Президенту РФ обеспечили «плюрализм»

«Путин, пошел вон!», «Сдай свой мандат!», «Путин, уйди сам!» — такими надписями на дорожках встретил российского президента Владимира Путина молодежный лагерь «Селигер». Нынешний визит стал для главы Кремля третьим. И если ранее мероприятие считалось исключительно для прокремлевской молодежи типа движения «Наши», то с подачи Путина ряды участников разбавили оппозиционерами, согласованными с Кремлем. Смена, на которую приехал российский президент, получила красноречивое название «Окупай Селигер» — по аналогии с американским движением несогласных Occupy Wall Street.

Как пишет «Московский комсомолец», «политическая смена» в основном предпочла говорить с Путиным вовсе не о политике. «Среди тем — педофилы, МММ-2011, далай-лама, переход армии на контракт и т. п. Жесткой беседы однозначно не получилось», — пишет «МК». Впрочем, ведущий смены, известный блогер Дмитрий Терновский не оставил Путина без острых вопросов. В частности, он напомнил ему, что судебная система политизирована, а СМИ — ангажированы. Упомянул блогер и о деле Pussy Riot: «Если бы эти девочки в храме не произнесли вашу фамилию, мне кажется, они не получили бы такое длительное задержание». На это зал отреагировал по-разному: кто — свистом, а кто — аплодисментами. Сам Путин это никак не прокомментировал. А вот на вопрос, связаны ли все перечисленные проблемы с несменяемостью власти, Путин ответил, что у него была возможность поменять конституцию, чтобы быть выбраным на третий срок, но он не стал менять ее «под себя», «оставил первый пост государства и перешел на более скромную позицию, но очень важную, конечно, для жизнедеятельности государства»...

Впрочем, «плюрализм» во время дискуссии Путин все же оценил: «Очень хорошо, что здесь люди самых разных взглядов на жизнь, на творчество, на бизнес, на политику. Это такая живая среда получается, этот обмен такими информационными генами очень важен и очень полезен».

«День» попросил независимого московского журналиста Семена НОВОПРУДСКОГО объяснить, что скрывается за «плюрализмом» прокремлевского мероприятия.

— «Селигер» похож на потемкинскую политическую деревню. Тем более, что та смена, на которую приехал Путин, была заранее согласована с Кремлем. Это была фактически бессрочная пресс-конференция, импровизированная Путиным. Несмотря на неудобные вопросы (опять же, согласованные с Кремлем) от ведущего смены, участники как раз, наоборот, клялись ему в любви, хотели с ним сфотографироваться, пообедать, пожать руку на спор. Это — параллельная реальность, в которой Путин беседует не только со своими сторонниками, но и слушает дозволенных оппонентов. Этим власть показывает, что идти на какие-то мягкие уступки оппозиции она не намерена и не готова быть более демократичной.

«Селигер» дает возможность Путину политически покрасоваться. Трудно сейчас представить речь Путина в таком формате, которой она была два-три года назад, когда он в качестве премьер-министра встречался с деятелями культуры. Сейчас такая встреча уже слабо представляется. В новой политической реальности Путин, надеюсь, отдает себе отчет в том, что он теряет свою популярность. Даже по официальным данным, он прекрасно знает, что не выиграл президентские выборы в Москве и в Петербурге (по крайней мере, он не получил там большинства голосов). Очевидным сигналом для него является и то, что люди, которых он считал политическими союзниками в разных странах мира, — уже свергнуты. Поэтому ему очень важно укрепить себя в качестве президента простых россиян в противовес так называемому креативному классу. Он пытается быть президентом простого народа. Путин никогда не дебатировал с реальными оппозиционерами и не считает себя обязанным вступать в политические контакты.

«Селигер» утратил свое активное политическое значение. Это — возможность для Путина показаться в той аудитории, где он чувствует себя абсолютным политическим хозяином. Таким образом, он приобретает политическую уверенность, что он может в течение долгих часов выступать в качестве полубога. Ему это очень важно, потому что чем дальше, тем острее Путин будет ощущать политическое одиночество, которое чувствует каждый несменяемый лидер.