С осторожным оптимизмом:

Это была странная кампания по выборам президента. Сосредоточенная вокруг смоленской трагедии, которая забрала жизни 96 высокопоставленных польских чиновников, включая президента и его жену, она была больше построена на эмоциях, чем на политическом видении. Вопреки большинству опросов общественного мнения и предсказаний политических комментаторов, результатом польской предвыборной гонки-2010 не стал предрешенный результат.

С воспоминаниями об авиакатастрофе президентского самолета, все еще свежими в общественном мнении, срок проведения выборов одобрил Ярослав Качиньский, лидер оппозиционной партии «Право и Справедливость» и брат-близнец погибшего президента. Он намеревался продолжать дело своего брата на волне общественных симпатий, говоря о Лехе как о выдающемся государственном деятеле и лидере. С возрастающими эмоциями многие поляки быстро простили Леху Качиньскому политическую неуклюжесть и многочисленные оплошности, которые ударили по его первому и последнему сроку полномочий. Умелый стратег Ярослав не тратил времени впустую, используя для своей выгоды медленную реакцию правительства на недавние разрушительные наводнения, которые пронеслись по всей стране, нанося невосполнимые убытки.

Ввиду сложившихся обстоятельств окончательный успех Бронислава Коморовского был совсем не легок. «Гражданская платформа» все еще пользовалась поддержкой почти половины польского общества, но смоленская драма явно изменила расстановку политических сил. Неубедительная победа Коморовского должна стать призывом к действию для его партии, которую многие считают все более самодовольной и теряющей момент. Многие избиратели, которые устали от статус-кво, проголосовали за перемены.

Это то, что непременно должен был предложить кандидат от демократического левого альянса. Третье место (почти 14% голосов) в предвыборной гонке завоевал 36-летний Гжегож Наперальский, его победа была приуменьшена основными СМИ на фоне столкновения двух титанов, но это было замечательное достижение. Польские левые доказали, что они возродили свои силы. Наш кандидат был в состоянии покорить много молодых сердец и умов, которые не смогла убедить в значительной степени анахроничная риторика основных кандидатов в президенты. В ходе своей кампании Наперальскому удалось обратиться к тем, кто не признал или не был вдохновлен Коморовским и Качиньским. Нынешнее возрождение левого крыла — доказательство возрастающей потребности поляков в реальных переменах. Тот факт, что очень многие в своем избирательном бюллетене проголосовали за «третий путь», несомненно, хорош для польской демократии. Это также положительный знак для будущего.

Впрочем, в настоящее время у нас есть новый президент от партии «Гражданская платформа». С точки зрения нашей внешней политики это был хороший выбор. Бронислав Коморовский — умеренный политический деятель, который сделал согласие главным столпом своей кампании. В последние несколько лет сотрудничество в польской внешней политике практически исчезло из-за политических распрей. Также отсутствовали четко установленные долгосрочные цели, идущие дальше кратковременных политических расчетов. Сегодня у Бронислава Коморовского есть шанс восстановить лучшие традиции, заложенные Александром Квасьневским, которого повсеместно хвалили за продвижение мира и консолидации во время его двух президентских сроков. Я полагаю, что новоизбранный глава государства готов к выполнению этой задачи.

Независимо от того, какой курс изберет Коморовский и сдержит ли он свое обещание установить мир с его политическими противниками, последняя предвыборная борьба за пост президента останется в истории как одна из самых умеренных кампаний в Третьей республике. Ее будут также помнить как кампанию с радикальными переменами в риторике лидера партии «Право и Справедливость», которого сравнивали с ястребом (за прошлые несколько недель Ярослав Качиньский вновь раскрыл себя уже как сторонник мира и компромисса). Если наши главные политические фигуры действительно выполнят свои обязательства, то Польша будет страной диалога и согласия. Мы должны все же увидеть реальный прорыв, но я остаюсь осторожным оптимистом.