НАКАНУНЕ ПАСХИ

Вечный свет над вечным покоем

«Наверное, настоящее одиночество, одиночество, которого мы еще не знали, окутывает человека ужасом и холодом вместе со смертью. Рвутся связи, перестает существовать время, разваливаются дома из песка. У людей, которые собираются на похоронах, особенно обостряется ощущение человеческой солидарности: пожатие рук, объятия, прикосновение, со-чувствие, со-существование. Это наше временное оружие против преходящести и смерти — наше человеческое единение. Вот мы вместе. Пока что вместе. Ведь суть смерти — это отторжение, а отторжение всегда болезненно. И вечной тайной будет оставаться самое главное: кто от кого отторгнут? И тот, кто только что безвозвратно ушел от нас — просто исчез, растворился в темноте небытия или присоединился к Чему-то Большому, где терпеливо дожидается каждого из нас? Однако, кроме одиночества, обреченности, а также кроме осознанного и неосознанного сопротивления, человек имеет в этом мире некоторые опоры. Одна из них — свобода, вторая — надежда, а самая фундаментальная и, парадоксальным образом, наиболее трепетная, наиболее эфемерная — вера в бессмертие души и воскресение мертвых. Ведь однажды в истории человечества это произошло, и это дано было увидеть избранным, которые рассказали и написали об этом чуде, о воскресении мертвого тела. Это было только однажды, но поскольку это стало мифом, то это происходит всегда и везде, каждый раз, когда кто- то из нас побеждает бессмысленность и инерцию материального мира. Те из людей, которые возвращались к нам из клинической смерти, т.е. пред-смерти, иногда рассказывают о том, что пути за черту проложены через длинные и ужасные тоннели, но свет, неизменный свет обязательно появляется в финале путешествия. Это вечный свет над вечным покоем, и именно поэтому там, наверное, хорошо».

Размышления Страстной недели

«Переживаем кризис человека и кризис веры. Поэтому в контексте нашего времени великое и заглушенное слово ВЕРА приходится не то, что создавать, а — очищать и поднимать как краеугольный камень. Я воспринимаю человека с ясным челом и прямой осанкой как творение любви и веры. Человек без веры — человек угасший. Равнодушный. Даже невысокая вера дает основу для каких-то принципов. Когда я был «засвеченный современными огнями...» вера сначала была для меня фантомной болью. Потом в густой темноте я увидел ее и узнал: «Вот моя звезда! А теперь — к ней подниматься...»

Вера в Бога — стимул моральный

«Цель не оправдывает средств, если эти средства аморальные. Аморальные средства делают и цель аморальной.

Бог не терпит веры публичной — общение с Богом дело глубоко индивидуальное. И ритуальная сторона веры еще больше подчеркивает эту индивидуальность веры. Бог создает праздники, Христос Рождается и Воскресает, каждый раз давая возможность человеку в который раз породить и воскресить в себе веру. А значит и человека в самом себе».

Если бы к вере — да еще и порядок!

«На вопросы об отношении к празднику Пасхи, о месте веры в своей жизни господин N., дворник нашего дома, ответил так:

«Пасха, как и все другие праздники, означают для меня одно — горы мусора, непрестанную работу. Одни гуляют, а другие, т.е. мы, дворники, за ними, как за детьми или за ненормальными людьми убираем. За верующими, неверующими, православными, турками. Именно на Пасху — хуже всего, так как все впервые выходят на природу и уже там достается той природе! Прямо распинают. Верующий ли я человек? Если бы не верил в Бога, то сейчас был бы паном или наркоманом. А, может, давно умер бы с голода. Я, собственно, не против быть дворником, чтобы только кому-то была нужна моя работа, чтобы людям вокруг было не безразлично — чисто вокруг или завалено отбросами. Где я работал «до 17 года, спрашиваете Вы? ... Так мы же не на исповеди!»

Вера — это одно, а жизнь — что-то совсем другое...

Этот довольно распространенный в наше время принцип был продемонстрирован в Страстной четверг, в день последней Тайной вечери, в метро. Ничего особого не случилось — молодые люди, ребята, сидели, вытянув ноги на середину салона, а вокруг них, держась за поручни, стояли женщины. Старые, немощные, а также молодые, хорошенькие. Сочувствие и галантность были одинаково неведомы этим столичным джентльменам. Внимание пассажиров, особенно женщин, которые стояли рядом, привлек тот факт, что один из этих сидящих ребят всю дорогу, не отрываясь, сосредоточенно и внимательно, читал книгу — Библию, собственно, карманное издание Нового Завета. Вероятно, однако, что он делал это исключительно ради того, чтобы не встречаться взглядом с женщинами. Для этого и возит с собой.