«Пока CNN не объявило о победе американских войск, победы нет»

— Господин Бернат, что в Пентагоне вкладывают в понятие «работа с журналистами»? Как бы вы вкратце сформулировали задачи вашей службы?

— Прежде всего должен заметить, что со стороны Пентагона с общественностью в США контактируют люди, которые сами хорошо знают армию изнутри — я, например, до назначения на эту должность 21 год отслужил офицером. Говоря об общественности, мы подразумеваем как обеспечение информацией гражданские СМИ, так и информирование самих военнослужащих — через военные издания.

Главный принцип работы информационной службы — это правдивость. Понятно, почему: как сами военные в случае «дезы» сразу распознают подвох, так и гражданские журналисты не настолько глупы, чтобы не отличить ложь от истины. В то же время правдивость наших сообщений является гарантом доверия к нам. Кто нам поверит, единожды уличив во лжи? Потому мы стремимся максимально открыто и оперативно информировать общество о деятельности армии, и стараемся делать это на высоком профессиональном уровне. Единственное, что необходимо принимать во внимание при этом, — интересы национальной безопасности.

— Известна поговорка американских журналистов о том, что пока Си-Эн-Эн не сообщило о победе армии США, победы нет. А приходится ли выслушивать упреки со стороны СМИ в недостаточной информации со стороны военных о своей деятельности?

— Необходимо уяснить тот факт, что гражданские масс-медиа и Министерство обороны в какой-то мере конкурируют между собой, у них разные интересы. Наши средства массовой информации на основе первой поправки к Конституции США считают, что им обязаны предоставлять информацию по любому факту или проблеме — как можно быстрее и в полном объеме, ничего не утаивая. Мы же, как я уже говорил, должны, помимо этого, учитывать и требования национальной безопасности. Потому в отношениях между СМИ и военным руководством постоянно сохраняется некоторая напряженность. Чаще всего это, если можно так выразиться, здоровый антагонизм. Но бывают и случаи, когда мы просто физически не можем оперативно предоставить требуемую информацию — например, во время недавнего взрыва на борту американского военного корабля у берегов Йемена. Ведь необходимо время, чтобы выяснить обстоятельства происшествия. А представители СМИ требуют «все и сразу» — но мы же не можем давать непроверенную информацию или выдавать догадки за факты! В таких ситуациях журналисты и жалуются на то, что мы якобы что-то скрываем.

— Тем не менее, существует стереотип, что американский журналист довольно легко добывает нужную ему информацию. В одном из своих интервью российскому изданию вы рассказывали, что представители СМИ имеют свободный доступ в Пентагон. Неужели так легко попасть в святая святых армии США?

— Действительно, в коридорах Пентагона можно встретить журналистов. Демонстрируя свою открытость, военное руководство не просто легко идет на контакт с масс-медиа — оно открывает им двери своих кабинетов. Но это касается не всех журналистов. У нас есть 45 СМИ — газет, телеканалов, радио, информагенств — которые постоянно аккредитованы при Пентагоне, их мы считаем «своим» журналистским корпусом. Представители других масс-медиа, а их тысячи, также в определенные дни имеют доступ в Пентагон, однако их при этом сопровождают наши сотрудники.

Должен сказать, что все журналисты, имеющие постоянную аккредитацию, прошли проверку в установленном порядке, — как я, мой помощник, любой работник Пентагона. То есть, было выяснено, не были ли они судимы, не проходят ли по линии полиции и т.д.

В присутствии журналистов в Пентагоне, должен заметить, есть свои позитивные и негативные моменты. Позитив, несомненно, в том, что постоянно работающие с нами люди становятся специалистами, более профессионально разбираются в военном деле. Плюс это в огромной мере способствует нашему обоюдному доверию. Негативная же сторона — журналисты имеют неограниченный доступ во все служебные помещения, ищут источники информации среди должностных лиц, которые не являются специалистами по связям с общественностью. Так что бывают случаи, когда они становятся обладателями и секретной информации.

— Какие меры принимает военное руководство в этом случае?

— Согласно первой поправке к нашей Конституции, любая информация может быть опубликована, если она была добыта законным путем. То есть в таком случае мы к журналисту претензий не имеем, а ищем то должностное лицо, которое дало такую информацию, и уже оно несет ответственность за разглашение секретных сведений. Возможно вы знаете, что сейчас наш Конгресс рассматривает законопроект, согласно которому такие должностные лица будут платить огромные штрафы...

— Насколько известно, законопроект, о котором вы говорите, предусматривает и тюремное заключение до трех лет для должностных лиц МО США за разглашение в прессе военной тайны. А разве раньше это не считалось уголовным преступлением?

— Конечно, считалось, как и в любой стране. Однако чтобы подобные нарушения не приняли системный характер, необходимо было ужесточить наказание за них. Этот вопрос поднимался давно, и только сейчас принимает форму конкретного закона. Правда, на момент моего отлета в Украину проект был передан в Сенат и еще не утвержден президентом. Так что о конкретных наказаниях говорить рано.

— Однако и журналисты, если они незаконно добыли информацию, несут ответственность. Возможно, у вас есть статистика привлечения по подобным фактам представителей СМИ к суду?

— Честно говоря, таких фактов за всю историю нашей страны — единицы. Последний, насколько я помню, был еще в 60-е годы. Тогда было возбуждено дело против корреспондента «Нью- Йорк Таймс». И то газета суд выиграла — по этому факту в США даже была издана книга. Видите ли, даже если мы уверены в том, что журналист нарушил закон, но не имеем исчерпывающих доказательств, сделать ничего нельзя. Следует учитывать и то, что свобода слова и прессы в Америке — понятия фундаментальные. Поэтому журналисты имеют огромный спектр прав и свобод, которые очень широко используют в своей деятельности.

— Известно, что в структуре Пентагона имеется множество военных изданий, которые публикуют лишь позитивную информацию. И лишь одна военная газета, предназначенная в основном для распространения в Европе — «Звезды и полосы» — может критиковать военное руководство. Какой смысл вам содержать такое издание, публикующее негатив, да еще и выносить его за пределы страны?

— Хороший вопрос. Газету «Звезды и полосы», редакция которой, как и всех американских военных изданий, подчиняется непосредственно мне, я считаю нашей гордостью. Ведь эту газету можно назвать уникальной. А в том, что она критикует и меня, и военное руководство, публикует негативную информацию о нашем Министерстве обороны, — в этом огромный смысл. Ибо газета предназначена для контингентов американских войск за пределами США — в частности, в Европе. Их военнослужащие имеют право на получение полной информации. Однако те немногие американские издания, которые им попадают, как правило, не освещают широко военную сферу. Поэтому, издавая газету «Звезды и полосы», мы даем им возможность получать непредвзятую, объективную информацию и, таким образом, реализовываем их права как американских граждан. И хотя, надо признаться, порой возникают неприятные эмоции — кому приятна критика? — мы позволяем этой газете публиковать негативные материалы, а зачастую и поощряем редакцию за это.

— В заданиях вашей службы значится помощь частным фирмам в съемке теле- и кинофильмов на военную тематику. Однако существенная часть продукции Голливуда, доступная украинскому зрителю, повествует о различных секретных военных экспериментах, противозаконной деятельности военных. Как объяснить создание столь сомнительного имиджа?

— Это бизнес. Безусловно, мы нужны кинокомпаниям — ведь, например, авианосец с палубной авиацией им негде взять, кроме как у военных. Однако в этом случае мы стремимся к тому, чтобы фильм соответствовал действительности. Мы заключаем с фирмой договор, и нам предоставляют сценарий для изучения. Снимая патриотические военные фильмы, мы в этом случае имеем свой интерес. Ведь, например, после показа в прокате фильма «Top Gun» была просто волна желающих пойти служить в армию. В то же время, если нас какие-то фрагменты в снимаемом фильме не устраивают, мы просим изменить сценарий. Случается, что фирма отказывается. Тогда мы приходим к заключению, что подобное сотрудничество нас не устраивает и расходимся, как говорится, друзьями. По законам бизнеса, каждая сторона преследует свои цели, и никто не может ее принудить действовать себе во зло.