Черное 1 марта 2014-го в Харькове

То, что произошло 1 марта 2014 года в здании Харьковской ОГА и на Площади Свободы, в Харькове называют трагедией, бойней, беспрецедентным взрывом неистовой жестокости пророссийских сил против украинских патриотов. Мир облетели ужасные кадры массового кровавого избиения в центре города, коридоры позора из окровавленных ребят с желто-голубыми лентами, сцены нечеловеческой жестокости против тех, кто стоял в самодельных доспехах на защите украинской государственности.

Было немало харьковчан, которые после кровавых событий 1 марта, собрав спешно свое движимое имущество, вывезли свои семьи из города в Киев или Западную Украину.

Сейчас очевидно, что бойня в Харьковской ОГА была одной из первых операций российской гибридной войны, где сценарий захвата Украины прикрывали лозунгами защиты Ленина и русского языка. В те дни в Харькове в озверевшей толпе с российскими флагами и черно-оранжевыми лентами видели Стрелкова-Гиркина, «Моторолу», боевиков «Оплота» и других террористов, которые через несколько месяцев стали главными действующими лицами в российской агрессии в Донбассе.

Точное количество жертв бойни до сих пор неизвестно

Около восьми вечера 1 марта я с другими журналистами пришла на пресс-конференцию в ХОГА, которую проводил заместитель главы администрации Василий Хома после зверского избиения и издевательств над патриотами. Здание было как будто после бомбежки - везде битое стекло, разбитая мебель, двери и окна, кровь на полу, ступеньках и стенах. На Майдане, перед входом в здание и внутри, гуляли толпы очень нетрезвых людей с георгиевскими лентами и российскими флагами, которые праздновали «победу над бандерами». Среди празднующих с группой боевых молодчиков был и 29-летний глава администрации Ленинского района, сейчас Холодногорского, Максим Мусеев, который хвастался «организацией освобождения ОГА от приезжих наркоманов».

Более сотни раненых, среди которых был поэт Сергей Жадан, некоторые общественные активисты, в частности Ярина Чаговец, утверждают, что было как минимум двое погибших, хотя эти данные еще не подтверждены официально. Публичное унижение патриотов и украинских символов, пробитые головы, переломанные кости, выбитые зубы и челюсти - некоторые из пострадавших лечатся до сих пор или остались инвалидами. Возможно ли было избежать трагедии, вывести тех, кто устроил в Харьковской ОГА местный Евромайдан, еще перед штурмом, о котором знали заранее?

«ВЫВЕСТИ РЕБЯТ ИЗ ОГА БЫЛО НЕВОЗМОЖНО. ТАМ БЫЛА ПОЛНАЯ АНАРХИЯ»

События, которые привели к трагедии 1 марта, изначально не были бурными. «Никакого захвата не было, - вспоминает Надежда Савинская, председатель местного отделения «Демальянса», - вечером 22 февраля после многотысячного шествия по центру города от дворца спорта, когда был сорван сепаратистский съезд и прошел митинг возле памятника Ленина с предложением его снести, коордсовет Евромайдана пригласили в ОГА. Там была я, Сергей Жадан, Саша Шевченко, Володя Чистилин, журналисты. Мы зашли в кабинет Добкина, который бежал из Харькова, провели осмотр, констатировали, что все целое, опечатали. Тогда внутри не было радикалов или каких-то бойцов. Ночью на ультрасов на Площади Свободы напали «оплотовцы» на джипах, и ребята спрятались в ОГА. А на утро появились новости, что «захватили ОГА» и у Ленина вырос организованный Антимайдан».

С 23 февраля в ОГА устроили Майдан, проводили совещания и дежурства. Но позже стало трудно понять, какие люди присоединяются и как их организовать, вторую часть недели в ОГА большинство свидетелей вспоминают как «полную анархию». «В ОГА была атмосфера Майдана, которой не хватало Харькову зимой 2013-2014 г. Девушки делали бутерброды, был пресс-центр и медицинский центр. Для чего стояли в ОГА? Чтобы не пустить туда Добкина, чтобы защитить украинскую власть. Было много искренних людей, которые верили в свое дело. Но они никого не слушали, никто не был для них авторитетом - ни депутат Иван Варченко, ни поэт Сергей Жадан, хотя все пытались уговорить ребят выйти из ОГА. Туда вошли многие радикалы и Андрей Белецкий, это была абсолютная анархия, все были разрознены. Только Правых секторов было шесть разных групп! Ситуация вышла из-под контроля», - отмечает Владимир Чистилин. Общественный активист вспоминает, что в ОГА приходили боевики из Антимайдана, которые уверяли, что они «не хотят крови», но «от Кернеса» к ним постоянно звонили, запрещали вести мирные переговоры и требовали активных действий, чтобы изгнать из ОГА патриотов. Владимир надеялся, что людей можно вывести из здания, если назначат нового губернатора вместо Добкина, но официального назначения все не было. «Мы формулировали свои требования, делали заявления, но мы не контролировали того, что происходило в ОГА, никто из нас не имел реальной власти, - говорит Надежда Савинская. - Это был хаос. И многие самоустранились от этого хаоса. Я приняла решение уйти, когда Дмитрия Пилипца объявили «народным губернатором», и это было нарушение наших внутренних договоренностей. Мы пытались уговорить людей выходить, потому что не было смысла удерживать здание, но нас не слышали. Однако мы думали, что если Аваков стал министром МВД, то серьезной угрозы нет».

Даже когда появились предупреждения о штурме, готовившемся на 1 марта, никто не мог вывести людей. «Хома лично меня предупредил, что 1 марта будет штурм, - говорит руководитель формирования «Гражданская Самооборона» Виталий Тропачев. - Я вышел и объявил это людям, мы провели голосование, и все решили остаться. Интересно, что накануне приехали незнакомые нам люди из Полтавы, которые представились «полтавским Правым сектором». Позже мы видели их на видео - они рассказывали на камеру, что им платили деньги за сидение в ОГА. На момент штурма в здании было шесть-семь десятков людей».

Виталий рассказывает, что лично выводил из здания несовершеннолетних, проверял у них паспорта, чтобы спасти от опасности. Также уверен - атака 1 марта была хорошо спланирована. Об этом говорит и участник событий Леонид Пятак: «Этот штурм был спланирован заранее, россияне были с нашивками «Беркут», имели оружие». При этом участники событий говорят - до последнего момента не верилось, что произойдет массированный штурм государственного здания и милиция не станет защищать граждан от нападения.

ХАРЬКОВ СТАЛ ДРУГИМ

Целую неделю перед 1 марта в Харькове распространяли слухи, что здание «захвачено» приезжими из Западной Украины, но общественный деятель Виталий Тропачев отмечает, что в ОГА находились в основном харьковчане. «Была харьковская молодежь, где-то до 25 лет, много студентов. Взрослых опытных мужчин было довольно мало. Это были молодые патриоты, вышедшие на защиту Украины. Хотели показать пример борьбы и самоотверженности. Многие из тех, кто был тогда в ОГА, позже ушел воевать в зону АТО», - вспоминает Виталий Тропачев.

«Я проводил в ОГА ежедневно часов по двенадцать, дежурил ночью, вспоминает 23-летний Леонид Пятак, который сейчас служит в новой полиции, а тогда еще был студентом - Нас предупреждали, что 1 марта будет нападение. Но мы не могли выйти из ОГА, не могли бросить людей. Когда начался штурм и милиция спряталась на последнем этаже, то мы вместе с Правым сектором приняли бой. Нас окружили и обстреливали из травматического оружия, запускали в нас слезоточивый газ. Когда нас захватили, то били по лицу, по голове, палками, ногами, пытались искалечить. Мне выбили зубы, разбили лицо». Леонид вспоминает, что главным ощущением была обида на нападающих, потому что Майдан стоял ради их достойной жизни, но подчеркивает - если бы ситуация повторилась, он снова не оставил бы здание, просто укрепил бы двери и усилил оборону. После страшного марта 2014 года парень пошел в ряды батальона «Харьков-1», затем попал в АТО, а позже присоединился к новой полиции. «Харьков устоял перед российским нашествием, у нас было много патриотической молодежи! - уверен харьковский молодой патриот Леонид Пятак. - Такие ребята, как ультрасы «Металлиста» - они просто закрыли собой город».

Владимир Чистилин уверен - после страшных событий весной 2014 года Харьков изменился. «Ненависть и злость, которая тогда «изобиловала» в Харькове - ее сегодня нет. Люди стали умнее, и Харьков уже другой, его невозможно раскатать. Также изменились наши силовики, начали работать спецслужбы. Но до сих пор нам не хватает анализа событий, приведших к трагедии 1 марта. Нам нужно обсуждать эти события, анализировать, чтобы быть сильнее».