Посмотрим, чем закончится

На проходящем сейчас в Италии 69-м Венецианском кинофестивале разгорелся первый скандал. Против австрийского режиссера Ульриха Зайдля, чей фильм «Рай: Вера» (Paradies: Glaube) участвует в основном конкурсе, подан иск (в прокуратуру Венеции) об оскорблении верующих. Аналогичные обвинения выдвинуты против продюсеров фильма, исполнительницы главной роли Марии Хофштеттер и администрации кинофестиваля. В иске, поданном адвокатом Пьетро Гверини, возглавляющим одну из радикальных католических ассоциаций Италии, говорится: «Режиссер Ульрих Зайдль, актриса Мария Хофштеттер, а также все лица, причастные к производству фильма и его демонстрации... путем демонстрации кощунственных и откровенных сцен нарушили статьи 403 и 404 уголовного кодекса Итальянской Республики» (статьи об оскорблении религиозной конфессии «путем глумления над людьми либо злоупотребления предметами». — Д.Д.).

Австриец Ульрих Зайдль начинал — и весьма успешно — как документалист. Именно Венеция утвердила его переход к художественной режиссуре, когда в 2001 году полнометражный игровой дебют Зайдля «Собачья жара» получил Гран-при жюри. Новый фильм «Рай: Вера» (Paradies: Glaube) — вторая часть трилогии «Рай». Первая часть, «Рай: Любовь» (Paradies: Liebe), получила хорошую прессу в Каннах. «Вера» продолжает рассказывать историю обычной австрийской семьи. Если в первой части речь шла о пожилой даме по имени Тереза, уехавшей на каникулы в Африку, чтобы получить свою долю телесных утех от готовых на все ради денег красавцев-аборигенов, то вторая часть — о ее сестре Анне-Марии, которая посвящает свой отпуск миссионерству в охваченной безверием Вене. Внезапно к Анне-Марии после многих лет отсутствия возвращается ее муж, правоверный мусульманин, прикованный к инвалидному креслу. Дома разгорается настоящая религиозная война, столь же страшная, сколь и смешная. Апогеем этого абсурда и становится возмутившая фундаменталистов сцена самоудовлетворения героини с помощью настенного распятия. В одном из интервью Зайдль подчеркнул, что никогда не уклоняется от показа вещей, в которые никто не хочет верить, и от нарушения табу, но при этом не стремится непременно устроить зрителю встряску просто ради встряски.

С последними словами трудно не согласиться. Самые шокирующие сцены у этого режиссера всегда художественно оправданы. Зайдлю, как немногим из его коллег, удается сочетать лирику, социальность и межкультурное напряжение; однако главная тема — препарирование мира буржуазии, сколь неторопливое, столь и болезненное. Так было в той же «Собачьей жаре», где Мария Хофштеттер потрясающе сыграла юродивую, скитающуюся по венским предместьям и обреченную стать жертвой благопристойных на первый взгляд граждан. В каждом фильме Зайдль вскрывает сознание обывателя, выводит наружу его страхи и комплексы с документалистской убедительностью, иногда прибегая к провокациям, но не опускаясь до дидактики. В ответ на столь нелицеприятный взгляд буржуазия демонстрирует свое скромное — то есть совсем небольшое — обаяние. Венецианский иск — тому подтверждение.

С другой стороны, у западной буржуазии так заведено, что ни суду, ни прокуратуре никто не вправе командовать, кому и какие приговоры выносить. Даже столь могущественная организация, как Ватикан. Мракобесы, развернувшие травлю Pussy Riot и их сторонников, любят ссылаться на строгость законов в других странах, забывая, правда, уточнить практику применения этих законов. Вот и посмотрим, чем все закончится.