Инвестор в социально-бумажном интерьере

Плотина на водохранилище содрогалась под напором воды. И директор бумажной фабрики, или, вернее, председатель правления АО Сергей Васянович заметно нервничал, когда говорил о двух свищах в теле плотины, через которые сочится вода.

— Ну почему я, ну почему фабрика? — спрашивал он, указывая на водную гладь. — Весь город берет воду, наше предприятие наравне со всеми платит за нее налог. Но расходы на ремонт и ответственность за плотину не на городских властях, а на нас.

До водохранилища мы побывали в детском садике, санатории-профилактории, бывшем пионерском лагере, банно-прачечном комбинате, проехали по поселку, принадлежащему фабрике. Социальная сфера впечатляла. И в советское время, наверное, была предметом гордости предприятия, которому перепадали на это дело немалые госкапвложения. Но теперь, не нужная городу, не имеющему средств для ее содержания, она гирей повисла на себестоимости продукции, обрекая некогда высокорентабельное предприятие на медленную смерть.

Главный технолог Василий Якимук, у которого в трудовой книжке только одна запись, показывая предприятие, сетовал на то, что из 19 бумагоделательных машин и линий сегодня в работе лишь одиннадцать. Остальные остановлены и частично уже демонтированы: фабрика, когда-то снабжавшая тончайшей конденсаторной и электролитической бумагой ВПК Союза, переживает упадок. Нужен иностранный инвестор. Но Василий Гаврилович наверняка отражает не только свое мнение, когда говорит, что не возлагает на него больших надежд... В коллективе известно, что инвестор — швейцарская фирма Вайдман — специализируется в основном на электротехническом картоне. Поэтому многие опасаются, что все остальное производство будет остановлено...

Впрочем, начальник этого самого «картонного» цеха Василий Енько (директор характеризовал его как высококлассного специалиста) утверждает, что приход Вайдмана — это единственный нормальный вариант, который «даст результат» не только шестому цеху, но и вытянет всю фабрику. «С помощью капитала Вайдмана, — говорит В.Енько, — мы сможем сорганизоваться и найти незаполненные ячейки на рынке».

Вайдман, о котором на фабрике сегодня так много разговоров, предстал передо мной в Киевском офисе в особе миловидного вице-президента фирмы г-жи Франциски Штуди. Я сказал ей, что один иностранец насчитал в Украине 19 препятствий для инвесторов. «Философия нашей компании заключается не в том, — ответила г-жа Штуди, — чтобы считать препятствия, а в том, чтобы решать возникшие проблемы». По словам Ф.Штуди, компания и в Украине остается «достаточно оптимистичной».

И действительно, Вайдман уверенно шел к своей цели. После того, как ему не удалось создать в Малине СП, он выиграл конкурс и получил 25-процентный пакет акций предприятия. Затем было получено согласие Антимонопольного комитета. Пришел черед платить деньги...

Рассказывает президент украинской компании Вайкор, которую можно расшифровать как Вайдман-корпорация, доктор наук Вячеслав Покотило: «Меня в самое сердце поразила фраза одной чиновницы. В ответ на мое недоумение по поводу медленного оформления пустяковой бумажки она с важным видом сообщила: «Идет сложный процесс согласования». Этот процесс, замечает В.Покотило, стоил Украине $20 тысяч. Когда готовился договор, инвестор просил принять оплату за акции в долларах США. Нет, только в гривнях! А тем временем «поехал» курс...

В Малине В.Покотило внимательно присматривался к социальной сфере фабрики. Компания решила часть сэкономленных на нашей глупости денег вложить так, чтобы это почувствовали люди... Инвестору предстоит наводить в коллективе мосты...

Председатель профкома Лариса Моисеенко (о ней директор сказал, что она измеряет полезность нововведений возможностью выдавать что-либо работникам бесплатно, будь то мясо, овощи, тепло в домах или сами квартиры) на мои вопросы о настроении в коллективе и о боязни потерять работу, ответила так: «Опасения такие есть, но надежда — на бизнес-план и на обещания, что этого не будет. Мы настроены на сотрудничество с инвестором».

В соответствии с бизнес-планом и инвестиционной программой $3,14 млн. Вайдмана пойдет на улучшение качества изоляционного картона, сертификацию продукции по стандарту ISO 9002, организацию производства деталей и систем из картона, что должно в 5—10 раз повысить реализационную цену продукции (уже не сырья). Будут вложения и в перспективные виды бумажной продукции. В Малине станут использовать ноу-хау швейцарцев. Но главное, как считает г-жа Штуди, фабрика получит в свое распоряжение имеющуюся у компании систему маркетинга и сбыта в очень многих странах мира. И с этим трудно не согласиться. Неплохо что-либо сделать мы еще можем, а вот продать...

Пока что значительную часть малинской продукции покупает Вайдман. И это позволяет фабрике платить зарплату и рассчитываться с бюджетом. (Правда, есть 1,8 млн. грн. долга за целлюлозу). Но на беду конъюнктура на рынке с начала года стала заметно ухудшаться: картон подешевел. Вайдман до мая держал старые цены...

— Будете ли вы отстаивать свою цену? — спрашиваю у С.Васяновича.

— Трудно однозначно ответить. Значительная часть наших средств идет на социальную сферу и на выплату средней по фабрике зарплаты 170 гривен. Не больше. Так что у нас два выхода: сбросить социальную сферу и сократить лишних рабочих. Как экономист, я знаю, что нашу программу можно выполнить вдвое меньшим количеством людей. Но кто решится на такой шаг, особенно перед президентскими выборами? С чисто экономической точки зрения я гарантирую, что будь у меня законные права, я бы за полгода провел реорганизацию и приблизительно на треть улучшил ситуацию на фабрике. Реструктуризация у нас означала бы следующее: все эффективно работающее в одну сторону, остальное — в другую.

Директор в диктофон говорит хорошие слова о доверии к инвестору, о том, что за последние месяцы убедился в серьезности его намерений. Осталось лишь согласовать механизмы достижения цели...

Представитель инвестора на тот же вопрос отвечает несколько уклончиво. По его мнению, фабрике пока не следовало бы предпринимать резких шагов на социальном фронте, способных вызвать недовольство в коллективе. Инвестор опасается, что излишний радикализм решений будет представлен работникам в качестве требований Вайдмана. А его и без того воспринимают далеко не все.

Главный инженер Юрий Серебряков также настроен довольно скептически. Он считает, что предприятие, не зарабатывающее денег на воспроизводство, не имеет будущего. По его мнению, даже отказ от социальной сферы — это «выход лишь на определенное время, а дальше — тупик, полная остановка». В отношении инвестора — время покажет. Однако уверен, что такие инвестиции не помогут всему производству. Но тем не менее против продажи Вайдману еще одного 25-процентного пакета прямо не возражает: «Вопрос сложный. Если все это будет на пользу предприятию, то ясно: это только хорошо».

Вот это «если», неоднократно звучавшее в разговорах на бумажно-картонные темы в Малине, заставляет задуматься над тем, почему мы так не любим иностранных инвесторов.

Одна очень политизированная парламентская дама, мечтающая занять президентские апартаменты, решила, что придя к власти, на три года заморозит выплаты иностранным инвесторам и одновременно будет их активно привлекать. Это намерение советник Мирового банка Джон Хансен, смеясь, прокомментировал так: «И она думает, что после этого они придут?»

Наше правительство регулярно стоит на коленях, выпрашивая у международных финансовых организаций очередной кредит. Что и говорить, деньги нужны. Но почему в таком случае мы так плохо обращаемся с иностранным инвестором, который приносит и деньги, и новые технологии, и опыт маркетинга? Вспомним, как наше правительство пыталось лишить инвесторов льгот, предусмотренных для них законом! Между тем свои проблемы в отношениях с инвестором существуют и на уровне предприятия. Этот материал иллюстрирует непростой процесс взаимной притирки, идущий на одном из крупных украинских производств.