«Проиграет» ли Китай Олимпийские игры 2008 года?

Когда в июле 2001 года Международный олимпийский комитет выбрал Пекин местом проведения летних Игр 2008 года, эта весть вызвала дикое ликование по всей стране. Китайская Коммунистическая партия надеялась использовать Игры для того чтобы продемонстрировать подъем страны в качестве динамичной современной нации. Но по мере того, как руководители Китая начинают заключительные приготовления к Играм в августе следующего года, они, возможно, задаются вопросом: а была ли идея о проведении этого события в Китае, в конечном итоге, хорошей идеей? У них есть серьезные причины для сомнений.

Высокопоставленные руководители Китая всегда внимательно контролируют спонтанные общественные проявления националистического пыла, опасаясь, что переменный ветер может принести нежеланный шторм. Конечно, они надеются на то, что Игры направят эту активность в русло национальной солидарности, которая позволит руководству предоставить своему народу момент достижений и патриотической славы.

Но Олимпийские игры также приведут к тщательному международному изучению слабостей Китая в деликатный для развития страны момент. Мир уже знает об успехе Китая и его привлекательности в качестве места назначения для иностранных инвестиций, но лишь немногие посторонние непосредственно видели высокую цену, которую платит страна за свое новое процветание.

Самые очевидные знаки этой цены протекают по водным путям страны и загрязняют ее воздух. Стремительный рост и развитие оставили приблизительно 70% озер и рек Китая сильно загрязненными и многие из них — непригодными для какого-либо использования человеком. Действительно, почти полмиллиарда китайцев испытывают недостаток в доступе к чистой питьевой воде, а количество окончательно загрязненных рек и озер растет с каждым днем.

Но качество воздуха продемонстрирует более неприглядную проблему в августе следующего года. Телевизионное освещение задыхающихся атлетов вряд ли обеспечит Пекину желанный фирменный олимпийский имидж, а растущая международная обеспокоенность по поводу изменения климата и других опасностей вредного воздействия на окружающую среду гарантирует, что такие проблемы получат значительное освещение в СМИ.

Существует также риск, что Игры станут политическим цирком, поскольку пребывание в центре международного внимания создает непреодолимые препятствия для публичных протестов. Китайское руководство много раз демонстрировало, что оно может подавить внутренний раскол, но уникальный масштаб Олимпийских игр потребует круглосуточной бдительности.

Активисты, у которых есть счеты с властью из-за Тибета, Тайваня, Бирмы, Дарфура и множества других политических и экологических проблем, а также проблем в области прав человека, уже готовятся. Неужели Китай готов к тому, чтобы сторонники «Гринписа», прав человека в Китае, Международной амнистии и Фалунь Гонг вышли на улицы в то время, когда тысячи иностранных журналистов рыщут в поисках сюжетов и задают вопросы, на которые власти не привыкли отвечать?

Даже если полицейские смогут сохранить порядок в Пекине, удержат ли они этот контроль по всей стране? Смогут ли они управлять потоком информации и идей через «блогосферу», когда онлайновые активисты откроют еще один фронт в своем сражении за свободную информацию? Мы знаем, что китайские чиновники никогда не сталкивались с проблемой такого масштаба, с таким потенциалом как для победы, так и для поражения.

Игры также создадут существенные риски во внешней политике. В Тайване уходящий президент Чэнь Шуйбянь взбалтывает горшок независимости, зная, что сосредоточение внимания на Олимпиаде ограничит способность Пекина дать мощный отпор. Он уже предложил народный референдум по членству Тайваня в Организации Объединенных Наций. Вес Китая в ООН предотвратит такой шаг, даже если Тайвань проголосует «за», но Китаю не хватало только, чтобы международная конфронтация совпала с Олимпийскими играми.

Далее стоит вопрос о том, как отнесутся к Играм на Западе. С 2001 года Китай все больше становился объектом серьезной обеспокоенности в развитом мире. Огромные дефициты двусторонней торговли, обвинения в том, что Китай искусственно занижает стоимость своей валюты, и поток дефектного и опасного китайского экспорта разожгли негативную протекционистскую реакцию в Соединенных Штатах и Европе.

С учетом горьких дебатов в год выборов по поводу Ирака и Ирана и мрачной экономической перспективы, американцы могут быть не в настроении для торжественного зрелища новой восходящей державы, выставленной напоказ в Пекине. Будут ли беспокойные азиатские соседи Китая более восприимчивыми? Наверняка последует международная критика, если хоть что- нибудь будет не так во время Игр, особенно если это коснется подавления инакомыслия и разнесется по всему миру через 24 часовое кабельное телевидение и интернет.

Китай изменился с тех пор, как семь лет назад он «выиграл» право на проведение Игр 2008 года. Партийное руководство стало более уверенным в своей растущей международной роли, но его способность управлять темпом изменений внутри страны стала более шаткой. В 2001 году тогдашний президент Цзян Цземинь надеялся, что Игры возвестят о восхождении Китая в качестве индустриальной державы. Но его преемник Ху Цзинтао сосредоточился на вреде, который принес необузданный рост. Он и премьер-министр Вэнь Цзябао также выступили в поддержку «более гармоничного» общества, потому что они понимают, что больше нельзя пренебрегать увеличивающимся разрывом в достатке, социальной напряженностью, экологическими проблемами и проблемами в области здравоохранения, а также непрочными отношениями партии с менее обеспеченными людьми Китая.

По мере того как руководители Китая изо всех сил пытаются найти решение этих проблем, неужели они все еще будут смаковать идею о том, чтобы предоставить международной аудитории места в первом ряду? Какими будут их воспоминания об Играх после того как с улиц сметут конфетти, невозможно предугадать.

Ян БРЕММЕР — президент Группы «Евразия» и старший научный сотрудник Института мировой политики.