Подводные камни

Сегодня Европейская комиссия представит в Брюсселе проект «Восточного партнерства» — нового формата сотрудничества Евросоюза с Украиной, Молдовой, Грузией, Азербайджаном, Арменией и, возможно, Беларусью. Однако даже еще до обнародования этого документа в ЕС опасаются, что украинский МИД воспримет идею «Восточного партнерства» не очень положительно. Ведь официальный Киев холодно встретил предыдущую инициативу ЕС — Европейскую политику соседства, считая ее альтернативой членству. Хотя, со своей стороны, представители Еврокомиссии говорили, что Украина должна сполна использовать инструменты, приближающие ее к Европе. Согласно коммюнике Еврокомиссии, «Восточное партнерство» (далее ВП) будет неформальным объединением без постоянно действующих руководящих органов. Дважды в год будет проводиться саммит партнерства. Предусматривается активизация сотрудничества ЕС и стран-участниц ВП по ряду направлений: либерализация визового режима с возможностью отмены виз в долгосрочной перспективе; присоединение членов ВП к Соглашению об энергетическом содружестве; подписание Соглашения об ассоциации без гарантии европейской перспективы; создание зон свободной торговли между ЕС и странами-участницами ВП. Кроме того, предусматривается приведение законодательства стран-участниц в соответствие с нормативной базой ЕС. Причем этот проект частично может быть профинансирован за счет ЕС. Понятно, что Киев не может влиять на решения, принимаемые Брюсселем. Это будет возможно в том случае, если Украина войдет в состав Европейского Союза, и потому она должна делать все, чтобы как можно скорее приблизиться к евросообществу. Следовательно, нужно не только постоянно требовать от Евросоюза перспективы членства, но и делать все, чтобы как можно больше соответствовать критериям кандидата на вступление. В этом смысле также полезно знать, как в самой Европе видят «Восточное партнерство», будущее Европейского Союза, его границы, от чего, понятно, зависит перспектива членства Украины в евросообществе, а также какие три урока получил ЕС от опыта вступления Румынии и Болгарии. Своими мыслями по этому поводу с украинскими журналистами поделился французский политик, депутат Европарламента (1989—2007), эссеист, преподаватель парижского Института политических студий Жан-Луи БУРЛАНЖ.

— Реальность сегодня заключается в том, что политика соседства является важным и полезным элементом для организации крепкой юридической связи при тех условиях, что Украина не является сегодня членом Европейского Союза. В то же время не стоит рассматривать политику соседства как некий прообраз будущего формата отношений Турции и Украины с ЕС. «Восточное партнерство», таким образом, выступает одним из элементов общей работы, направленной на развитие наших отношений. Соглашение об ассоциации может быть другим примером, другим элементом этой совместной деятельности. Термин «ассоциированный» нужно воспринимать как «нейтральный» и не видеть в Соглашении об ассоциации эрзац, заменяющий для Украины перспективу полноценного членства.

Из конфликта на Кавказе мы увидели, что прямая откровенная конфронтация с Российской Федерацией, в конечном счете, не служит большей безопасности стран, граничащих с ней. Ведь в результате этого конфликта Грузия потеряла контроль над двумя составляющими: Южной Осетией и Абхазией. На мой взгляд, ситуация в Украине иная. Но я могу задать вопрос: может ли независимость, демократия и социально-экономическое развитие Украины получить определенные выгоды от откровенной прямой конфронтации с российским соседом? Ответ для меня очевиден. Позиция, которую нам следует занимать сегодня, должна заключаться в том, чтобы избегать противоречивых на данный момент вопросов, имеющих конфронтационный или дискуссионный характер в отношениях с Российской Федерацией, как, например, НАТО. Но в то же время совместным мирным, конструктивным и солидарным подходом со стороны ЕС мы должны оказывать поддержку Украине в ее отношениях с Российской Федерацией.

На сегодня огромная сложность для ЕС заключается в том, что существует необходимость придать точное нормативное содержание самому понятию вступления в ЕС. Следовательно, если нет четкого определения, такого точного содержания этого понятия, то все сведется к тому, что любая страна может вступать в Евросоюз. Тогда он превратится во что-то подобное ОБСЕ и утратит свое первоначальное значение. Сегодня нужно требовать от стран, претендующих на вступление, согласия на образование сообщества, имеющего солидарный характер и работающего с интегрированными институциями. То есть это что-то вроде федеративной Европы.

Огромная слабость нынешнего Евросоюза состоит в том, что он не может четко сказать своим партнерам, претендующим на вступление, что именно ЕС хочет развивать. Если ЕС неспособен четко сказать об этом будущим членам, отсюда и та неопределенность, которая существует в вопросах границ.

Жак Делор говорил, что Европейский Союз по аналогии с НЛО представляет собой НПО — неопознанный политический объект. Я считаю, что он прав. На сегодня Европейский Союз должен четко сказать, определить для себя и своих партнеров, что он собой представляет. Пока он неспособен сам определить свою сущность, на мой взгляд, отсюда и все те сложности и проблемы в диалоге с перспективными членами. Конечно, ЕС оказывает большое позитивное влияние на окружающие его страны с точки зрения развития демократии, экономики, обеспечения безопасности. Но пока не будет определена сущность, он не сможет четко сказать своим партнерам, кто из них, в конце концов, имеет право сесть в европейский корабль, даже если движение этого корабля совпадает с движением не таких значительных плавающих средств, какие представляют собой эти страны.

Первый урок заключается в том, что соблюдение прав человека и демократии не может в конечном итоге сводиться к более-менее эффективному функционированию институтов плюралистической демократии. Кроме того, не менее важной является борьба с коррупцией, организованной преступностью — это те проблемы, которые связаны с повседневным проявлением несоблюдения юридических норм и нормативов ЕС.

Второй урок — не нужно рассчитывать на то, что вступление в ЕС, которое, конечно, способствует процессу развития демократии, может иметь удовлетворительный характер при условиях, когда на самом деле не были выполнены вышеуказанные критерии. Таким образом, борьба с коррупцией и организованной преступностью должна быть условием вступления, а не целью и не должна происходить уже после самого факта вступления. Нам в ЕС, на мой взгляд, следует быть более требовательными в этом аспекте наших отношений со странами-кандидатами на вступление.

Третий урок касается того, что никогда не нужно устанавливать какие-либо календарные критерии или календарные обязательства. Мы не можем, начиная конкретную работу, предусмотреть все последствия процесса решения вопросов, которые имеют комплексный характер. Мы не можем заранее оценить, с какой скоростью и каким образом эти вопросы могут эффективно решаться. Поэтому брать обязательства по отношению к конкретным датам — ошибочно. Все эти позиции я отстаивал в составе Европейского парламента в течение почти 20 лет. Но, к сожалению, относительно Румынии и Болгарии мой голос не был услышан. Хотя сама идея включения этих стран и Хорватии в ЕС кажется мне очень полезной. Я ее приветствую, но не согласен с тем, как она была воплощена в жизнь.