Пять километров до поворота

Барак-Голь, или Бараколь, — крымское село в 5,5 км от Коктебеля у южного подножия горы Узун-Сырт. Говорят, эта гора — на равном расстоянии до Северного полюса и до экватора, а на ее долготе находится Иерусалим.

Бараколь — часть того однообразного пространства, которое пролетает за окнами автобуса Симферополь — Коктебель, — точка, затерянная среди выгоревших равнин и невысоких песочно-коричневых гор, кое-где прошитых черными полосками виноградников. Привычное смазанное кино в автобусном окне — от вокзальной неразберихи прямо к морю. Чтобы изменить сюжет, нужно остановиться, не пропустить нужный стоп-кадр — поворот на разбитую асфальтовую дорогу, с остановкой, обозначенной замызганной бетонной будкой.

Верхним краем Бараколь забирается в горы, нижним — спускается во впадину с плоским, как стол, солончаковым озером на дне (с татарского «бары» — это овчарка, а «коль» — пересыхающее озеро). Большинство дворов бедны обычной южноукраинской бедностью. Клуб и фельдшерский пункт не работают. Есть совсем осиротелые, заброшенные дома с разбитыми оконами, сквозь которые видно полуободранные обои в зеленый цветочек на голых стенах — от этих рисованных цветов почему-то становится грустно. Однако неперспективным — как решили где-то в Феодосии — село не назовешь. Чисто, цветники у дороги, вечером зажигаются уличные фонари, то на одном, то на другом доме видно телевизионную тарелку. Вечером и утром по улицам проходят откормленные коровы, козы и овечьи отары. Близость к Коктебелю дает о себе знать в том, что год от года здесь селится все больше иностранцев — покупают землю и строят хоромы преимущественно москвичи, но уже прижился и один немец: женился на местной и держит целую гостиницу для путешественников с собаками. Есть и разбогатевшие баракольчане; об одном говорят, что начинал с продажи мороженого и разрисованных гипсовых статуэток. Настоящая американская мечта, правда, местные скептически замечают: «У него просто жена пробивная».

Татары живут на околице, занимают целую улицу. Играя свадьбу, перегораживают эту улицу шатром, ансамбль выписывают из самой Керчи. Ансамбль исполняет крымскотатарскую эстраду с постоянными срывами в джазовую импровизацию, так что местами выходит полнейший «Пинк Флойд». За татарами — сельская «промзона», благоухающий квартал хлевов, птичников и кошар. Иногда по главной дороге из соседних виноградников проезжает трактор с загруженным доверху прицепом; если догнать и подпрыгнуть, то можно выхватить синюю или желтую гроздь.

Автобус ходит дважды в день. Остальное время остается надеяться на милость тех, кто имеет собственные колеса. Из 5,5 километров до Коктебеля пять приходится на путь от села до поворота, и это не простые, а крымские пять километров — в гору, под жгучим солнцем. Дальше, на трассе — постоянный поток автобусов и авто. Но туда нужно как-то добраться. Средняя скорость пешехода — 5 километров в час, а здесь меньше чем в два не уложишься, еще и сгоришь.

Так вот, для сельчан подвезти кого-то — это не бизнес и не снисходительность, а проявление солидарности. Не важно, местный шагает по обочине или легкомысленный турист в шортах и с рюкзаком. Подбирают без вопросов и без денег. По пути расспросят, кто такой и откуда, расскажут о себе, сделают экскурс в местную историю. Притом, чем дешевле машина, тем охотнее берут. Лакированная иномарка пронесется мимо, а разбитый, запыленный, пропахший бензином «Запорожец» с водителем, который уже и так опаздывает на работу в гостиницу в Коктебеле, остановится не один раз, чтобы подобрать сначала тебя, а затем еще и твою знакомую, которая вышла раньше, потому что спешит на самолет. Сказочное братство водителей и пешеходов, подобного я не видел нигде в мире.

Когда едешь до поворота, невозможно оторвать взгляд от склонов Узун-Сырта с заросшими зелеными оврагами, похожими на громадные петроглифы, оставленные инопланетянами как ориентиры будущего приземления. Правда, в этом пейзаже очень легко представить летающую тарелку, которая спустится с неба, вздымая тучи пыли, и увязнет в озере тремя блестящими ногами. Пришельцы несколько дней будут исследовать окрестности, собирать образцы, летать над Бараколем на небольших серебристых модулях, распугивая чаек и дельтапланы. А затем, загорелые, собравшись домой, предложат кого-нибудь подвезти.