Вызов брошен — пора определяться

Для России вопрос формулируется просто — это последний и решающий вызов ее исчезающему, призрачному уже во многом авторитету. Россия обижена историей, обижена не первый год, а очень давно, может быть, еще со времен реформ Петра. Россия никак не может сформировать свой облик и очень нервничает по этому поводу. Косово для России — это далеко не только политико-правовой вопрос, это, если угодно, экзистенциальный вопрос, проблема существования российской самоидентичности, уж, по крайней мере, проблема степени рельефности ее общественного образа, или, наоборот, степени его размытости и нечеткости. Русский народ, исторически наделенный болезненным детским самолюбием, таким, по выражению Бердяева, общественным подростковым синдромом, еще больше, с активностью, граничащей с социальным мазохизмом, обостряет в себе эти страдания. Мы обижены, мы поруганы, мы оплеваны — вот стандарт российского национального мышления. Кругом враги, они хотят нас разрушить, они нас обворовывают, уже давно они это замышляют. Виновата масса людей, целый букет народов — американцы, евреи, кавказцы, даже украинцы, не желающие более быть инструментом имперской самореализации России — все страшно грешны перед Россией. Такое видение мира, окружающего страну и ее народ, без сомнения, патологично.

С украинским обществом все обстоит совсем по-другому, прямо противоположным образом. Украина — это новая страна. Да, она славянская, да, она преимущественно православная, да, во многих городах Украины говорят больше по-русски. Но вместе с тем совершенно очевидно, что Украина — это не Россия и не Беларусь. Она — Украина, страна со своим четким стереотипом мироощущения. Со своими задачами, огромным пластом нерешенных пока еще проблем в сфере формирования и обрисовки нового общественного лица. Лица, которое может быть нарисовано только во взаимообогащающем взаимодействии двух основных факторов, влияющих на общественное сознание страны — российского и европейского.

События, подобные косовским, резко обостряют противоречия между двумя составляющими украинского национального характера, создают тяжелую и трудноразрешимую дилемму — с кем мы?

Ведущаяся война, если уж искать какие-то факторы, ее вызвавшие, основана, безусловно, отнюдь не на этническом факторе — за или против славян. Очень осторожно укажем лишь на одну возможную ментальную границу, пролегающую между конфликтующими сторонами. Это религиозная. Разница в мировосприятии между западными и восточными христианами, между католиками и протестантами, с одной стороны, и православными, с другой, здесь может определять некую разницу в стереотипах, в частности при оценке режима Милошевича. Православный может во имя каких-то других истин простить больший процент авторитаризма в политике, чем католик и тем более протестант, воспитанный на значительно более строгом отношении к правам человека и различных меньшинств, чем мы, восточные христиане.

Удар наносится вовсе не по Сербии и сербам, а по Югославии в широком смысле слова — и по сербам, и по албанцам, и по всем остальным. Процесс уже необратим и натовские бомбометатели не успокоятся, пока не покончат с источником своих проблем — Слободаном Милошевичем и его режимом.

А следующим будет тот, кто будет подобным же образом угрожать этой безопасности, этой устоявшейся системе общественной жизни. Жизни, к которой, отметим между прочим, мы так искренне стремимся, и в этом своем стремлении столь же неприкрыто рассчитываем на их деньги.