Мировая экономика болеет

Объявленная ВОЗ пандемия коронавируса стала, без преувеличения, еще одним вызовом для человечества глобального характера.

С одной стороны, речь о возможности быстро и эффективно определить природу возбудителя очередной беды и разработать соответствующие методики и фармацевтические средства для лечения. С другой стороны, любая эпидемия, не говоря уже о пандемии, имеет вполне конкретные экономические последствия коротко-, средне— и долгосрочного характера.

Из-за паники, вызванной коронавирусом, финансовые рынки в мире потеряли по меньшей мере 5 триллионов долларов — это эквивалент ВВП Японии (в 2018 году по расчетам МВФ) и больше ВВП Украины в более чем 40 раз. На мировых финансовых рынках случился наибольший спад от времен Мирового финансового кризиса. Этот спад продлился и в начале марта.

По оценкам экспертов Мирового банка, пандемии сегодня могут стать реальным шоком для мировой экономики: серьезная пандемия может повлечь экономические убытки на уровне почти 5% мирового ВВП, или свыше 3 триллионов долларов США, тогда как потери от «слабой» пандемии гриппа (наподобие вируса H1N1 в 2009 году) могут стоить около 0,5% мирового ВВП.

По оценкам экспертов Oxford Economics, в результате распространения коронавируса рост мирового ВВП в первом квартале 2020 года замедлится до 1,9%, по сравнению с первым кварталом 2019 года. Это требует пересмотра прогноза мирового роста на 2020 год с 2,5% до 2,3%. Для сравнения, в 2019 году мировая экономика выросла на 2,6% по сравнению с 2018 годом. Всего же, по оценкам Oxford Economics, в зависимости от сценария развития событий «эпидемические» потери мировой экономики могут составлять от 0,4 до 1,1 трлн дол. США.

ИСПАНИЯ / ФОТО РЕЙТЕР

Именно панические настроения будут иметь наибольшее разрушительное влияние, запуская «идеальный шторм».

Украина зарабатывает на сырьевом экспорте. В первую очередь, железной руды и зерна. Цены на руду и до вспышки вируса снижались — на 12% в 2019 году. С 20 января они упали еще на 6,5%. Зерно подешевело на 2%. Первыми последствия эпидемии почувствуют на себе украинские экспортеры.

Украинский рынок зависит от импорта энергоресурсов. 80% топлива — импорт. Цены на нефть тоже пошли вниз: марки Brent и WTI просели до трехмесячных минимумов — 58,6 и 52,1 дол. за барель соответственно. Снижение фьючерсов слегка уравновешивает потери Украины в связи с распространением коронавируса.

Кроме того, Национальный банк не исключает, что пандемия коронавируса может снизить объемы переводов украинских трудовых мигрантов. Об этом на пресс-брифинге заявил заместитель председателя НБУ Дмитрий Сологуб.

«Мы ожидаем некоторое снижение переводов украинских трудовых мигрантов из-за границы, но оно будет сравнительно меньше, чем эффект от того, что путешествия из Украины будут намного ниже, чем были», — подчеркнул он.

От нервозности на рынке для Украины много минусов. Экспортное сырье дешевеет, и поступление валюты снизится. Интерес инвесторов к ОВДП может упасть, и это увеличит риски для гривни. Плюс только в более дешевой нефти. Но если просядет гривня, это съест все преимущества, и дешевое топливо потребители не увидят.

Поэтому да, кризис отразится на нашей экономике. Вопрос лишь в том, каким будет его влияние? Я считаю, что есть два сценария развития событий. Первый — с паникой. Второй — без паники.

В первом сценарии власть говорит: не паникуйте, карантин не отразится на ценах, падения курса гривни не будет. Но одновременно с этим эксперты и оппозиционные политики заявляют: «власть врет» и пророчит стремительное падение, с одновременным спекулятивным нагнетанием курса обменщиками и глубокую экономическую рецессию — результат прогнозируем. Паника, все выметают продукты и  наличный доллар из обменщиков. Следующие приходят в магазин и в обменщик, и застают там пустоту.  Начинают об этом рассказывать коллегам и друзьям, а те своим. Все бегут и покупают уже то, которое  удается. Повышенный спрос еще больше увеличивает стоимость товара и в частности наличного доллара, и в результате те, кто не поддался на панику в первой волне, думают, что стоит на всякий случай купить немного доллара. Не могут его купить, начинают паниковать. И дальше истерика... со всеми выплывающими последствиями бихевиористичной экономики. Национальный банк уже потратил полмиллиарда золотовалютных резервов на сдерживание панических атак на гривню.

2) В сценарии, где власть говорит, какая ситуация в мире, как это отразится на нашей экономике, какие риски, какой план мер по их минимизации (и это должно быть не постановкой, а реальностью, потому что правду не скрыть), все прозрачно, все честно обо всем говорят, откровенно комментируют курсовую ситуацию, все действуют согласованно, члены команды власти не пророчат дефолт, не воспевают его, а эксперты оценивают эффективность подготовки страны к кризису и то, что возможны два сценария, когда паники нет, и когда паника есть, рассказывают о теории игр и о последствиях для всех, если все вместе побежим продавать гривню и покупать доллар. Все это должно рационализировать людей и уменьшить эффект от первичной паники, в то же время, благодаря интервенциям НБУ, позволит смягчить курсовые колебания, с одновременным снижением учетной ставки позволяет дать дополнительную кровь экономике в виде более доступных кредитов, что позволяет быстрее преодолеть кризис, ускорить выход из рецессии.

Итак, вывод: если есть согласованная работа всех ветвей власти и умеренная, ответственная коммуникация лидеров мнений и экспертов, то глубина последствий, в том числе экономических потерь, значительно ниже, чем при обратном сценарии.

В итоге эксперты говорят, что мировой экономический кризис для Украины может стать шансом для «квантового прыжка». Детальнее — в комментариях.

КОММЕНТАРИИ

«КРИЗИС — ЭТО ВСЕГДА И ВОЗМОЖНОСТИ»

Анатолий АМЕЛИН, соучредитель Украинского института будущего:

— Кризис — хорошая возможность реализовать прагматичный антикризисный план, который предусматривает строительство транспортной и другой инфраструктуры, создания условий для привлечения капитала в энергетический сектор и достижение Украиной энергетической независимости.

Кризис — хорошая возможность сделать стресс-тест финансовой системы и изменить KPI, в частности, в банковской регуляции:

— стимулировать не спекулятивные операции с госбумагами, а кредитование экономики

— на фондовом рынке — создание условий для прихода капитала, а не его ограничения

— в монетарной регуляции главный KPI должен быть — рост экономки, а не сдерживание инфляции (причем одно не исключает другого);

Кризис — хорошая возможность для реструктуризации долгов, в частности VRI. Кризис — база для стимулирования внутреннего производителя. Вспомните 2014 год, сколько появилось крутых украинских брендов! Этот тренд нужно поддержать и усилить.

Кризис приведет к возвращению 20%-25% трудовых мигрантов. Людей с другим опытом и качеством работы. Часть из них — готовые предприниматели с новыми идеями. Их нужно только поддержать.

Кризис изменит модель работы в Украине, вырастет роль электронных сервисов, в частности государственных, это повысит эффективность всех процессов, а значит и экономики.

Кризис — хорошая возможность заявить о себе, показав рост экономики выше, чем соседи, и привлечь внимание новых глобальных инвесторов и игроков.

Ну и, конечно, кризис — это возможность возобновить не только власть, но и систему власти, отказавшись от совка, реорганизовав все до единой госинституции, сконцентрировавшись на функциях, которые нужны гражданам, а не чиновникам.

Не бойтесь. Кризис — это всегда и возможности.

«УКРАИНСКАЯ ЭКОНОМИКА — ОДНА ИЗ САМЫХ УЯЗВИМЫХ»

Александр МАРТЫНЕНКО,  руководитель подразделения по корпоративному анализу группы ICU:

— Несмотря на существенное возобновление украинской экономики за последнюю пару лет, западные инвесторы и аналитики, как и раньше, считают ее одной из самых уязвимых среди экономик, которые развиваются, к ухудшению настроений на финансовых рынках.

Основная причина — в высокой долговой нагрузке и зависимости от внешнего финансирования.

Сумма обслуживания государственного внешнего долга в 2020 году растет более чем на четверть, до $6,2 млрд. Золотовалютные резервы, хоть и выросли до рекордных за последние девять лет значений в $26 млрд на конец января, как и раньше, остаются недостаточными по отношению к валовому внешнему долгу, покрывая его лишь на 20%.

Выплаты по валовому внешнему долгу и дефицит счета текущих операций в целом могут составить свыше 60% от золотовалютных резервов в этом году.

И в придачу — многие инвесторы считают, что прошлогоднее укрепление на 19% сделало гривню переоцененной, что предусматривает высокую вероятность коррекции вниз.

Ухудшает ситуацию и постоянное откладывание соглашения Украины и МВФ — сначала ожидаемое в сентябре, подписание программы может состояться, по самому благоприятному сценарию, не раньше поздней весны. Однако пока остаются невыполненными две ключевых предпосылки соглашения — открытие рынка земли и гарантия невозвращения Приватбанка бывшим владельцам.

Пребывание Украины в группе наибольшего риска означает, что в период рыночной турбулентности страна одной из первых почувствует на себе ухудшение условий по привлечению внешнего финансирования.

В первую очередь, падают шансы Украины в ближайшее время еще раз успешно разместить еврооблигации. Кроме того, может резко сократиться прилив иностранных инвестиций в гривневые ценные бумаги — фактор, который в прошлом году не только помог получить дополнительные поступления в бюджет, но и существенно укрепил гривню.

Как следствие, ставка прибыльности ОВДП уже прекратила падение, и не исключено, что может начать рост.

Еще одно следствие — изменение настроений на валютном рынке.

Худшие ожидания и менее активное присутствие иностранных инвесторов в ОВДП усилят давление на гривню.

И сможет ли этому давлению в ближайшие несколько месяцев противостоять сезонный спрос на гривню со стороны агроэкспортеров — теперь большой вопрос.

В этих условиях возобновление сотрудничества с МВФ становится критически важным.

В первую очередь, как сигнал для инвесторов, что страна идет правильным экономическим курсом. И не в последнюю очередь — как гарантия дополнительных валютных поступлений на случай, если доступ на финансовые рынки будет серьезно ограничен.

И свобода маневра для украинской власти в этом вопросе снижается.

АНАЛИЗ. ПРОГНОЗ. ПЛАН ДЕЙСТВИЙ

Богдан ДАНИЛИШИН, председатель Совета Национального банка Украины:

— Начало 2020 г. характеризовалось падением показателей экономической активности в видах деятельности, которые представляют реальный сектор: промышленное производство сократилось на 5,1%, транспортные услуги — на 4%, сельское хозяйство — на 2,7%.

На этом фоне — падение темпов инфляции ниже целевого диапазона НБУ, а цен производителей — ниже нуля — свидетельствует о признаках полноценной стагнации в секторе производства товаров и услуг и о заметном сужении объемов его деятельности.

Зато секторы, которые связаны с предоставлением посреднических финансовых и деловых услуг, растут безумными темпами. Одна только прибыль коммерческих банков по итогам 2019 года составляла 60 млрд грн, увеличившись почти втрое против предыдущего года.

В банковской системе аккумулированы гигантские суммы, которые не поступают в реальную экономику. Для сдерживания избыточного давления «лишней» гривневой массы Национальный банк втрое расширил операции с депозитными сертификатами — до 200 млрд грн. В лучшие времена объем кредитов, выданных экономике, достигал 80% ВВП, сейчас же — он не набирает и 25% ВВП, а если с них снять неработающие кредиты — то не будет и 15% ВВП. Сейчас реальные производители не в состоянии конкурировать за кредитные ресурсы внутреннего финансового рынка по ставкам, которые предлагаются депозитными корпорациями. Наряду с этим относительная величина депозитных сертификатов НБУ и ОВДП — пассивных направлений вложений денежных средств — составляют уже 24% ВВП, превосходя таким образом объем кредитного ресурса, предоставленного депозитными корпорациями в реальный сектор экономики.

Ситуация, которая сложилась, грозит эффектом широкомасштабной утечки капитала из страны, где нет надежных объектов для его инвестирования, особенно ввиду нестабильности на глобальных рынках капитала. Отсутствуют также правительственные и другие виды стимулов для инвестиций, формирования инвестиционного имиджа страны.

Кто виноват: по моему убеждению — излишне жесткие параметры макроэкономической политики, в рамках которой развивалась украинская экономика на протяжении последних 4 лет.

Индикатор жесткости реальных монетарных условий (как комбинация влияний процентной ставки и изменений обменного курса) превышает аналогичный показатель в соседних странах Европы на 10 и больше процентных пунктов. Такая избыточная жесткость монетарных условий наблюдается в украинской экономике, начиная со второй половины 2018 года (уже 1,5 года).

Дальше — фискальная политика. Фискальный баланс, если его считать за минусом расходов на обслуживание долга, является ПРОФИЦИТНЫМ с 2015 года. Тот же фискальный баланс, если его скорректировать на уровень разрыва между потенциальным и фактическим ВВП, является ПРОФИЦИТНЫМ, начиная с 2015 года (только не следует брать для этого странные оценки НБУ из разрыва ВВП, где точка общеэкономического равновесия граничит с ростом «естественной» безработицы и падением промышленного производства). А это значит, что реальная экономика, начиная с 2015 года, имеет перманентный структурный шок от сокращения государственного спроса и должна перестраиваться в новых условиях.

Перестраиваться — в условиях жесткой монетарной политики и низкого внутреннего платежеспособного спроса. Последствия — предсказуемы.

Отдельным аспектом провалов экономической политики является политика НБУ относительно валютного курса и формирования национальных резервов. Вместо того, чтобы погасить понижением ставки избыточный спрос на гривневые финансовые активы (спрос — вызванный непокрытым паритетом процентных ставок внешнего и внутреннего рынка капиталов), Нацбанк пошел другим путем — просто позволил гривне укрепиться (так работает трасмиссионный канал обменного курса в рамках режима инфляционного таргетирования). В результате — проиграли все.

Государственный бюджет заимствует по ставкам, что превышает годовые темпы его доходов, экспортеры — несут потери в результате снижения гривневой выручки, реальный сектор — недополучил кредитных ресурсов, а страна — недополучила поступлений в валютные резервы, которые до сих пор на 20% «не дотягивают» до норматива композитный критерий МВФ. Но проиграли не все. Выиграли — «инвесторы» в государственные ценные бумаги.

Конечно, структурные проблемы украинской экономики вносят свой вклад в эффективность реформ и действенность трасмиссионных механизмов. Однако не должны ли разработчики экономической политики учитывать наличие структурных рисков украинской экономики, неразвитость рынков труда, отсутствие фондового рынка, конкурентных товарных рынков и тому подобное? Не должны ли макроэкономические регуляторы корректировать и балансировать свои среднесрочные цели ввиду краткосрочных индикаторов и маяков, которые сигнализируют о проблемах с их достижением?

ЧТО ДЕЛАТЬ:

1. Пересмотреть приоритеты установления целей на уровне Министерства финансов и НБУ, откорректировав их таким образом, чтобы достижение главной цели (уровня дефицита или инфляции) четко корреспондировалось с достижением промежуточных целей, такой как темпы реального экономического роста, уровень занятости и тому подобное.

2. Внести коррективы в модели, которые используют макроэкономические регуляторы для оценки эффектов своей политики на темпы экономического роста и социального благосостояния в стране с учетом структурных проблем.

3. Сформировать комплекс мероприятий для сохранения экономического потенциала страны, в первую очередь ее индустриального ядра. Обеспечить возможность финансирования реальных инвестиционных проектов, направленных на повышение конкурентоспособности экономики и расширения ее внутреннего рынка. Расширение инструментария государственных гарантий.

4. Активизировать работу с международными официальными кредиторами на принципиально других принципах формирования внутренней макроэкономической политики и ее нацеленности на рост экономического потенциала страны.