Пока Россия спала...

Обычно выборы в России некоторым образом знаменуют собой политический кризис: так, повторное избрание Бориса Ельцина президентом в 1996 году, по-видимому, предотвратило возрождение коммунизма — не революционным путeм, а с помощью избирательных урн. Выборы в Государственную думу (нижнюю палату российского парламента) обычно проходят спокойнее, а только что завершившаяся избирательная кампания и выборы в Думу, бесспорно, сопровождались тишиной. Мeртвой тишиной.

Действительно, власть президента Владимира Путина в России сегодня настолько безгранична, что выборы в Думу остались бы почти не замеченными — как миром, так и Россией, — если бы не случившийся осенью арест и заключение в тюрьму Михаила Ходорковского, олигарха от нефтяной промышленности, посмевшего поддержать своими деньгами две либеральные партии, находящиеся в оппозиции к Путину. Арест Ходорковского не всколыхнул простых россиян, которые всe больше считают, что в их трудной жизни выборы не играют никакой роли. Однако он пошатнул доверие к Путину в мире, а также заставил других олигархов и демократических реформаторов России всерьeз опасаться по поводу своих свобод.

Чем больше власть, тем опаснее злоупотребление ею — говорил в 1771 году Эдмунд Бурке. Путин располагает большей властью, чем любой другой демократически избранный лидер, и то, как он ею распоряжается, вызывает сейчас серьeзную озабоченность. Фраза лорда Эктона о развращающем действии власти ещe не применима к нему, однако предостережение Бурке уже уместно.

Президентство, созданное Борисом Ельциным для себя десять лет назад, — и укрепившееся, когда танки Ельцина расстреляли непокорный парламент в 1993 году, — даeт Путину невероятную степень свободы от ответственности перед кем бы то ни было. В отличие от президента Америки или Мексики, ему не нужно задабривать Конгресс, окопавшийся за бастионами конституционного разделения властей.

В отличие от премьер-министра Великобритании или Испании, его нельзя отстранить от должности при помощи вотума недоверия. В отличие от канцлера Германии, он не прикован к партнeру по коалиции, который может не позволить ему зайти слишком далеко. В отличие от Берлускони в Италии, Лула в Бразилии и Коидзуми в Японии, ему не приходится подавлять внутренние дрязги в своей собственной партии.

К своей огромной власти как президента России Путин добавляет собственный скрытный нрав и хорошее знакомство, ещe со времeн его службы в КГБ, с тонкими рычагами управления российской бюрократией. Всe это не обязательно плохо: в переживаемые Россией трудные времена требуется правительство, способное действовать решительно. Но власть Путина вплотную приблизилась к пределу того, что допустимо в демократическом государстве.

Ельцин никогда не запускал свои пальцы во все уголки и щели государственной машины в такой степени, как Путин. Ничто не укрывается от ока Кремля — будь то восстановление зданий в Санкт-Петербурге или назначение мелких чиновников в заграничном дипломатическом корпусе России. Когда столько власти сосредоточено в одном месте, возникает соблазн заглушить критику по поводу того, как эта власть используется.

Большинство жалоб по поводу Путина связано с его стремлением заткнуть рот независимой критике. Усмиряя олигархов Бориса Березовского и Владимира Гусинского, не согласившихся принять предложенное им «соглашение», по которому богатейшие люди России сохранят за собой свои бизнес-империи, независимо от того, насколько неправедными путями они были приобретены, если только будут держаться вне политики, — Путин действительно задушил империи СМИ, которые оба они использовали для пропаганды своих убеждений. В России, стране, где президент назначает руководителей всех государственных теле- и радиоканалов, критики не так уж много, чтобы можно было смириться с утратой хотя бы еe части.

Возможно, политика Путина в отношении прессы не является достаточным аргументом в пользу того, что его не следует избирать президентом на второй срок в марте следующего года на очередных президентских выборах. Действительно, в том, что касается важнейших политических вопросов (в отличие от тeмных закоулков эгоистического интереса), Путина по-прежнему можно считать хорошим президентом.

В области внешней политики он вовлeк Россию в намного более тесное сотрудничество с Западом: в отношении «войны с терроризмом» и урегулирования северокорейского вопроса его политика во многом созвучна политике Америки; в остальных областях по-прежнему продолжается риторика о «независимости». Но настоящие сомнения по поводу того, кто является для Запада надeжным партнeром, сейчас в большей степени относятся к Германии Шрeдера, чем к России Путина.

Что касается внутренней политики, то и тут Путин главным образом сделал для экономики России то, что нужно, оставив правительство в своих креслах на достаточно продолжительный срок, чтобы можно было воспользоваться плодами стабильности. Его идея о «диктатуре закона» удовлетворяет достаточное количество россиян, чтобы непоколебимо утвердить его во главе политического центра.

Что вызывает тревогу в отношении правления Путина, так это его неспособность сделать управление Россией прозрачным. Всe совершается за закрытыми дверями. Законы появляются как по мановению волшебной палочки. Никто не знает, отдавал ли президент приказ об аресте Ходорковского или хотя бы принимал ли он во внимание то уничтожающее воздействие, которое этот арест неизбежно окажет на инвестиции в России. Проблема здесь заключается в том, что, окутывая мраком принятие политических решений, многочисленные властные группировки России никогда не оказываются перед необходимостью отвечать за свои действия.

К примеру, какая «сделка» была заключена с ядерной промышленностью России — если она вообще имела место, — чтобы оказалось возможным продолжение строительства ядерных реакторов в Иране? Никто не знает. Смогло бы военное ведомство России столь успешно тормозить реформу, если бы ему приходилось действовать открыто? В своeм стремлении «добиться, чтобы дело делалось», Путин предпочитает напрямую иметь дело с могущественными отраслями промышленности и лобби вместо того, чтобы проводить законы через довольно кроткую Думу.

Именно кажущаяся неизбежность переизбрания Путина на второй срок весной следующего года оправдывает озабоченность по поводу его стиля руководства. Путин мог бы заслужить признательность будущих поколений россиян, если бы хладнокровно пересмотрел свои властные полномочия.

Власть лучше всего сдерживается при помощи демократически избранных учреждений: Думой, обладающей реальной властью и по-настоящему «зубастой» судебной системой, а не при помощи заключения сделок с заинтересованными сторонами и деятелями военно-промышленного комплекса. Путин должен осознать, что уже сам объeм его президентских полномочий вызывает жизненную необходимость того, чтобы самые тeмные уголки кремлeвской политики были открыты свету дня.

Нина ХРУЩЕВА — старший научный сотрудник университета Новой Школы (США).