Продолжение игры

Премьера спектакля «Эндшпиль. Конец игры», осуществленная на сцене Киевского театра на Подоле и показанная в рамках Одиннадцатого театрального фестиваля «Мистецьке Березілля. Лідери», стала вторым спектаклем самобытного украинского режиссера Олега Липцына по пьесам Семюэля Беккета. Первым была монопьеса «Счастливые дни» с постоянной актрисой Липцына Аллой Даругой.

Сравнивать спектакли, разделенные более чем четырехлетним перерывом — занятие заведомо проигрышное, но стоит отметить одну особенность, свойственную скорее режиссерскому почерку Липцына. Внешне флегматичные, медлительные тексты Беккета Олег Феликсович стремится наполнить максимальной экспрессией, уравновешенной характерностью актеров. Именно этим сочетанием — комически, характерно одаренные исполнители плюс острые драматические акценты внутри спектакля — был отмечен и «Эндшпиль».

Наиболее органично такое сочетание удалось самому режиссеру, сыгравшему одну из двух центральных ролей. Его прихрамывающий, ироничный и очень уязвимый герой — своего рода шут эпохи абсурда, действительно очень беккетовский персонаж, все время ждущий чего-то — жизни, конца или начала и совершающий решительный шаг, только когда уже не остается совсем никакой надежды. То же, с некоторыми оговорками, можно сказать и об Алле Даруге, сыгравшей эпизодическую роль. У Гедиминаса Седерявичуса (исполнителя главной роли — Хама), при его фактуре, почти идеально подходящей для воплощения парадоксалистской драматургии, выдерживать заданный рисунок получалось не всегда. В целом же спектакль получился неровный: эффектные, четко «прорисованные» начало и финал, однако сбой ритма всередине; действие словно начинает утопать в тексте, утомительно затягиваться, статика слова вытесняет свободу игры, которой всегда умели добиваться в Театральном клубе Липцына.

Тем не менее, при всех его шероховатостях, «Эндшпиль. Конец игры» на сегодня — один из интереснейших киевских спектаклей. Вновь подтвердилось, что Липцыну удалось сделать то, на что наш репертуарно-корифейский театр давно не способен — найти адекватный сценический язык для драматургии XX века в ее величайших образцах. Прививать нашему окаменевшему, ослепленному классическим снобизмом театру изысканную авангардную породу — задача почти невыполнимая. Но Липцын и его компания продолжают игру.