После «Бури»

Создание независимого Хорватского государства начиналось не с войны и не войной заканчивается. Политический конфликт Загреба и Белграда за 30 лет существенно видоизменился. Но суть его неизменна. Она заключается в разных ответах на вопрос — имеет ли право Хорватия и все ее граждане на независимую и суверенную политику, или сербское меньшинство — как и прежде — должно быть частью проекта «Великой Сербии», а не лояльными гражданами Хорватского государства?

ЧЕРЕЗ 30 ЛЕТ

Двигателем развития независимой Хорватии три десятилетия назад были политические преобразования — отход от коммунистической однопартийности, национальное возрождение, курс «на Запад» ... Но трансформация социалистической республики, части федеративного государства, в полноценную самостоятельную страну, возвращение к собственному языку вместо югославского сербохорватского гибрида, вступление в европейские и евроатлантические структуры и отказ от «политики неприсоединения», которая традиционно объединяла страны второго и третьего мира, привели к неизбежному конфликту с «метрополией» — Белградом.

В конце 1980-х противостояние хорватских и югославско-сербских лидеров было политическим, в начале 1990-х стороны вошли в стадию военного конфликта. После завершения боевых действий политические споры Загреба и Белграда, хорватов и сербов никуда не делись. Они просто вышли на другой уровень.

Югославии давно нет, независимость Хорватии или существование такого народа, как хорваты, уже никто в Сербии и никто из сербов не подвергает сомнению (по крайней мере этого нет в публичном дискурсе), белградская власть и сама демонстрирует лояльность к западным институтам и, соответственно, не оспаривает право Загреба быть частью и Европейского Союза, и НАТО ... Но сербско-хорватские отношения, касающиеся именно вопросов двусторонних отношений, отношений между народами, оценок Белградом политики загребской власти по отношению к сербам, остаются конфликтными. До примирения по немецко-французскому образцу еще далеко.

Выигранная хорватами война за свою независимость в этом контексте является поводом для сохранения острых углов. Факт победы — именно безоговорочной победы, а не компромиссного прекращения военного конфликта на основе политического компромисса — неприемлемо для сербской стороны. Белград не собирается брать всю вину за войну на себя, сербы не чувствуют себя и только себя виновными в гибели тысяч людей. И поэтому конфликт, начавшийся тридцать лет назад, все еще нельзя считать полностью завершенным.

ПОСТВОЕННЫЙ БАРОМЕТР

Горячая стадия хорватско-сербского противостояния уже 25 лет как в прошлом. Даже настоящей «холодной войны» между сторонами на самом деле пока нет. Но некий «поствоенный холодок» в отношениях двух государств и двух народов все очень ощутим.

Впрочем, на минувшей неделе можно было наблюдать, как стрелка «политического барометра» переместилась ближе к зоне нормального давления.

На нынешнем праздновании годовщины военной операции «Буря» 5 августа в Книне впервые присутствовал сербский политик, представитель сербского меньшинства Хорватии.

Появление этнического серба, вице-премьер-министра Бориса Милошевича, ответственного за социальные вопросы и права человека и права меньшинств в хорватском правительстве, на мероприятиях в честь 25-летия победы хорватской армии, без преувеличения, стало вехой в новейшей истории Хорватии. Причем речь идет не просто о символическом акте, «картинке без содержания».

Присутствие представителя сербов на официальных мероприятиях в честь разгрома сепаратистского образования «Республика Сербская Краина» в бывшей столице РСК, Книне, в любом случае было бы важным сигналом, но само по себе не было бы столь значимым. Особое значение этого события придает публичная позиция государственных руководителей Хорватии, озвученная ими во время торжеств. И президент страны Зоран Миланович, и глава правительства Андрей Пленкович — представители разных политических сил, левого и правого спектра — в один голос заявили: Хорватия хочет открыть новую страницу в хорватско-сербских отношениях.

Президент Зоран Миланович отметил необходимость улучшения отношений между Хорватией и Сербией, которые, по его словам, являются сложными уже более 100 лет. «Были конфликты, кровопролитие, войны, гражданские войны, агрессия, и после этого мы никак не можем вступить в фазу нормальных отношений, в которой будут царить уважение и конструктивность. ... Наша добрая воля и вера существуют, мы хотим сотрудничать», — отметил он.

Премьер-министр Андрей Пленкович сделал акцент на необходимости почитания всех невинных жертв войны независимо от национальности. «С грустью и почтением мы помним всех убитых при защите Хорватии, гражданские жертвы и жертвы военных преступлений, совершенных во имя идеологии Великой Сербии, тем более что за многие этих действий никто не привлекался к ответственности. Мы все больше скорбим по жертвам военных преступлений, совершенным хорватской стороной, которые, к сожалению, имели место. ... Давайте иметь мужество и человечность в равной степени проявлять уважение ко всем жертвам. Истинное примирение может строиться только на истине», — отметил глава правительства Хорватии.

И это не просто слова, но и действия.

ШАГИ НАВСТРЕЧУ

Впервые в этом году мы увидели не только серба на мероприятиях в честь «Бури», но и увидим хорватов-чиновников на местах гибели сербских мирных жителей после победной военной операции.

Премьер Пленкович в сентябре будет присутствовать на чествовании памяти сербских жителей села Вариводе. В 1995 году здесь были убиты — в основном выстрелами в голову в своих домах или во дворах — девять крестьян в возрасте от 55 до 84 лет. Эта трагедия считается наихудшим преступлением против мирных жителей после возвращения хорватского контроля над оккупированной сербскими силами территорией.

Дело расследовалось на государственном уровне, но конкретные исполнители не были осуждены. В 2012 году Верховный суд признал, что Хорватское государство несет ответственность за убийства мирных жителей Вариводе. Дети погибших смогли получить материальную компенсацию за смерть родителей — но лишь в конце июля этого года, за две недели до 25-летия «Бури».

Посещение руководителем хорватского правительства места, где произошло жуткое преступление, почитание погибших старых сербов будет в некоторый степени моральной компенсацией семьям жертв и всей сербской общественности. Хорваты как бы официально объявляют — мы тоже не все делали правильно. Загреб готов признавать свои ошибки, не ставя при этом под сомнение справедливость и легитимность войны за независимость, Отечественной войны в целом. «Законное право на защиту не является и не может быть поводом для правонарушений. Любой такой поступок — уродливый шрам на справедливом лице и оборонном характере Отечественной войны. Искреннее примирение может строиться только на истине «, — подчеркнул Пленкович.

Миланович, в свою очередь, во время празднования 25-летия «Бури» подчеркнул: сербско-хорватские отношения должны быть лучше, потому что отношения двух народов очень важны для этой части Европы. Он отметил, что, со своей стороны, сделает для улучшения отношений все, что может и что должен, и на другой стороне также пусть попытаются.

СЕРБСКИЙ РАСКОЛ

Тем временем, в ответ на сигналы из Хорватии о необходимости налаживания дружеских отношений между сербами и хорватами, из Сербии и Республики Сербской (сербская часть Боснии и Герцеговины) стали звучать довольно недружественные заявления политиков, которые на разные голоса ругали Бориса Милошевича за его позицию и его решение отправиться в Книн.

Причем — что показательно — официальный Белград возмущался не только тем, что серб вообще появился в бывшей столице разгромленной Сербской Краины и «праздновал победу хорватов». Сербский президент Вучич раскритиковал хорватских сербов за то, что такой шаг был сделан ... без согласования с сербскими центрами власти за пределами Хорватии! Такое «решение должно быть принято вместе с Сербией и Республикой Сербской», заявил Вучич.

Возмущение объяснимо: самостоятельные политические решения сербских политиков Хорватии наглядно продемонстрировали — «Великая Сербия» наконец окончательно теряет свое влияние на сербов с хорватскими паспортами. Сербское меньшинство Хорватии очень четко дало понять — оно ??ориентируется на Загреб, а не Белград. Это и стало признаком совершенно нового этапа развития хорватского государства, государства не только хорватов, но и сербов; других национальных меньшинств (в том числе, кстати, и украинского), которые чувствуют себя полноправными гражданами Хорватии. Но это стало и симптомом очередной стадии распада проекта «Великой Сербии» — теперь уже не в виде общего государственного образования всех сербов бывшей Югославии, как задумывалось в начале 1990-х, а виртуального «государства», которое должно было «поверх границ» объединять всех сербов бывшей Югославии независимо от их фактического местожительства или гражданства.

Через несколько дней после торжеств в Книне Вучич практически так прямо и сказал: после несогласованных шагов сербских хорватских политиков в Белграде поняли, что сербы «не являются едиными», в смысле не являются объединенными.

Но виртуальная «Великая Сербия» так просто не сдается. И если политики вдруг где-то ошиблись, где-то допустили оплошность, на спасение и защиту единства всех сербов Балкан приходит главная объединяющая сила — Церковь.

9 августа в интервью белградскому изданию «Политика» Патриарх Сербской православной церкви обратился к хорватам и сербам с призывом к примирению — но в определенных рамках. Позиция Церкви: сотрудничать и взаимодействовать с Загребом нужно, и даже, ради благополучия сербов в Хорватии, необходимо. Но «Буря» — это «геноцид», и каждый серб должен именно так трактовать хорватскую победу в войне за независимость. (Хотя Международный суд ООН в Гааге и отверг все обвинения в геноциде в адрес Хорватии, но это использованию этого громкого определение не мешает).

«Прошло более двух десятилетий, и обе нации все еще живут с последствиями войны: социальными, психологическими, экономическими. Пусть каждый делает свое дело, пусть празднуют, если они думают, что у них есть что праздновать, но прошу и призываю хорватское государственное и церковное руководство, а также политических и духовных лидеров нашего народа сделать все возможное для ликвидации ненависти и для мира между двумя народами «, — отметил предстоятель СПЦ.

«Создается впечатление, что власти Хорватии демонстрируют начальные признаки того, что такая политика возможна. Если это действительно так, то наши национальные лидеры, как представители людей, пострадавших в геноциде, должны, сохраняя национальное сознание и достоинство своего народа, принимать любую возможность, которая может способствовать более спокойному сну и лучшей жизни нашего народа в Хорватии. ... Это не значит, что они должны праздновать с ними, но сотрудничество необходимо тем, кто хочет нормальной жизни и благополучия для всех людей. Здесь, в Сербии, мы стремимся и призываем власть удовлетворить все разумные потребности хорватского меньшинства. Мы также считаем, что это достижимые цели для правительства Хорватии», — подчеркнул Патриарх.

Первоочередной задачей в СПЦ считают обеспечение электроэнергией сербские села в Хорватии — в некоторых нет света со времен войны, что, конечно, не способствует возвращению беженцев. Эту цель в качестве приоритетной называют и сербские лидеры Хорватии, и хорватское правительство. Практические и прагматические вопросы, похоже, пока действительно стали платформой для перехода сербско-хорватских отношений на новый уровень — и не только в рамках собственно Хорватии, но и на уровне межгосударственных отношений.

Белград — как «центр всех сербов» не только в политическом, но и духовном смысле — кажется, оправился после шока, вызванного «несогласованным» появлением серба на праздновании «Бури». В данный момент стратегия меняется — «центр» будет всячески поддерживать прагматичные отношения сербского меньшинства с властью, но — Боже упаси! — больше без празднования вместе с хорватами победы Хорватии в войне. Таким образом Белград и влияние на хорватских сербов сохранит (наверное), авторитет у сербов в Сербии и Республике Сербской не потеряет.

Итак, сложное и многогранное противостояние независимой Хорватии и «Великой Сербии» продолжается на новом уровне — гораздо менее «горячем», чем прежде, но все еще слишком «холодном», и слишком проблемном как для сторон, декларирующих стремление полного и окончательного примирения.