мае прошлого года. Тесть Раизи, аятолла Ахмад Аламолхода очень влиятельный человек в городе, придерживается консервативных взглядов. Да и сам Раизи — один из лидеров консерваторов.

Несмотря на то, что протесты в Мешхеде начались под экономическими лозунгами, триггером послужило заявление главы полиции в Тегеране о том, что женщины, отказывающиеся носить мусульманскую одежду, не будут подвергаться аресту, а для перевоспитания должны посещать специальные курсы.

Это достаточно четкий указатель на то, что все это действо затевалось консерваторами с ограниченными целями нанести удар по умеренным реформаторам во главе с президентом Роухани и тем самым изменить внутриполитический и ужесточить внешнеполитический курс страны.

Вторым указателем на консервативные корни протестов является относительная пассивность столицы. В ней отмечаются только выступления студентов. И это при том, что Тегеран всегда был более политически активным. Определенную роль и играет и тот факт, что уровень жизни в столице выше, безработица меньше. Кроме того, принципиальное изменение формата протестов и их внутреннее содержание оказалось для реформаторов и оппозиционеров не менее неожиданным, чем для властей.

В результате джин бунта против президента Роухани, столь опрометчиво выпущенный его консервативными оппонентами, практически мгновенно перерос в антиправительственные выступления с достаточно четкими антиправительственными политическими лозунгами.

Составить полное представление о происходящем в Иране довольно сложно. В стране очень мало иностранных журналистов, а те что есть работают под жестким контролем властей. Тем не менее, даже фрагментарная информация позволяет сделать определенные выводы.

Во-первых. Протестное движение охватило большинство городов в центре и на северо-востоке страны. Это новый фактор и он может иметь национальную окраску. Персы остаются самой многочисленной национальной группой, но они составляют чуть более 50% населения. Именно на северо-востоке проживает большинство азербайджанцев и курдов.

Среди последних уже отмечено брожение и факты вооруженного противостояния с иранской полицией и пограничниками, что заставило правительство ввести дополнительные силы правоохранителей в пограничные с Турцией районы. Тегеран прямо обвинил Анкару в том, что она не контролирует свои границы и допускает инфильтрацию курдских боевиков в Иран. Пока активного участия курдов и азербайджанцев в протестах не отмечено, но это может оказаться временным фактором. Курды практически всегда являлись угнетаемой национальной группой в Иране и сейчас они весьма вдохновлены успехами соплеменников в Ираке и в какой-то мере в Сирии.

Если к протестам подключатся курды и азербайджанцы, то ситуация в Иране вообще приобретет характер гражданской войны по примеру Сирии. Как следствие, возникнет угроза распада Ирана со всеми вытекающими, политическими и военно-стратегическими последствиями.

Во-вторых. Внешний фактор, несмотря на обвинения иранских властей, не играет в событиях практически никакой роли. Можно говорить о попытках возглавить протесты со стороны иранских эмигрантов, но это из разряда пиара и пропаганды. Мировые столицы ждут развития событий, чтобы определить совою политическую линию. Высказывания президента Трампа в Twitter о безусловной поддержке протестующих, пока остаются словами.

В-третьих. Внутренняя дестабилизация Ирана, а она налицо, так или иначе, заставит власти изменить свою политику строжайшей экономии и ассигновать дополнительные средства на поддержку беднейших слоев населения. В условиях ограниченных финансовых возможностей это можно будет сделать либо за счет уменьшения материальной поддержки внешнеполитических акций и уменьшения численности иранских войск в Сирии, либо за счет сокращения средств на ракетно-ядерную программу.

В-четвертых. Чем бы не закончились протесты, внешнеполитические последствия неизбежны. В любом виде активность Тегерана на международной арене будет уменьшена как по отмеченным, так и по другим причинам. Страна находится фактически во внешнеполитической изоляции в мусульманском мире. В какой-то мере ее поддерживают Турция и Катар. Для них это вынужденная позиция и она будет немедленно изменена при малейшем преобразовании конфигурации сил на Ближнем и Среднем Востоке. Остальной мусульманский мир либо настроен враждебно к Ирану, либо занимает пассивную и выжидательную позицию.

В-пятых. Для Москвы события в Иране являются внешнеполитическим и военно-стратегическим ударом большой силы. Любое уменьшение присутствия иранских войск в Сирии фактически будет означать военное и политическое поражение президента Асада. Это в свою очередь сделает будущее российских баз в Хмеймиме и Тартусе весьма неопределенным. Кроме того, уход Асада или сокращение контролируемой им территории полностью девальвирует так называемую победу в Сирии, о которой с таким восторгом писала российская пропаганда. Да и вообще присутствие России в восточной части Средиземного моря станет весьма проблематичным, в том числе и участие Газпрома в разработке месторождений газа в Левантийской впадине.

Характерно, что записные комментаторы из Государственной думы и эксперты, высказывающиеся каждый раз по поводу и даже без такового, на этот раз хранят гробовое молчание. Не слышно даже разговоров об иранской цветной революции, об американском вмешательстве и попытках международных корпораций взять иранскую нефть под контроль.

Как известно, ошпаренная кошка боится даже холодной воды. Так и в России после восторгов по поводу «нашего Трампа» на этот раз ограничились только пассажем о внутреннем характере иранских протестов. Кстати, сейчас мало кто помнит, но после исламской революции в Иране в Москве тоже радовались, пока аятолла Хомейни не назвал СССР Малым сатаной в одной группе с США — Большим сатаной. По крайней мере, лозунг протестующих «Смерть России» не дает оснований российскому руководству для излишнего оптимизма.

Иранские протесты преподнесли очень неприятный сюрприз Владимиру Путину. И с каждым днем персидские тревоги Кремля только усиливаются.