«Вспоминайте меня!»

Этот фильм можно было бы назвать «Есть ли сердце у общества?» Именно такой вопрос в фильме волнует Лину Костенко — соавтора, героиню и исследователя материала ленты, которая будет демонстрироваться на этом же канале 26 апреля в десять часов вечера. Тысячи покинутых сел и городков, никому не нужные, брошенные на произвол судьбы образцы народно-бытового творчества, ремесла, которыми почти никто в Украине уже не занимается, документы, порой являющиеся уникальными материалами и которых еще достаточно осталось в злополучной зоне-«тридцатке» — от всего этого больно в фильме его авторам. Часть из этой утраченной уникальной культурной карты Полесья и зафиксировали режиссер фильма Леонид Мужук, руководитель историко-этнографической экспедиции Министерства Украины по вопросам чрезвычайных ситуаций и по делам защиты населения от последствий Чернобыльской катастрофы Ростислав Омеляшко, постоянная участница экспедиций в «зону» писательница Лина Костенко и многие другие участники экспедиций — этнологи, археологи, языковеды, работники архивов, музеев и так далее.

За 15 лет около 250 ее участников объехали более 350 сел Полесья и собрали 18 тысяч музейных экспонатов, 15 тысяч архивных документов (письма, фото, официальные документы), отсняли 350 часов видеоматериала, у них есть 65 тысяч фотонегативов: кроме всего прочего, изучали археологию, музыку и говоры Полесья. «В одном селе около печи мы нашли огромную стопку документов, в которых была собрана 100-летняя история семьи: фото дедов и прадедов, документ о ссылке одного из членов семьи в Сибирь, его письма оттуда, документ о реабилитации, письма другого члена семьи с фронта, похоронка и тому подобное... Этот семейный архив для нас — один из самых ценных, — рассказал «Дню» руководитель экспедиции Ростислав Омеляшко. — К работе над поиском материалов и их изучением мы привлекли около 250 ученых, провели 30 комплексных и около 70 тематических экспедиций... У нас был «скелет», но состав экспедиции постоянно менялся: далеко не все выдерживали морально-психологическое напряжение в нашей, по словам Лины Костенко, «сфере экстремального народоведения».

Например, у участников экспедиции было правило не заходить в заброшенную хату одному. Почему? А потому что там могли жить волки, кабаны, скрывающиеся преступники, в конце концов, в хате от старости может осунуться крыша. А заросшие метровыми сорняками колодцы? И это не считая радиационного фона, потому что все специалисты знали, что там «грязно» (многие из этнологов отказывались ехать в «зону» именно из- за этого непреодолимого барьера).

В фильме параллельно изображены две линии: кинохроника трагедии и кадры научно-этнографической экспедиции. «Чернобыльское время» продолжило фильм-реквием «Чернобыль: два цвета времени», из которого московские цензоры в свое время изъяли уникальные документальные кадры — они вошли в новую ленту, в частности, как в первый день катастрофы молодые парни в обычной военной форме тушат четвертый реактор.

И хотя авторы специально не задумывали, вышло так, что на одинаковом уровне значимости и панорамности в фильме изображен труд ликвидаторов, откачивавших воду из-под реактора, и работа экспедиции двадцать лет спустя, снимавшей на пленку последнего бортника в селе Делета (бортнический промысел — старинный способ сбора меда. — Авт. ). Собственно это и является главной мыслью фильма «Чернобыльское время» — защита национальных и культурных ценностей является частью национальной безопасности Украины.

Этот фильм — не только о покинутых селах и самоселах «тридцатки»: в свое время выселили много людей из зоны, прилегающей к ней, и сегодня там тоже пустота. Так, в ленте речь идет о селе Овруцкого района на Житомирщине, через которое когда-то тащили гранитную глыбу для мавзолея Ленина. «Здесь уже закончилась Украина, — говорит в ленте Лина Костенко. — И никто не заплакал, что она здесь умерла, умер наш полесский этнос. Чувствуешь себя виноватым, потому что это как будто умерла мать: ее же не станешь меньше любить, когда ее уже нет — любишь даже больше... И думаешь: что же ты за писатель, если не можешь помочь... И об этом нужно говорить обществу, об этом нужно писать, потому что в обществе, где перестает звучать слово, там реципиенты уже оглохли, где нет литературы, не может быть порядочного общества».

За многолетние экспедиции Лину Костенко уже хорошо знают и в Овруцком районе, и некоторые самоселы. И она знает их по имени-отчеству, ей известны их жизненные истории — иногда даже слишком щемящие, чтобы не расплакаться: о женщине, которая всю жизнь вышивала рушники, а сегодня они никому не нужны, о мужчине, у которого единственным другом была лошадка... Но Лина Васильевна рассказывает их (на фоне музыки Евгения Станковича) — и не плачет.

В какой-то мере, как муку, пережил рождение этого фильма его режиссер Леонид Мужук. «Я шел к нему 20 лет. В какое-то время понял, что не могу нечего поделать с воспоминаниями о том времени, я должен был оставить все это на экране... Министерство культуры благословило нас на две серии, поэтому, думаю, вторая будет, ведь есть много бесценного материала...»

Ведь в центре Украины — такая уникальная и... одинокая земля. На прощание полищуки, один на один оставленные с бедой, говорили: «Вспоминайте меня!» И добавляли: «А я буду — вас!»