Драма людей приграничья

Стоит отметить, что литературные критики ставят произведения Бруно Шульца в один ряд с произведениями Марселя Пруса и Франца Кафки. Посмертная слава Бруно Шульца (1892-1942) - мирового уровня. Рассказы «Коричные лавки» и «Санаторий под клепсидрой», по которым заньковчане готовят премьеру, - самые известные из произведений Бруно Шульца.

Инсценировка, постановка и сценография этого моноспектакля театра имени Заньковецкой выполнена Александром Оверчуком, который принял решение вывести спектакль за пределы театра.

Первые показы «Площади Святой Троицы» состоятся 21 и 22 декабря в Мемориальном музее тоталитарных режимов «Территория террора», расположенном на проспекте Черновола, 45.

Александр Оверчук - художник, скульптор, сценограф. Художественному мастерству учился во Львовском институте прикладного и декоративного искусства (теперь - Академия искусств) - факультет проектирования интерьера. Работал художником областной телерадиокомпании, главным художником областного драматического театра им. Юрия Дрогобыча. В активе - более трех десятков сценографических решений в театрах Львова, Луцка, Мукачево, а также в России, Польше и Чехии.

Художник-постановщик в спектаклях Театра Заньковецкой «Женский дом» по Зофье Налковской и «Мария Заньковецкая» по Ивану Рябоклячу. Отдельная сфера интересов художника и скульптора Оверчука - сакральное искусство.

На фото: Сценограф Александр Оверчук

По поводу новой премьерной постановки в Театре Заньковецкой «Площадь Святой Троицы», то, как рассказал «Дню» Александр Оверчук, он работает с этим материалом уже более десяти лет.

- Я ставил этот спектакль в оригинале - на польском языке в Польше и Чехии. И она была фактически на всех фестивалях малой формы в Польше, - рассказывает Александр Оверчук. - А потом возникло желание сделать постановку на украинском языке - в переводе Андрея Шкрабьюка. А возможность возникла после того, как я посетил музей «Территория террора» во Львове. И увидел, что это место идеально подходит для такой ​​реализации, для такой ​​постановки. Поэтому родился совместный проект Театра Заньковецкой и музея. Это связано не только с тем, что само место располагает к таким театральным лабораториям. Для меня это связано еще с тем, что именно в этом музее хранятся архивные материалы и аудиовоспоминания нашего легендарного актера Богдана Коха, который был узником двух концлагерей, и сейчас уже хранятся аудиовоспоминания нашего Бориса Михайловича Мируса (который семь лет находился в так называемом Воркутинском котле за антисоветскую агитацию. - Т.К.). То есть эта связь Театра Заньковецкой с тем прошлым сегодня вдруг начинает звучать тоже очень активно. И это добавило новых красок к этому проекту.

- Моноспектакль - тяжелый жанр...

- Это самый тяжелый жанр.

- Почему вы выбрали именно этих актеров - Дмитрия Каршневича и Андрея Сницарчука на роль Иосифа?

- Я, работая три года в Театре Заньковецкой, наблюдал за актерами и делал для себя определенные выводы. Разные. Не только в этом контексте. И решил, что мне было бы интересно именно с этими личностями сделать этот проект. Трудно, пожалуй, в двух словах объяснить все составляющие моей мотивации насчет них. И стоит ли? Это выбор. И я его сделал.

- Можно ли говорить, что в интерпретации Дмитрия и Андрея этот спектакль выглядит по-разному?

- Конечно. Это два разных человека, это два разных портрета, два разных характера. И я сознательно на это иду, потому что именно это мне интересно. Они различны не только психофизикой, но и внешними параметрами, что тоже очень важно. Основная задача - воплощение беспомощности главного героя, его рефлексии, его задумчивости, и осуществить ее с помощью двух актеров - это интересно. Интересно посмотреть, как одна и та же черта может проявиться в первом и втором варианте.

- Не связана ли эта постановка с театром сценографа, которым вы занимались за пределами Украины?

- Театр сценографа не представлен в украинском театральном опыте вовсе. Ярче тему сценографа замкнули на себе такие личности, как Даниил Лидер, Евгений Лысык, Давид Боровский, Март Китаев, Эдуард Кочергин, Валерий Бортяков, недавно почивший Мирон Киприан. Я заметил, что и Лидер, и Бортяков, и Афанасьев, и вся когорта сценографов 70-х, а у меня были очень хорошие связи и контакты с ними, что те наработки, которые пульсировали в те годы и которые открывали новые явления сценографии в театре, вдруг закрылись - вместе с уходом этих личностей. Есть какие-то хаотичные вспышки - где лучше, где хуже, где-то убедительнее, где беспомощно... Нет системной передачи тех ценностей, которые были сформированы и выработаны. И это меня очень удивляет… Практика театра сценографа очень благодарно ложится на стремление актеров. Нам очень интересно работать, когда развивается характер и фигура персонажа, которого он создает.

- Попрошу вас несколькими словами изложить содержание спектакля, потому что, согласитесь, далеко не все знакомы с творчеством Шульца.

- Личность Бруно Шульца является невероятным воплощением человека приграничья, в котором синтезируется несколько культур. У него была очень сильная и очень драматическая любовь к католичке Юзефине Шелинской. Драма невозможности жениться, так как католичка не могла выйти замуж за иудея, была невероятно болезненной. И как каждая неразделенная, нереализованная любовь, она была трагической для обоих. И сформировала биографию обоих. Юзефина даже пыталась покончить с собой. Итак, эта драма людей приграничья, на мой взгляд, очень мало осмыслена. Потому что когда наступает этот момент драмы представителей двух культур, двух государств, двух народов, двух природ, то драма не остается исключительно на уровне топографическом на уровне бытовом. Все, на мой взгляд, перерастает в этическую плоскость. Эти вопросы беспокоят нас и сегодня.

- Не планируете впоследствии перенести показы на Камерную сцену Театра Заньковецкой?

- Все возможно. Переносится представление легко - это чемоданный вариант постановки. Просто на театральной сцене спектакль будет выглядеть по-другому.

Татьяна КОЗЫРЕВА, Львов.

Фото Тараса Валько.