Модные штучки от кутюр

Даже лучшие антрепризные спектакли принято считать не более чем этакими модными штучками исключительно для широкого пользования и потому к высокому искусству отношения не имеющими. Но, похоже, это убеждение не такое уж бесспорное. Недавно его основательно поколебал Валерий Фокин и его «Старосветская любовь» с Лией Ахеджаковой и Богданом Ступкой, теперь вот спектакль «Коллекция Пинтера» Владимира Мирзоева, который в Киеве показала продюсерская компания «Театр «Домино». Обе эти постановки абсолютно разные, хотя общее, впрочем, есть. И Фокин, и Мирзоев — одни из самых модных российских режиссеров, которым глубоко несимпатично все массовое и кассовое. И вдруг — антреприза. И убедительный результат — и в ней можно создавать вполне качественный художественный продукт, что эстетствующая публика из упорного чувства противоречия не желает принимать. Кстати, два показанных в Киеве спектакля «Коллекция Пинтера» — яркое тому подтверждение. На первом — сплошное хлопанье дверьми. На втором — восторженное внимание. Правда, сами актеры после признали, что в первый день не смогли преодолеть определенной скованности, зато на следующий — разыгрались. Вот и не верь после этого во взаимовлияние публики и участников спектакля, которые все, как на подбор, и сами по себе — модные штучки (да простится мне некая вольность в терминологии, но что делать, если так оно и есть).

Ну, скажем, Валентин Гафт (как ни странно, говорят, именно благодаря ему «Коллекция Пинтера» и появилась) — это мода непреходящая. На мастерство, на тончайший психологизм, на ум и ироничность, которые не скроешь, на традиции театра «Современник», наконец, в котором Валентин Гафт прослужил не один десяток лет и который в определенной мере эти самые традиции создавал и определял.

Или Елена Шанина — звезда театра «Ленком». Впрочем, будем справедливы, далеко не в полной мере родным театром и особенно кинематографом востребованная. Новый ее творческий взлет произошел именно в постановках культового московского режиссера Владимира Мирзоева.

Вполне достойно дополняет эту модную «коллекцию» и Дмитрий Харатьян, воспринимаемый широкой публикой, скорее, как кинозвезда этакого облегченного типа. А учитывая то, что в спектакле ему пришлось заменить универсального Сергея Маковецкого, можно утверждать, что со своей задачей Харатьян справился на твердую четверку.

Затем — «вахтанговец» Максим Суханов, известный по фильмам «Лимита» и «Страна глухих», сверхмодный актер и неординарный светский персонаж, который с элегантной несуетностью, даже некоторой ленивой небрежностью сочетает игру в театре и кино с очень серьезным занятием бизнесом, когда окружающим невдомек, что есть хобби, а что — суть. Не случайно Суханова сравнивают с некоторыми предпринимателями начала века, балующими себя искусством ради искусства, что позволило, скажем, братьям Третьяковым создать уникальную арт-галерею, не говоря уже о «хобби» Станиславского.

И наконец, режиссер спектакля, за которым утвердилась репутация экстравагантного эстета. Он подтвердил ее и на этот раз, обратившись в антрепризе к драматургии крупнейшего британского автора, интеллектуала и нонконформиста, преемника абсурдистских традиций Гарольда Пинтера, что тоже весьма модно. Да, все герои спектакля имеют отношение к миру моды. Гафт — директор магазина готового платья, остальные — художники-модельеры. Он одет в обычный скучный черный костюм, что подчинено и логике действия, и некоторой обособленности актерского существования Гафта на сцене. Остальные персонажи предстают в замысловатых нарядах, придуманных для спектакля модным (ну а как иначе?) художником Павлом Каплевичем.

В театре абсурда, как известно, фабула, оказывается, не столь уж важна. В данном случае она практически анекдотическая. Четверо персонажей, среди которых Гафту отведена роль мужа, Шаниной — жены, Суханову — обольстителя женских сердец, а Харатьяну — его друга, пытаются выяснить жгучий вопрос: а был ли адюльтер? Он может стать поводом и для трагедии, и для комедии. Создатели спектакля предпочли комедию. Очень смешную, временами грустную. И неожиданно романтическую. Потому что всем нам, уставшим и пресыщенным, испуганным ужасами реальности и отгородившимся от них стеной цинизма, очень трудно, просто невозможно прожить без любви. Или хотя бы ее иллюзии. Чем не модная тема в конце века?