Готовый рецепт для «Фаины»

Рискую нарваться на шквал критики, но замечу, что случай с судном «Фаина» и украинскими заложниками — это не та история, когда власти могут подвергаться однозначной критике. Слава Богу, наших моряков и судно «Фаина» освободили. Сомалийским пиратам сбросили на борт судна $3,2 миллиона наличными, и они покинули корабль, захваченный 25 сентября 2008 г. в нейтральных водах около Кении. Правда, моряки еще не вернулись в Украину, но есть основания полагать, что это скоро произойдет. Тем временем родители все равно проявляют недовольство, подозревают, что к их детям применят нейро-лингвистическое программирование, выдвигают требования не допускать к ним врачей, которых они не знают. Ранее родители заявляли, что они якобы будут подавать в суд на бездеятельность Президента Ющенко. А еще раньше эту тему обсуждали по телевизору, где политики несли какую-то откровенную ахинею. Все выглядит так, будто государственная машина сидела сложа руки и ничего не делала для освобождения своих граждан. Такое восприятие можно понять, ведь в обществе господствует чуть ли не тотальное недоверие к власть имущим.

Наши 17 моряков вместе с двумя россиянами и одним латышом более четырех месяцев просидели в комнате площадью 12 квадратных метров. Безусловно, это не самый лучший период в их жизни. Я вместе с их родственниками искренне хотел бы, чтобы наших соотечественников освободили на второй день после захвата. Но как это сделать? Немедленно выплатить выкуп в сумме $35 миллионов, который сначала требовали пираты? Даже если бы государство и было способно на такие финансовые подвиги, то это гарантировано разожгло бы аппетиты пиратов и побудило их к следующим захватам именно украинских судов, потому что с Украины легче всего получить выкуп. Может, принять решительные меры и отправить к сомалийским берегам спецназ, напасть на коварных пиратов и освободить наших граждан? Вопрос лишь в том, сколько из них осталось бы в живых. А на это дает ответ опыт соседнего государства. Вспомните Беслан и «Норд Ост». Число убитых заложников после «решительных» действий российского спецназа зашкаливало.

Кроме того, военный груз на борту «Фаины» мог вызывать любопытство у многих заинтересованных, которые тоже могли влиять на переговоры. Таким образом, ситуация складывалась так, что вряд ли здесь можно было предложить готовые рецепты, действовать открыто, прозрачно и однозначно. Об этом свидетельствуют и некоторые другие примеры. Lenta.ru сообщила, что 8 февраля сомалийские пираты освободили китайское рыболовецкое судно и его экипаж в составе 24 человек, которых они удерживали с 14 ноября. При этом было заплачено $1,7 миллиона выкупа. 9 января радио «Свобода» рассказало, что «сомалийские пираты освободили саудовский супертанкер, который удерживали с ноября. Агентство «Ройтерз» ссылается на представителей пиратов, утверждающих, что получили выкуп в $3 миллиона».

Могу себе представить, что пережили родственники захваченных моряков за эти четыре месяца. Но за всеми эмоциями мы как-то не обращаем внимания на один весьма красноречивый факт: моряки освободились из плена живыми и якобы без каких-либо критических заболеваний. Разве что на третий день умер от сердечного приступа капитан судна гражданин России Владимир Колобков — как это ни прискорбно, но на то, как говорится, воля Божья. В течение всего периода задержания Министерство иностранных дел сообщало, что идут переговоры, и подчеркивало, что далеко не все мероприятия могут быть освещены. Вероятно, можно выражать сомнения в его искренности. Но все же факт остается фактом: наши на свободе. Кто же тогда их освободил? Или они вышли из плена по взмаху волшебной палочки?

По итогам этих невеселых событий можно было бы сделать вывод: международное сообщество демонстрирует почти полное бессилие перед сомалийскими пиратами. Но почему-то грызут сомнения: вы можете поверить, что граждане бедной полуразоренной страны Сомали нагло нарушают все возможные законы и никто не может дать им отпор? Я — не могу. Остается лишь предположить, что кто-то из сильных мира сего превратил получение выкупа в очень выгодный бизнес. Но кто? Хватит ли духа у нашей страны поставить такой вопрос на международном уровне?