Выдача Милошевича: воспитательный аспект

Любителя выдержанного виски и изысканных сигар, неплохо владеющего английским Милошевича считали и героем, и злым гением Балкан. Первые годы его правления в конце 80-х ознаменовались огромным всплеском национализма, охотно поддержанного различными слоями сербов и черногорцев. Он не выиграл ни одной войны, которую начал — ни в Хорватии, ни в Боснии, ни в Косово — но каждый раз война заканчивалась под давлением Запада, что довольно долго делало Милошевича героем сопротивления против западной экспансии и защитником православных ценностей в глазах многих сербов, особенно в условиях враждебного отношения к сербам в Хорватии и Боснии после распада «Югославии Тито». Никто не задумывался над тем, что попытка силового сохранения федерации может привести только к силовому ответу — особенно учитывая симпатии Запада к Хорватии и Боснии. Поддержанная Милошевичем доктрина собирания всех сербов в одном государстве объективно не могла победить, но общество в нее верило. Пока не оказалось, что чем дольше правит защитник сербов Милошевич, тем далее отдаляются времена, когда Югославия жила безбедно.

Последние годы его правления принесли превращение Сербии в полицейское государство, фактическое отделение Черногории, несколько загадочных убийств — среди погибших были, в частности, популярный полевой командир времен боснийской войны Аркан, министр обороны, известные политики. Последние годы его правления страна жила в условиях почти непрерывной изоляции и страха, но, далеко не повального. Ситуация накануне выборов и выборы прошлого года показали, что страна уже готова к переменам. Вопрос только — к таким ли именно переменам, какие произошли не без значительной помощи Запада.

По иронии судьбы, выдача Милошевича в Гаагу состоялась благодаря положению в Конституции Сербии, на принятии которого он лично настаивал, — правительство имеет право на экстремальные меры в интересах народа. Конституционный суд Югославии ранее постановил приостановить на две недели решение о сотрудничестве Белграда с Гаагским трибуналом. Президент Югославии Воислав Коштуница выглядел раздраженным, назвав решение о выдаче своего предшественника неконституционным. Но, по словам его соратника, премьер-министра Джинджича, президент обо всем знал. Возможно, реакция Коштуницы была показной — как передает Би-Би-Си слова Джинджича, он бы хотел, чтобы Коштуница оставался сильным президентом, пользующимся народной поддержкой. С поддержкой тяжело — при всем том, что многие из сербов хотели бы суда над Милошевичем, его выдача вызвала многочисленные протесты в стране. Были даже опасения, что армия может взбунтоваться — этого, однако, не произошло. Экс-президента обвинили после ареста 31 марта в превышении властных полномочий, коррупции, переводе миллиардных средств в зарубежные банки — и очевидно, сербы бы поняли, если бы суд над Милошевичем состоялся именно в Югославии.

Сразу после того, как спешно и тайно проведенная операция по доставке Милошевича в Гаагу завершилась, Международная конференция доноров в Брюсселе, организованная Всемирным банком и Европейской комиссией, закончилась обещаниями выделения $1,28 млрд. в виде экономической помощи. Всего же, по предположениям экспертов, Югославия может рассчитывать на пакет объемом до $4 млрд. в ближайшие три-четыре года. Причем ЕС имеет намерения выделить, как сообщает Би-Би-Си, 530 млн. евро. в виде кредитов и субсидий, и часть из них — без возврата. Приблизительно $700 млн. обещает выделить Всемирный банк, $181,6 млн. — правительство США. Такой является, очевидно, цена за голову Милошевича — ведь недавно заявлялось, что доступ к финансовым ресурсам Запада может быть открыт только после его выдачи.

Вряд ли можно сомневаться в том, что требование выдачи экс-президента Югославии имело прежде всего пропагандистский и «педагогический» смысл. Дело не в неотвратимости наказания — наверное и югославский суд доказал бы его ответственность за многочисленные преступления. Как говорил «Дню» один из украинских дипломатов еще во время косовского кризиса, речь идет о приведении Югославии к «общему знаменателю». Очевидно, именно это было целью и натовских бомбардировок югославской территории, которые не могли не стать катализатором перемен в стране, — ведь на какое-то время экономика страны была просто уничтожена. И тогда встает вопрос, — не слишком ли мало Запад готов заплатить? Ведь убытки явно больше, чем объявленные пакеты помощи, между тем, сам Милошевич и его окружение на себе почувствовали последствия бомбардировок меньше всего. И к радикальному улучшению ситуации в Косово эта акция явно не привела — просто говорится уже о геноциде неалбанского населения и вылазках экстремистов в Южной Сербии и Македонии.

Воспитательный аспект дела Милошевича состоит, очевидно, в том, что он должен служить образцом. Ведь он был могущественным лидером страны, его поддерживало население, ему симпатизировала Москва. В то же время и за геноцид, и за другие преступления должен был бы отвечать далеко не один Милошевич. Но есть определенная игра, и есть кто-то, кто диктует эти правила. И, очевидно, что будут изыскиваться возможности как-то вынудить выполнять эти правила и многих других. Прежде всего — на постсоветском пространстве, которое может стать следующей после Балкан ареной.