Последний шанс Европы

Большая часть истории Европы была отмечена конфликтом. Американский историк Роберт Каган написал в 2003 году, что «американцы — с Марса, а европейцы — с Венеры»; но Европа была на протяжении многих веков домом римского бога войны, а не богини любви.

Венера обрела дом в Европе только после Второй мировой войны, когда появилось много глобальных институтов управления, в том числе Организация Объединенных Наций, Всемирный банк и кредитно-денежная система Бреттон-Вуд. Во время холодной войны все европейские страны утратили свой суверенитет относительно двух новых глобальных сверхдержав — Соединенных Штатов и Советского Союза.

В конце концов две сверхдержавы отказались от разделенного контроля, а старая европейская система государств была заменена Европейским Союзом с его обещанием вечного мира между государствами-членами ЕС, а также между Европой и большим миром. Крах коммунизма в Европе, за которым наступил распад Советского Союза в 1991 году, был с триумфом описан в Европе и Соединенных Штатах как «конец истории» — глобальный триумф либеральной демократии и свободного рыночного капитализма.

Через несколько десятилетий, в страшный 2016 год, все это звучит достаточно наивно. Вместо стойкого мира и «все более тесного союза» европейцы почти ежедневно переживают эпизоды беспорядков и насилия. Они включают в себя решение Соединенного Королевства выйти из ЕС; целый ряд террористических актов в Париже, Ницце, Нормандии и в других местах; новую агрессию со стороны России; и кровавый неудачный переворот в Турции, а затем репрессии президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана против турецкого гражданского общества, что вызывает обеспокоенность по поводу надежности Турции как партнера Запада.

Кроме того, кризис беженцев в Европе с просителями убежища, которые массово прибывают из стран Ближнего Востока и Северной Африки, еще предстоит решить. Побочные последствия гражданских войн и военных диктатур в районе Европы продолжают грозить континенту, и США, кажется, устали от своей роли в качестве универсального гаранта глобальной безопасности и порядка. Эти и другие факторы привели многих европейцев к выводу, что годы мира закончились.

Можно было бы подумать, что это скопление проблем будет побуждать европейцев укрепить ЕС, чтобы взять контроль над ситуацией и смягчать растущие риски. Вместо этого многие европейцы следуют популистским лозунгам, ориентированным к национализму и изоляционизму XIX и начала XX века.

Это не обещает ничего хорошего для Европы. В XXI веке поворот от сотрудничества и интеграции равнозначен тому, чтобы спрятать голову в песок, надеясь, что опасность минует. И в то же время возрождение ксенофобии и откровенного расизма ослабляет социальную ткань, которая нужна Европе для предотвращения угрозы миру и порядку.

Как мы оказались в такой ситуации? Оглядываясь назад на 26 лет, мы должны признать, что распад Советского Союза — и вместе с ним конец холодной войны — это не конец истории, а начало завершения западного либерального порядка. Теряя своего экзистенциального врага, Запад потерял оппонента, против которого он провозгласил свое собственное моральное преимущество.

1989—1991 годы были началом исторического перехода от эпохи биполярного мира после окончания Второй мировой войны к современному глобализированному миру, привычному месту, которое мы до сих пор не до конца понимаем.

Ясно одно: политическое и экономическое могущество смещается от Атлантики к Тихому океану, подальше от Европы. Это оставляет много открытых вопросов: какое государство (или государства) будут формировать это будущее мирового порядка? Будет ли переход мирным и переживет ли Запад его неприкосновенным? Какие новые институты глобального управления будут появляться? И что предстанет на месте старой Европы — и трансатлантизма — в «Тихоокеанскую эру?»

Это может быть последний шанс Европы завершить проект объединения. Историческое окно возможностей, которое открылось в период западного либерального интернационализма, быстро закрывается. Если Европа пропустит свой шанс, то не будет преувеличением сказать, что ее ждет беда.

Европейские политики сегодня предоставляют избирателям выбор между скромным прагматизмом и шумным национализмом. Но Европа нуждается сейчас в третьем пути: политическое руководство, которое может творчески мыслить и смело действовать в долгосрочной перспективе. В противном случае Европу ждет брутальное пробуждение.

Проект Синдикат