Виктор МАРТЫНОВИЧ: Белорусская система не готова к европейскому вектору

Отношения между Беларусью и Россией сейчас никак нельзя назвать братскими. С одной стороны, полностью прекратились интеграционные процессы между двумя странами. А с другой, Россия перестала продавать своему соседу энергоносители по заниженным ценам. И теперь Беларусь пытается закупать энергоносители у Венесуэлы или же разрабатывать их в Иране. В то же время Минск пытается наладить дружеские отношения с Евросоюзом. Какие сейчас настроения в Беларуси в связи с охлаждением отношений Минска с Москвой и намерением правительства подружиться с Брюсселем, куда в последнее время зачастили белорусские чиновники? Способно ли руководство Беларуси переориентироваться на интеграцию в ЕС? Об этом — «Дню» в интервью заместителя главного редактора «БелГазеты» Виктора МАРТЫНОВИЧА.

— Пока рано говорить, что чиновники часто ездят в Брюссель. Можно говорить о том, что в прошлый четверг замминистра иностранных дел Владимир Воронцов впервые за очень долгое время выехал в Брюссель и сутки пробыл там. Агентства передали, что достигнуто соглашение о продолжении диалога с Евросоюзом. Тем временем, пресс-секретарь комиссара Евросоюза по внешней политике Бенито Ферреро-Вальднер сказала, что стороны, вроде бы, договорились о диалоге, который будет вестись после реализации Беларусью шагов по демократизации. Целью этого визита была попытка белорусской стороны сохранить преференции и льготы, в случае утраты которых страна будет терять ежегодно 300 млн. евро. А это с учетом надвигающегося экономического кризиса в связи с подорожанием газа и нефти очень существенно.

Что касается мнения белорусского населения, то им государство манипулирует. Большинство людей привыкло, что их в социологии и политике просто не существует. У нас нет практики выражения своих мнений на улицах. У нас социология является инструментом, конструирующим политику, а не отражающим ее.

Например, недавно у нас произошла отмена всех социальных льгот и гарантий. До этого студенты могли ездить на общественном транспорте, а сейчас не могут. В пятницу Мониторинговая служба при администрации президента выдала опрос, согласно, которому 94% граждан поддерживает отмену льгот. Можете себе представить себе, что такое белорусская социология. При этом независимые социологи с института НИСЭПИ (Независимого института социально-экономических и политических исследований) привели данные о том, что 70% граждан, действительно, не готовы протестовать против отмены льгот. Ясно, что показатель президентских социологов является манипулятивным. Тем не менее, можно говорить о том, что белорусского протеста и белорусских граждан в политике просто не существует. Они — некая масса, на которую принято ссылаться и которая, когда надо дружить с Россией, дружит с ней, а когда надо дружить с Европой, дружит с ней.

— Вы говорите о конструировании общественного мнения, а какую внешнюю политику сейчас конструирует Лукашенко?

— Ту политику, которую проводил Лукашенко, не произведет ни один из его возможных преемников. Это политика тонкого экономического расчета и попытка заигрывать и с теми, и с другими. До 2006 года ему удавалось заигрывать с Россией, обещать ей интеграцию. При этом никаких реальных шагов в сторону интеграции не осуществлялось. Поскольку для белорусского президента и для его администрации существует определенная черта, которую они не могут перейти. Первым принципиальным моментом является введение российского рубля с единым эмиссионным центром. Лукашенко не может на это пойти, потому что утратит контроль за страной. Вторым принципиальнейшим моментом является допуск инвесторов к скупке бюджетообразующих предприятий. Третьим моментом является включением Беларуси в состав Российской Федерации на правах субъекта и, как следствие, делегирование собственных властных полномочий. Это три момента, на которые Александр Григорьевич никогда пойти не мог. Ибо он перестанет существовать, если согласится на любой из них. В интеграционном процессе к 2006 году все подошло к черте, после которой нужно было либо отдавать россиянам все предприятия, либо соглашаться вступать в РФ на правах субъекта федерации и отказываться от президентских полномочий, либо соглашаться на российский рубль и таким образом терять рычаги управления экономикой. Поэтому российский ресурс был исчерпан и сейчас ведутся попытки наладить отношения с ЕС. Когда у нас был российский экономический ресурс, то с Европой мы вели себя хамовато и считали, что в принципе она для нас не нужна. Но теперь утрата преференций в торговле с ЕС чревата потерями 300 млн. евро в год. Дело в том, что в рамках генеральной системы преференций развивающиеся страны, в том числе Беларусь и все бывшие республики Советского Союза не платят 10-процентний налог на экспорт продукции в страны ЕС. Благодаря этому белорусская продукция ввозится в ЕС дешевле, чем продукция развитых, не входящих в ЕС стран. Поэтому сейчас в Беларуси возникла ситуация легкого тупика. Все источники в администрации президента говорят, что там перебывают растерянности. Говорят, что растерянность есть и у главы государства. Очевидно, Беларуси нужно дружить с Евросоюзом и вырабатывать некий европейский вектор. Но к такому вектору не готова сама система. Ибо тогда Беларусь станет совсем другой страной. Существующая конфигурация политической власти выстроена на дружбу с Россией и направлена на восток и позволяет ущемлять права человека. Для нашего восточного соседа не важно, садят ли здесь заключенных или нет. С другой стороны, это довольно важно для Запада. Мы не можем быть членом ЕС, имея 10—15 политзаключенных.

Поэтому с января 2007 года стало понятно, что прежний курс исчерпывается и необходимо вырабатывать новый. Вот уже прошло полгода, но пока ничего не предпринято. Нет кадров, которые могли бы повести Беларусь в Европу. Я думаю, что в Европе надеются на то, что Беларусь поведут новые люди. Но эти новые люди не появляются. Ситуация с нашей оппозицией не менее печальна, чем технологическое и концептуальное распутье и растерянность официальной власти.

— Вы говорили о верхних эшелонах власти. А как сам народ Беларуси относится к интеграции в ЕС? Или все-таки он отдает предпочтение дружбе с Россией?

— Беларусь, как и Украина, очень сильно расколота. Есть западная Беларусь, в которой традиционно очень сильны западные настроения. Есть восточная Беларусь, где очень сильны пророссийские настроения. Соответственно, значительный процент католиков в Беларуси живет на территории Гродненской и Брестской областей. Для этих людей европейский вектор является приоритетным. Причем являлся всегда, даже во времена Советского Союза. Сейчас там действует множество НГО типа Союза поляков Беларуси, которые делают все для того, чтобы восторжествовал европейский вектор. У восточной Беларуси, которая занимает большую часть, процент православных больше, чем католиков. Там люди считают, что нам надо идти в Россию. Но, по большому счету, речь идет о двух половинах, двух точках зрения. Власть до настоящего момента выражала точку зрения восточной Беларуси. Есть политики и элита, которая выражает точку зрения западной Беларуси и тянут нас в ЕС.

— Что должен сделать Брюссель, чтобы поощрить белорусскую элиту на интеграцию в ЕС или, возможно, показать Лукашенко «морковку»?

— Сложно говорить об элитах, поскольку все они управляются единолично. Может быть консолидированное мнение всех губернаторов о том, что нам лучше идти в Европу. Но в условиях, когда решения в стране принимаются одним человеком, это мнение может быть заблокировано одним указом о посадке всех губернаторов. Поэтому речь, наверное, идет не о торге с элитами, а лично с Лукашенко. А мне кажется, что ему физиологически европейский вектор менее приятен. Он до сих пор мыслит, как человек, который родился в СССР. Лукашенко пророссийский, просоветский политик. Если он начнет идти в Европу, он как бы сам себя предаст.

Что касается «морковки», то совершенно точно, она должна быть не политической, а экономической. До 21 июня Совет Евросоюза должен принять решение лишать нас преференций или нет.

У меня есть ощущение, что ЕС, кажется, осознал, что разговор с Беларусью надо вести с позиции силы. Думаю, что предметом торга может быть освобождение политзаключенных, демократизация страны, увод из сферы политического влияния России.

На прошлой неделе было заседание комитета Международной организации труда, который сделал заключение о том, что Беларусь не соблюдает права профсоюзов и поэтому ее надо лишить преференций. Все идет к тому, что именно по такому сценарию все произойдет. Единственное, что европейцы могут оказаться не настолько прозорливыми и решить нас преференций не на три месяца, а в принципе навсегда. В этом случае вопрос о демократии, европейском векторе Беларуси будет закрыт навсегда. Мы будет идти четко к самоизоляции. Зачем вести переговоры, если льготы отменили бессрочно.

— А контакты Лукашенко с Венесуэлой и Ираном, действительно ли они принесут в Беларусь нефть?

— По моему твердому убеждению, контакты с Венесуэлой равно, как разговоры с Ираном, имеют ту же цель, которую имели попытки подыгрывания Европе в моменты определенных микрокризисов в отношениях с Россией. Это своего рода демонстрация давления. Мы показываем: в том случае, если Россия окончательно «закозлится», то мы будем покупать нефть в Венесуэле. При этом в любой нефтяной российской компании, я уже не говорю про аналитические группы, эксперты давным-давно просчитали, что получаемая Беларусью нефть из Венесуэлы будет золотой. Ведь черное золото необходимо на танкерах переправить через пол земного шара. Поэтому это пиар, причем на уровне убеждения самих себя в том, что мы кому-то что-то там покажем. Поэтому тот, кому мы что-то покажем, должен быть с нами ласков.